Когда, как во время нынешней засухи, иссякают обычные источники, животные и люди лихорадочно ищут выхода. Добираясь до воды, роют собственные колодцы в песке слоны; дождавшись их ухода, спешат напиться буйволы и пернатые. Люди, бросившие пораженные засухой районы, с немой мольбой протягивают встречным пустые сосуды. Вода становится предметом торговли. Есть места, где за бочку воды дают барашка. Скольким другим барашкам достанет этой бочки — и надолго ли?
Правительства разрабатывают грандиозные программы, призванные в ближайшем десятилетии (Танзания) или к концу столетия (Кения) обеспечить каждое семейство чистой водой. Зная, что половина населения земного шара испытывает нехватку питьевой воды, можно представить себе масштабы этой задачи. Специалисты сомневаются, что названные программы будут поспевать за приростом населения. Сейчас (1977 год) в Кении тринадцать миллионов жителей; предполагают, что к концу столетия эта цифра возрастет до тридцати миллионов. В Танзании пятнадцать миллионов, и также ожидается увеличение до тридцати миллионов. Во всей Африке теперь четыреста миллионов, вероятно, будет восемьсот. Новые рты, которые нужно насытить, жажда, которую надобно утолить… Поистине гигантская задача.
По мнению советника Всемирной организации здравоохранения, для людей и скота грунтовых вод должно хватить, но с ирригацией дело обстоит хуже. Грунтовые воды пополняются медленно — в районах вокруг Найроби только два-три процента осадков достигают их уровня. Местами они залегают на глубине полутораста метров, так что добираться до них — дорогостоящее дело. Опираясь на международную помощь, правительства бурят скважины и устанавливают колонки. Однако эти меры подчас чреваты экологическими просчетами, так как не служат частью комплексной экологической программы. Как только появилась водоразборная колонка, к ней гонят стада, скот размножается, предельно нагружая новый источник воды, и вытаптывает прилегающее пастбище, в короткий срок превращая его в пустыню. Известны случаи, когда десятки тысяч коров погибали вблизи животворной воды потому, что был съеден весь корм. Вода несла смерть траве — великая ирония.
И ведь нашим глазам доступны только детали огромного, труднообозримого комплекса. Кочевник у водоразборной колонки не подозревает, а жители промышленных стран явно не желают сознавать, что вместе они, возможно, развязывают космические силы, которые в один прекрасный день могут выйти из подчинения.
В природе пресная вода совершает постоянный круговорот. Моря, Солнце и атмосфера образуют гигантское колесо, обеспечивающее непрерывную циркуляцию воды: из морей в атмосферу, из атмосферы на материки, с материков обратно в моря. Изо всей массы водяного пара, поднимаемой Солнцем из океанов, около сорока кубических километров изливается дождем на материки, столько же возвращается в моря через грунтовые воды и реки — круг замкнулся, колесо совершило один оборот.
Поскольку народонаселение земного шара уже в самом начале третьего тысячелетия предположительно удвоится по сравнению с нынешним, должно в огромной мере возрасти искусственное орошение жаждущих земель. И если мы не желаем опустошать наполненные былыми эпохами резервуары грунтовых вод в земной коре, надобно в максимальной мере задерживать влагу, изливаемую облаками на континенты. Между тем немалая часть воды, собираемой в водохранилищах и направляемой на поля, испаряется и не доходит до морей; это прежде всего касается тропического пояса, где, согласно расчетам, потенциальное испарение в ряде мест в пять раз превосходит фактические осадки. Чем больше растет испарение, тем сильнее нарушается глобальный круговорот воды. Один советский ученый подсчитал: если количество воды, возвращаемой с суши в океаны, уменьшится на два процента, этого (при неизменности других условий) довольно, чтобы уровень океанов понизился на двести пятьдесят метров, правда за сорок тысяч лет.
Конечно же, действительность окажется более сложной. Она уже более сложна. Есть основания предполагать, что вскоре сами океаны станут поставлять все меньше влаги материкам.
