Острым лезвием безопасной бритвы, одним рассчитанным движением Костя выполнил усечение седалищного, а затем и бедренного нервов. Ее здесь было предостаточно: и на халатах хирургов, и на стерильных простынях операционных столов. Вот уж действительно: работа по локоть в крови!
Санитар подхватил мертвую уже часть ноги и положил в оцинкованный таз, осторожно, чтобы не расплескать кровь.
– Шелк, нить-«тройка». Зажим, – ушили мышцы и фасцию, сформировали культю. – С этим все, дайте антибиотиков и поставьте еще флакон плазмы, внутривенно-капельно.
– Кто его так? – спросил Дима у санитара.
– Украинские танки били прямой наводкой. Сейчас идет бой на окраинах Красного Оскола со стороны Изюма. Ребята на «Высоте 168» все еще держатся: расстреляли весь запас противотанковых ракет к «Метисам» и «Фаготам», но шесть танков все же сожгли! И столько же – бронетранспортеров.
– Все понятно. Следующего раненого – на стол! И флакон цельной крови.
– Пневмогемоторакс, грудная клетка пробита – это по твоей части, Костя, – заметил ассистирующий Новикову фельдшер.
– Да, займемся им. Скальпель, реберные кусачки… Ретрактор.
Константин Новиков дренировал рану, вытащил пулю, выполнил хирургическую обработку раны. Случай был не из простых, но бывало и похуже. Выполнив свою работу, хирург наложил швы.
– Давайте следующего раненого и стерильные перчатки!..
За крепкими стенами подвала бушевал огнем и яростью затяжной бой. А здесь линия фронта отображалась ломаной диаграммой на экране кардиомонитора. Она проходила тонким разрезом скальпеля по операционному полю боя. Вилась стежками хирургической нити вслед за изогнутой шовной иглой.
В операционную вбежал санитар, прижимая стерильную хирургическую маску к лицу.
– Нужен хирург на передовой. Срочно! Там много раненых, и мы не справляемся.
– Костя, ты закончил?
– Так точно, подполковник.
– Собирайся.
– Есть! Только надену стерильный бронежилет и каску. И прикручу скальпель к автомату вместо штык-ножа.
– Хорош дурачиться! – Юрий Гаврилович оторвал на секунду взгляд от своего пациента. – Костя, и постарайся вернуться живым. Очень сильно постарайся.
– Постараюсь.
* * *
Если крепкий подвал импровизированной операционной ходуном ходил от взрывов, то на передовой царил ад кромешный!
Укрепления, оставленные Нацгвардией Украины, конечно, послужили войскам Новороссии хорошую службу. Но и они были не столь крепки, как хотелось бы. Патриотов Донбасса спасало только то, что «бандерлоги» перли напропалую, в лоб. Все же практически все командование карательной «антитеррористической операции» было захвачено на участке шоссе Изюм – Харьков. И это лишило «укрофашистов» тактической гибкости.
В основном, давила «желто-блакитная» артиллерия. Снаряды «укрофашистов» падали не слишком прицельно, но зато весьма плотно. Полевой операционный пункт Константин Новиков развернул за холмом, метрах в двухстах от передовой линии окопов. Раненых и действительно было много. Удивительно, что при такой плотности огня вообще кто-то может уцелеть! Но – выживали, и раз за разом отбивали яростные атаки бандеровцев и наемников.
Старший лейтенант Новиков оперировал в бронежилете, поверх которого был повязан стерильный фартук. Руки в стерильных перчатках, в крови по локоть. Военврач боролся с тяжелым шоком, острой кровопотерей, проводил первичную хирургическую обработку ран, ампутацию разможженных и изорванных взрывами конечностей. Сплошной кровавый конвейер ужаса.
А вокруг все так же вздымалась и стонала от взрывов земля, грохотали пушки и пулеметы. Зло трещали автоматные очереди. Иногда глухо били минометы.
Вообще-то именно благодаря оставленным на позициях 160-миллиметровым минометам удавалось сдерживать натиск превосходящих сил «бандерлогов» и наемников. Тяжелые мины буквально выкашивали осколками пехоту, да и бронетехнику изрядно уродовали!
Более эффективно по танкам «желто-блакитных» «работали» только носимые противотанковые комплексы. «Метисы-М» и «Корнеты» обладали повышенной точностью, надежностью и пробивной мощью. Выдающиеся характеристики русского оружия «высоко оценили» танковые экипажи бандеровских оккупантов!
* * *
В затянутом дымом сером небе появились три сверхзвуковых бомбардировщика «Су-24М» с трезубцами на высоких «акульих плавниках» вертикального оперения. Под крыльями они несли полутонную фугасную смерть. А у зенитных установок спецназа Новороссии боекомплект уже почти весь расстрелян… Повышенный расход боезапаса – обратная сторона медали, плата за скорострельность. Но задираются, выискивая цели, спаренные и счетверенные стволы.
