Наверное, это была худшая ночь в его жизни, из тех, что запоминаются навсегда. Но насмешки и задирания Слимана всерьез подрывали его дух. Каждый раз, когда он приносил еду, или забирал ведро, или считал, что Аким слишком нянчится или миндальничает с «нашим малышом», Слиман отпускал мерзкое замечание, или приставлял к его гениталиям пистолет и вырывал волоски на шее сзади, или с силой бил по голове. Франсуа думал, как поступил бы на его месте более храбрый человек – попробовал ударить Слимана в ответ? Сделал бы попытку убежать? Возможно, стоило попытаться сбежать. Если они убили Филиппа и Жаннин, они наверняка попытаются убить и его.
Часто, когда Слиман дежурил ночью, он будил Франсуа пинками – просто чтобы не давать ему спать, чтобы немного развлечься во время скучной ночной смены. Поэтому Франсуа старался спать днем. Он лежал на кровати, прислушивался к кваканью лягушек и пению птиц в саду и мечтал о Париже, о том, чтобы родители вдруг оказались живы и вытащили его из переделки, в которую он попал. Потом, со временем, он начал думать о своей настоящей матери, об Амелии Левен, но он никогда не видел ее лица, не представлял себе, как она выглядит – ни она, ни человек, который был его отцом. Похож ли он на них? Возможно, теперь Франсуа был уже слишком взрослым и семейное сходство потерялось. Он никогда не думал о том, чтобы их найти, ни разу с тех пор, как Филипп и Жаннин сообщили ему правду, но к концу третьей недели заключения Франсуа начал молиться о том, чтобы они его спасли. Чтобы настоящие родители каким-то образом заплатили выкуп и вернули его к его жизни в Париже. Иногда Франсуа плакал, как ребенок, по матери, которую он никогда не видел, по отцу, которого он не знал. Он старался, чтобы никто этого не заметил; Франсуа не хотел доставлять Слиману лишнее удовольствие. Он как мог пытался сохранять достоинство. Но все было в сто раз хуже из-за Венсана. Франсуа знал, что другой человек заменил его, украл его жизнь и что он налаживает отношения с Амелией, и это было абсолютно невыносимо.
– Венсан живет в твоем доме, – повторял Слиман, день за днем, ночь за ночью. – Он носит твою одежду, трахает твоих девчонок. Он даже ездил в отпуск с твоей матерью. Ты не знал? Так вот я тебе сообщаю. Люк говорит, она его обожает. Они не могут друг на друга наглядеться. Он собирается переехать в Англию и жить с ней. Как тебе это нравится, Франсуа? У Амелии теперь есть сын, о котором она всегда мечтала. Зачем она будет платить деньги за такую вонючку, как ты?
Глава 49
Амелия позвонила человеку, который больше не был ее сыном, который унизил ее, как не унижал никогда и никто, меньше чем через час после того, как они с Томом встретились в Квинсвее. Она вышла на кухню и набрала его номер со своего личного мобильного. Том стоял рядом и не уставал поражаться способности Амелии изображать любящую мать после того, как она обо всем узнала.
– Франсуа? Это Амелия. Я скучала по тебе, милый. Как ты? Как там в Париже?
Они разговаривали почти десять минут. «Франсуа» рассказал, как добрался домой из Марселя, не проколовшись ни в одном из пунктов. Его легенда была безупречна. Амелия подумала, что такую способность к обману встречает, пожалуй, в первый раз. Ей пришло в голову, что тот, кого Том назвал Люком, вполне возможно, сидит сейчас рядом с Кукушкой в Париже, точно так же, как Том рядом с ней. Два комплекта шпионов, в Лондоне и Париже, и все думают, что они переиграли другого.
– Какие у тебя планы на выходные? – спросила она.
– Никаких, – ответил Кукушка. – А что?
– Я просто подумала, что если ты свободен… ты мог бы приехать ко мне в Уилтшир и провести выходные в моем доме.
– О…
– Я понимаю, может быть, я слишком тороплю события…
– Нет-нет, – с энтузиазмом возразил Кукушка. Его начальство в Париже должно было одобрить такое приглашение. – Жиль тоже будет?
– Нет. – Амелия взглянула на Тома. Он нахмурился, как будто не понимал, откуда у Кукушки такой интерес к мужу Амелии. – Думаю, нет. Он уезжает. А что, ты хочешь с ним познакомиться?
– Знаешь, наверное, на данный момент я бы предпочел, чтобы мы были только вдвоем. Если ты не возражаешь.
– Конечно, милый. – Она выдержала идеальную паузу. – Так это значит, что ты согласен?
– Я с радостью приеду.
– О, это замечательно! Буду тебя ждать. – Амелия вспомнила, как Кукушка настаивал на том, чтобы плыть до Марселя паромом, и решила устроить ему маленькую блиц-проверку. – Я вышлю тебе билет на самолет?
