— Не рассказывай мне сказки! Я точно знаю, что ты уже все решила. Примеряешь императорскую корону?
Я смогла только чуть качнуть головой.
— Нет? А что, сынка решила пристроить? Хотя, не суть важно. Твой выбор неправильный. Так что тебя придётся устранить. Ты мешаешь!
- Кому? — мой голос был едва слышен, но бывший глухотой не страдал — Кому я мешаю?
- Одному очень серьезному человеку.
Я глупо вытаращилась на Романа:
- Человеку?
- Морунцу. Ой, не суть важно! Для тебя ничего все равно не изменится.
До меня медленно стало доходить, что это не меня хотят убить. Я только орудие. Орудие смерти Миарона. Это он кому-то из своих соотечественников мешает. По-видимому, к нему не подобраться. Поэтому императора решили убрать столь экстравагантным способом: убив меня. Неизвестный кто-то, очевидно, был в курсе того, кем я прихожусь Миарону. И в курсе последствий моей смерти.
Во рту стало горько. Осознание было неприятным. Оставалось узнать только одно. И я тихо поинтересовалась:
- Как ты умудрился влезть в эту грязь?
Роман даже дернулся от моего вопроса. Как не нажал на пусковую кнопку, осталось загадкой. Судя по его реакции, я попала в десятку.
Оружие медленно опустилось вниз. Второй рукой Роман досадливо потер лоб и скривился:
- Я проиграл большую сумму в подпольном казино у Везунчика Вилли. Ты мне денег не дала. Больше никто из знакомых такой суммой не располагал, так что Вилли попросту продал мой долг. — Роман вдруг изменился в лице. И продолжил уже совсем другим, сиплым голосом — Они пришли как-то ночью, за день до аукциона. И объяснили, что мой долг теперь принадлежит им. Что деньги им не нужны. Доходчиво так объяснили. — Роман как-то странно поежился, словно хотел стать меньше — И рассказали, как мне нужно поступить. Дали денег на аукцион. Все бы получилось в лучшем виде! В зале присутствовали репортеры. Был бы скандал. Опозоренная императрица легкого поведения Моруне не нужна. Ты бы досталась мне. Мне плевать на твою репутацию. — бывший чуть мечтательно улыбнулся, а меня передернуло — Но вмешался этот чертов морунец! Которого там в принципе быть не должно! И все пошло вверх тормашками!
На этот раз Роман умолк на целую минуту. А я с трудом удержалась от совершенно иррационального желания улыбнуться при упоминании Миарона. Вдруг стало так тепло и легко, словно он был рядом. Обнимал за плечи.
Но бывший любовник уже справился с собой и поднял голову. Я застыла. Как кролик перед удавом. В глазах Романа не осталось жизни. Чернота зрачка, как неотвратимая смерть, заполнила собою всю радужку. Когда он заговорил, в его хриплом голосе пробивались нотки безумия:
- Они пришли сегодня ночью. И отдали конкретный приказ. Я должен тебя убить. Иначе умру сам. Медленно. Мучительно.
- Если убьешь меня, тоже умрешь. Миарон не простит. На что ты надеешься?
Роман криво усмехнулся, снова поднимая руку с зажатым оружием:
- На быструю смерть.
На нас упала тень. Я не смела оторвать глаз от орудия убийства, но предполагала, что это из-за дома вынырнул флайкар. Сердце радостно трепыхнулось. Я словно ожила.
Внезапно пришло понимание полной глупости моего стояния на пороге. Я дернулась, пытаясь спрятаться за открытую дверь. Скованное оцепенением тело повиновалось неохотно, неловко.
Ужасающе медленно, словно это действие бесконечно растянули, палец бывшего на пусковой кнопке побелел от напряжения. Из крохотного черного отверстия вырвался нестерпимо яркий, алый луч и не спеша полетел ко мне. Я с изумлением пронаблюдала его неспешное приближение, а затем прикосновение к моей груди.
Боль!
Боль была такой неистовой, выгрызающей все мои внутренности, что у меня подкосились ноги. Падая, сквозь застилающие глаза слезы, я заметила планирующую на нас сверху странную крылатую фигуру.
Крылатый человек? Я уже умерла?
В уши ударил отчаянный крик:
- Таааааашааа!