Но внезапно свинцово-серое осеннее небо пронзают стремительные легкокрылые тени, ярко вспыхивают рубиновые звезды на крыльях, знакомые оранжево-черные полосы мгновенно мелькают перед глазами!
Легкие штурмовики L-39C «Альбатрос» с Андреевскими косыми крестами на красном фоне – эмблемами Новороссии стремительно атакуют «бомбовозы» с трезубцами на хвостах. В принципе, «Су-24М» Воздушных сил Украины – довольно опасные противники, но сейчас они перегружены бомбами. Да и фактор внезапности летчиками Новороссии реализован полностью.
Константин Новиков невольно задирает голову. Напрягая глаза, следит за невероятным воздушным боем. С неба приходит приглушенный треск, прерываемый грохотом реактивных двигателей – словно рвется полотно. Мелькают, словно миниатюрные молнии, вспышки трассирующих снарядов. Под крыльями «Альбатросов» – подвесные пушечные контейнеры, ими можно не только бандеровцев «утюжить»! Три бомбардировщика размыкают строй, пытаются виражить, беспорядочно отстреливают тепловые «ловушки». Ну, а толку-то?!! Огненные плети 23-миллиметровых снарядов полосуют головной бомбардировщик, ломая трезубец вместе с высоким, хищно скошенным вертикальным оперением!
Бандеровский стервятник валится на крыло и входит в смертельный штопор, разваливаясь огненными лохмотьями.
– Ур-р-ра!!! – разносится над окопами защитников Красного Оскола рев сотен глоток.
Оставшиеся два бомбардировщика вываливают смертоносный бомбовый груз на свои же войска и «врубают» форсаж!
А легкие штурмовики ВВС Новороссии перестраиваются и обрушивают дымно-огненные стрелы ракет на головы бандеровским карателям. В жилах летчиков кипит небо славян!
Неуправляемые ракеты С-8С оснащены боеголовкой с двумя тысячами стреловидных поражающих элементов. На конечном участке полета стрелы выбрасываются вперед вышибным зарядом и превращают живую силу карателей в мертвую! А ракеты С-8Д и С-8ДМ имеют боевую часть объемно-детонирующего действия: жидкие компоненты взрывчатого вещества смешиваются, образуя аэрозольное облако. Взрыв объемно-детонирующей смеси по мощности примерно равен пяти-шести килограммам тротила.
Поток стальных игл превратил «бандерлогов» в фарш, который поджарил его яростным пламенем – «до готовности»!
С земли отвечают беспорядочным огнем, палят из зенитных пушек и крупнокалиберных пулеметов, лупят в белый свет, как в копейку, из автоматов.
К легким штурмовикам потянулись огненные нити очередей. Казалось, пули летят прямо в лицо. И становится просто жутко, хотя знаешь, что тебя защищают лобовое бронестекло и титановые плиты кабины. Хочется отвернуть, взять ручку на себя, уйти подальше от этого горного ада. Но летчики не дрогнули. Не отвернули.
– Я Шершень-1, на боевом, цель вижу! Работаю! – ладонь крепко держит ручку управления самолетом, палец ложится на гашетку.
– Еще заход! Атакую ракетами! – огненные блики реактивных факелов скользят по изогнутой пластине опущенного на лицо светофильтра.
Для легких «Элок» лишние секунды над полем боя – это смертельный риск. Но отчаянно-смелые «Донбасские соколы» презрели опасность, чтобы помочь своим братьям, стоящим насмерть там – на клубящейся от взрывов земле. К сожалению, ответный огонь карателей все же достиг цели – один из «Альбатросов» завалился на крыло, разматывая за собой черный шлейф дыма. Легкий штурмовик раскачивался в воздухе, было видно, что летчик изо всех сил сражается с управлением, пытаясь удержать крылатую машину в воздухе.
– Прыгай, скорее прыгай! – раздается над окопами многоголосый крик. Будто пилот может услышать сидящих в окопах с высоты небес.
Все же – услышал! Из кабины выбило дымный сноп сработавших пиропатронов. Катапультное кресло, хранящее пилота, вылетело из кабины смертельно раненного «Альбатроса». Вскоре над летчиком распустился оранжево-белый купол парашюта. Ветром его относило к мосту за селом.
– Дима, остаешься здесь принимать раненых. Я – на машину и за летчиком!
Медицинский джип «Тигр» рванул с места, разбрызгивая жидкую осеннюю грязь. К тому времени купол парашюта успел скрыться за деревьями, но Константин Новиков засек направление. Подъехав ближе, он увидел висящую на дереве фигуру, нелепо дрыгающую ногами на высоте примерно пары метров. Костя невольно рассмеялся, наблюдая эту картину.