– Я не люблю летать, помнишь? – тут же ответил он. Такой реакции можно было только позавидовать.
Какой же она была дурой! Полной тупицей. Как можно было позволить так себя провести. А теперь она должна была продолжать лгать, следить за каждым своим словом, чтобы ее поведение в Уилтшире ничем не отличалось от поведения в Тунисе. Нужно играть роль любящей матери, обнимать его, улыбаться, интересоваться его делами. Амелия боялась этого и в то же время жаждала отомстить. Она вновь оказалась в привычной среде, так не похожей на тунисское блаженство; здесь требовалось неослабное внимание, абсолютная преданность делу и отсутствие личных эмоций. Возможно, это и была ее настоящая стихия.
– Я умираю с голода, – сказала она и положила руку на локоть Тома. Один из маленьких жестов, позволяющих контролировать мужчину, который давно вошел у нее в привычку. – Отведешь меня куда-нибудь поесть?
– Конечно.
Они дошли до ливанского ресторана на Вестборн-Гроув, сели за стол и стали обсуждать план действий. Меню были раскрыты, бутылка вина уже заказана. Чтобы сохранить операцию в тайне от Траскотта, Хэйнеса и Маркуэнда, Том предложил собрать свою собственную команду из верных людей, не состоящих на службе на Воксхолл-Кросс. Он подумал, что стоит связаться с Барбарой Найт, и сказал, что позвонит ей утром в Ниццу, чтобы обо всем договориться. Они заказали еду, и Том отправил сообщение Эльзе Кассани, с вопросом, сможет ли она прилететь в Лондон ближайшим рейсом. Эльза ответила минут через пятнадцать. «Для вас – все что угодно», – прочитал он и улыбнулся. Том знал парня из MИ-5, бывшего техника, по имени Хэролд Мобрэй, который сейчас работал на частную фирму, и решил, что он составит отличный тандем с Эльзой. Вместе они смогут хорошенько прочесать компьютер Кукушки и его мобильные телефоны. Еще им был нужен человек, который будет следить за Кукушкой, когда он покинет дом Амелии в Уилтшире. На эту роль Том определил одного старого знакомого, бывшего морского пехотинца Кевина Вигорса; Том знал, что за наличные Кевин сделает все, что от него требуется.
– Мне понадобятся деньги, – сообщил он Амелии. – И много. Это все хорошие специалисты, и им всем нужно хорошо заплатить.
– Организуем, – отозвалась она. Интересно, подумал Том, будет ли она обращаться за деньгами к Жилю. – Я посмотрю, что можно раскопать на Люка Жаво, но я не смогу вырваться из офиса на этой неделе. Тебе придется действовать самому до следующей пятницы; тогда мы встретимся в Уилтшире. Следующие несколько дней у меня сплошные встречи, а в среду премьер-министр. Справишься?
Том кивнул:
– Хорошо. – Так было даже лучше. Пусть Амелия остается в стороне от всего, пока Кукушка еще в Париже. В случае, если что-то пойдет не так, ей будет легче все отрицать. – Как насчет силовых ресурсов?
– Что ты имеешь в виду?
Том постарался объяснить свою мысль как можно более осторожно:
– Если мы найдем Франсуа, возможно, нам понадобится применить силу. Если они потребуют выкуп, то обязательно попытаются убить его, и не важно, заплатишь ты или нет.
– Я понимаю. – Амелия отодвинула от себя тарелку с остатками еды и промокнула губы салфеткой. Том принял это за признак волнения и, как выяснилось, ошибся.
– Я хочу сказать, мы должны добраться до них до того, как дойдет до этой стадии. Нужно застать их врасплох…
– Я поняла, что ты хочешь сказать, Том. – Амелия обвела взглядом обеденный зал. Официант убирал тарелки и стаканы с соседнего столика. – У нас есть люди во Франции и в Северной Испании, и они могли бы сделать такую работу. Но я не знаю, как провести это мимо Саймона. Чтобы использовать SAS[25], понадобится некоторое… искусство.
– Забудь о SAS. Нам надо будет обратиться к наемникам.
Амелия покрутила золотую цепочку на шее.
– Если только они не психи-энтузиасты. Я знаю таких ребят: они неделями ничего не делают, сидят на месте, чистят винтовки и вспоминают добрые старые времена в Херефорде. Я не хочу, чтобы они ворвались туда и открыли шквальный огонь по всему, что движется. Мне нужны люди с опытом и такие, которые хорошо знают Францию.
– Конечно.
– Я хочу, чтобы ты пошел с ними, Том. Обещаешь мне? Чтобы приглядывать за ними.
Это просьба поразила Тома не на шутку; за всю свою долгую карьеру он не сделал практически ни одного выстрела. И тем не менее он не хотел отказывать Амелии.
