Рынок гудел. А большая и длинная пристань еще только заполнялась кораблями, еще довольно редковатым лесом возвышались мачты кораблей. Рейд был пуст. Кадет вздохнул. Это место ему нравилось. Ему всегда нравились порты. Или ему нравилось собственное настроение в портах. Морских, воздушных, в Пространстве. Смена пейзажа.
"Принцесса… Монах… Диск… Сначала – Монах!"
Харчевня "На вертеле" оказалось большой и относительно чистой. Сейчас она была почти полностью заполнена бедноватыми моряками с судов, мелкими перекупщиками и, конечно, дешевыми проститутками. День шел к концу, поэтому моряки отводили душу с напитками, не сильно шумя, у перекупщиков была самая работа, и их голоса перебивали друг друга, и только женщины скучали. В таких харчевнях почти не бывает случайных людей: сойдя на берег, пассажиры торопятся к горячей воде и мягким кроватям гостиниц, они, не останавливаясь, испуганно пробегают мимо таких харчевен. А моряка ослабевшие в море ноги сами ведут сюда – и близко и здесь он задешево покупает все то, чего был лишен на судне. Перекупщики ловят здесь удачу, но, по правде говоря, если она и приходит, то обычно бывает хромой и маленькой. Моряков проверяет море и судьба, перекупщиков – характер и удачливость, а портовых девок – умелость в ремесле. И эта картина роднит все порты всех планет, времен и народов. Меняются одежда, манеры, обстановка, а суть всегда остается постоянной.
Появление Кадета в харчевне привлекло внимание только вышибалы, женщин, прислужницы и двух воров. Воры заметили, что мешок-то у чужака приметный, такой без крайней нужды желательно не трогать, можно неприятность получить, а вот карманы-то – на них запрета нет. Воры обменялись знаками и на пальцах кинули, кому обработать лоха-чужака, удача выпала начинающему тщедушному карманнику, почти мальчишке, по прозвищу Блоха.
– Что желает господин? – подкатилась к Кадету, стоявшему в дверях, толстушка-прислужница.
– Хорошего вина, – решил Кадет и прошел в дальний угол харчевни, подальше от воняющего пережаренной рыбой очага. Он решил застрять в харчевне до заката, вдруг удача сама направит Монаха в его объятия. Сел он и устроился правильно: спиной к стене, руки свободны, ботинок придавливает мешок к полу, чехол с оружием – между колен.
А Блоха встал и сделал тайный знак вышибале, которому приплачивал за сохранение своего здоровья, и девушке, в паре с которой работал, по прозвищу Сластена. Прозвище это она унаследовала еще от бабушки, известная была в Гавани женщина. На пенсию вышла богатой.
Как обычно Сластена подождала, когда клиент пригубит вино и плавно, как нарядная швартующаяся каравелла, поплыла к нему: паруса приспущены, якоря наготове, корма опущена, бушприт – вперед. Размер клиента ее не смущал – гуляла она в начале весны с чугом по прозвищу Бык, с Невольничьего Рынка – ну, на размер поменьше – и что? Да ничего особенного! Одни страхи для комнатных невест! А лицо клиента? Бывали и пострашней, а, кроме того, когда глаза закрыты и в теле надувается щекочущий радужный шар – причем тут лицо!?
– Давай вместе поскучаем, – предложила она клиенту своим красивым глубоким голосом, но, как приличная портовая, не плюхнулась ему на колени, руки в штаны ему не совала, про голодную мать не плакала. Просто подбоченилась и спокойно стояла, чуть покачиваясь, каравеллой.
– Давай, подружка! – согласился клиент. – Только я не тороплюсь. – Голос у него был приятный, мягкий, а глаза – черные, как уголь, и добрые. И улыбка красивая, а уж зубы – целые и белые – просто загляденье! И такой заплатит – не поскупится. Сластена плавно и с достоинством села за стол. – Чем тебя угостить? – Сам спросил!
– Ну-у, – поломалась Сластена, как положено, – сладким вином, наверное.
– Не бери это вино, – посоветовал клиент, – отравишься.
Блоха уже хотел приступить к работе, но в это время вышибала подал ему знак тревоги, и Блоха насторожился. Вышибала подал еще один знак – согнул два пальца на правой руке – спустись в подвал. Вины за собой никакой Блоха не знал, поэтому с легким сердцем нырнул в полутемный винный погреб под харчевней, куда его редко допускали. Фальшивое дно винной бочки было приоткрыто, его ждали. На четвереньках Блоха прополз сквозь пустую бочку, спрыгнул на пол освещенной свечой каморки – и оторопел: прямо перед ним стоял Душитель – палач воровского сообщества и воруй-городка порта Дикка. Блоха замер.
– Мне сказали – ты умеешь читать, – тихо-тихо гнусавым голосом сказал страшный человек. – На-ка, Блоха, чего тут нарисовано? – и протянул сложенную маленькую, с серебрячок, бумажку.
– Врут! – зашептал Блоха, обеими руками давая воровскую клятву последней правды: ткнул себя пальцами в глаза, в уши, крест-накрест по губам и ребрами ладоней по горлу. – Врут!
Страшный человек заглянул парнишке в глаза. Блоха намочил нижние штаны.
– Сунь бумажку тому громиле с мешком, где Сластена, – все также тихо шепнул он. – И забудь про это!
А тем временем Сластена кокетничала с клиентом, под вино, другое вино, которое держали для нее, и за которое она сама приплачивала:
– … Ну, так уж и нежно-розовый! – Сластена спустила с одного плеча лямку корсета, чтобы ее замечательная кожа была видней. Клиент ей нравился, и она могла поклясться всем своим опытом, что он ее не обидит. Так пусть получит побольше удовольствий.
– Я тебе правду говорю, подружка, – ее волнами обволакивал мягкий голос клиента, – давно я такой красоты не видел. Только на Зеленых Землях я видел розовые лилии с таким же цветом, как твоя кожа.
Как славно работается, когда клиент не грубит, когда умеет девушке приятное сказать! И тут появился этот торопыга, Блоха!
– Привет, сестренка! – Блоха встал у стола между клиентом и Сластеной. – Какое вино пьете? – Наклонился, оперся на стол одной рукой. Другой рукой взял стакан Сластены, отхлебнул, – хорошее вино, сестренка! – Подмигнул клиенту и сразу отошел, запетлял между столами, пропал из виду, а на столе рядом со стаканом клиента осталась маленькая бумажка.
– Твой братец потерял, – клиент кивнул на бумажку, не притрагиваясь к ней руками.
– Да он ни читать, ни писать не умеет! – ляпнула Сластена, растерявшись от совершенно неправильного поведения этого паршивого карманника, халявщика сопливого. – И я не умею!
Клиент, осмотревшись по сторонам, взял бумажку в руки, развернул. "Доверься провожатой. Резидент".
– Мне пора идти, подружка, – теплым густым голосом произнес он. – Удачи! – И оставил на столе маленький серебрячок. Сластена с огорчением посмотрела вслед потерянному клиенту. Такой улов шел в растянутые сети, и удовольствие упустила, жаль! И сунула, считай, подаренный, серебрячок за корсет. Нежно-розовая, говорил он, нежная розовая…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