Многие исследователи считают, что пылевые облака, плывущие в воздухе над океаном, нарушают энергетический обмен между морями и атмосферой, сокращая выход пара от встречи солнечных лучей с поверхностью воды. Один шведский фитобиолог добавляет к этому предположение, что неуклонно растущее количество углекислоты, выбрасываемой в атмосферу промышленными странами, может вызвать в морях цепную реакцию: углекислота высвобождает питательные соли, соли увеличивают воспроизводство водорослей, водоросли отражают все больший процент солнечных лучей, и в итоге океану достается все меньше энергии на испарение. В обоих случаях циклоны ослабевают и сбрасывают осадки у порога континентов, вместо того чтобы нести их в глубь материка.
Третья гипотеза (ее авторы — американские исследователи Брайсон и Маклоуд) еще мрачнее по своим прогнозам. В ее основе — встречающиеся у экватора воздушные потоки с севера и юга. Над Африканским континентом место встречи весной и летом сдвигается к северу, зимой — к югу. Антициклоны вдоль северной кромки фронта рождают сухой и жаркий северо-восточный ветер харматтан — дыхание самой пустыни. Обычно там, где он встречается с влажным юго-западным муссоном, влага прессуется в кучевые облака, которые несут земле благодатные дожди. Когда же пересушенная почва насыщает муссон пылевыми частицами, он не заходит на север так далеко, как прежде, и образование облаков затрудняется. В области Сахель дожди либо совсем не выпадают, либо теряют свою силу.
Засуха сама себя рождает — таков первый вывод из этой гипотезы. Но к праху иссушенной африканской земли добавляется загрязнение воздуха промышленными странами. Особенно содействует оттеснению дожденосных муссонов усиленное сжигание нефти, некогда отложенной в земной коре, в частности там, где столкнулись Африка-Аравия и Евразия. Бедные — из-за своей бедности, богатые — в погоне за новыми благами сообща помогают усугубить засуху и жажду бедных; таков второй вывод из гипотезы американцев.
Окончательных доказательств пока нет. Но предположения возникли неспроста. Достаточно тревожные предположения. Существует так называемый эффект курка. Согни указательный палец правой руки — и ты повалишь на землю слона. Точно так же незначительные на первый взгляд действия могут повлечь за собой большие, быть может, необратимые последствия для глобального климата.
Что-то склоняет Плеяды нарушать свои обещания. Возможно, пришло в негодность великое водяное колесо самой планеты.
17
Новые стоянки, где общество нам составляют одни только животные, леса, саванны и степи.
Кратерное озеро в Марсабите; кромка кратера одета зеленым гобеленом дождевого леса. Неспешные вечерние процедуры слонов, которые спускаются к озеру напиться и ополоснуть тело водой и пылью, изогнутые кверху хоботы посылают трубные звуки к склонам горы. Буйволы, что от зари до зари лениво бродят по краю воды. Скользящая мимо входа в палатку антилопа куду с закрученными спиралью длинными рогами. Львы, совершающие ночное инспектирование нашего лагеря.
Ложе могучей кальдеры Нгоронгоро; днем — один из больших туристских аттракционов Африки, ночью — только мы в нашей палатке под смоковницей, в окружении величайшего в мире скопления диких зверей; мрак, наполненный звуками.
Саванна вокруг усыхающего соленого озера Ндуту, от которого рукой подать до великого травяного моря Серенгети. Наши ближайшие соседи — несколько жирафов; очень меткое название, ведь оно произошло от арабского слова зурафа — кроткий. Головы грациозно покачиваются над древесными кронами; единственный звук — краткий вздох в длинном горле. Сама же равнина Серенгети испещрена тысячами импал, газелей Томсона и Гранта, гну, канн и бубалов. Панорама жизни, непрестанно обновляющаяся в деталях, но неизменно повторяющаяся в целом: поиск и бегство, зачатие, рождение и смерть как предельно естественная часть жизненного цикла.
Картины несказанной красоты. Нигде на свете нет такого богатства видов и такого множества диких животных, как в заповедниках Долины и ее окрестностей.
Контраст с антропогенными пустынями огромен; перегон от разрушенного ландшафта до девственной пышности ужасающе короток.
Всего две сотни лет назад Африка кишела дикими животными, которые были детищем разнообразных природных условий материка и четко вписывались в них. Животные составляли великий экологический ансамбль с участием человека. Африканские племена скорее направляли копья друг против друга, чем против зверей; как правило, животных убивали только для пропитания, для защиты своей жизни и в связи с ритуалами. Учрежденная арабами торговля слоновой костью мало влияла на баланс дикой фауны.