Ева Солнцева
Я едва не вывалилась из флайкара следом за выпрыгнувшим отцом. Меня в последний момент поймал Моррел. Но я успела пронаблюдать, как отец планирует вниз на невесть откуда взявшихся прозрачно-алых крыльях. От изумления просто забыла дышать:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Моррел, ты видишь это? Или я сошла с ума?
- Вижу, мэйзи. — в голосе Моррела звучало благоговение — Никогда не думал, что легенда станет реальностью, и я ее увижу своими глазами.
Сквозь открытые двери мне хорошо было видно, как ноги отца коснулись земли. Гася инерцию, он сделал несколько больших шагов вперед, а потом почти побежал. Алая дымка крыльев еще несколько секунд колебалась у него за спиной, а потом растаяла, как туман на солнце. Над ухом раздался восхищенный вздох Моррела. Я на мгновение буквально отвлеклась, оглядываясь на своего телохранителя и, скорее почувствовала, чем увидела или услышала, как внизу с хрустом ушла чья-то жизнь. Это ужасное ощущение холодной иглой пронизало меня на сквозь. Инстинктивно дернулась в руках телохранителя, желая посмотреть, что там, внизу, произошло. Но Моррел только крепче меня прижал к себе, шепча в ухо:
- Тише, мэйзи, не нужно вам туда смотреть. Император в своем праве.
Флайкар почти рухнул вниз. Но приземлился на удивление аккуратно. И очень близко ко входу в наш дом. Я тут же ужом вывернулась из рук Моррела, выпрыгнула из флайкара и бросилась к дому.
Но не пробежала и пяти шагов. Споткнулась так сильно, что чудом удержалась на ногах. Глаза сами собой опустились вниз.
Крик застрял в горле. У меня под ногами нелепой изломанной куклой лицом ко мне лежало тело Романа. Никогда раньше не видела мертвых, но теперь была абсолютно уверена, что передо мною мертвец.
Сзади подошел Моррел и за плечи, очень мягко, повел меня в обход тела. Я с трудом оторвала от него глаза. И запнулась повторно.
Перед глазами развернулась жуткая картина. Широкий порог нашего дома был залит кровью. Ее было так много, что мне показалось, знакомая с детства ступенька поменяла цвет.
Затошнило.
Но это было еще не самое ужасное. В доме, сразу за порогом, лежала мама.
Рядом со мною кто-то протяжно и тоненько заскулил. Мамины пепельные кудряшки измазались в крови. Захотелось подойти и оттереть их.
Рявкнул Дилон:
- Моррел, уведи немедленно мэйзи Еву!
Жалобный скулеж моментально прекратился, словно испугался разъярённого морунца. Моррел обнял меня за плечи и мягко потянул в сторону. А до меня внезапно дошло: скулила я. Этот отвратительный жалобный звук издавало мое горло!
Осознание оказалось сродни ведру ледяной воды. Если бы я была пьяна, то протрезвела бы мгновенно. А так я словно проснулась.
Стряхнула с себя руки телохранителя. А когда он попытался вновь увести меня, выразительно на него глянула:
- Если хочешь в будущем меня охранять, убери от меня сейчас руки.
Моррел отдернул от меня руки моментально, словно ожегся. Я повернулась к Дилону. Он оказался орешком покрепче, и даже взгляда не отвел. Но настаивать на том, чтобы я ушла не стал.
Уверившись, что от меня не избавятся, как от ненужной ветоши, я глубоко вздохнула и снова глянула на порог. И застыла.
Пока я отстаивала свое право остаться, отец снял китель и рубашку. И, обнаженный по пояс, склонился над мамой. Осторожно, словно хрустальную, поднял ее на руки. Пристроил мамину голову у себя на плече. Отец двигался так, словно мама совсем ничего не весит. И в тоже время осторожно-осторожно. На его лице застыло странное выражение. У меня не получалось его разгадать. Но возникло стойкое ощущение. Что отец прощается с нами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он повернулся к Дилону и, глядя ему в глаза, потребовал:
- Поклянись, что никогда не покинешь моих детей!
Слова упали каменными глыбами. Под их тяжестью Дилон опустился на одно колено и, прижав к сердцу сжатую в кулак руку, неохотно ответил:
- Пока дышу, пока бьется мое сердце, клянусь в абсолютной верности потомкам династии Лоо`Ост!
