немногим лучше, такой же грубый и чужой.
Мужик даже бровью не повёл. Оскалил лишённый как минимум четырёх зубов рот и отвернулся, дабы выбрать номер.
– Держите!
Я забрала длинный увесистый ключ, разглядев на замусоленной бирке цифру семнадцать.
– Эт на четвёртом, – ткнул пальцем в потолок хозяин. – Меня, кстати, Верт зовут.
– Спасибо.
– Обращайся, коль понадобится чего. Может, всё же щец?
Признаться, поесть не помешало бы. Но предложенное меню совершенно не вызывало аппетита.
– Лучше второе. Подайте в номер через пятнадцать минут.
– Прекрасный выбор! Петуха собственноручно порешил сегодня утром, так что потроха отменно-свежие.
Выдавив из себя улыбку, я нашла глазами лестницу и направилась к ней. Хотелось поскорее скрыться от лишних глаз, забиться в угол и уснуть на несколько лет. В полумраке паба на меня накатила жуткая усталость, впервые давал о себе знать бесконечно-тяжёлый день.
Поднявшись по скрипучим ступеням хлипкой лесенки до самого верха, двинулась по узкому тёмному коридору. Абсолютная тишина. Лишь стук моих шагов по деревянным доскам пола. Или остальные комнаты пустуют, или жильцы пользуются чарами, подавляющими звуки.
Дверь с номером семнадцать оказалась четвёртая и последняя на этом этаже. Остановившись напротив, повернула голову влево, ловя тусклый свет в конце коридора. Справа от меня был тупик с узким шкафом, подпирающим потолок. Открыв дверцы, обнаружила веник, швабру и ведро с тряпкой.
Комната оказалась заперта на три поворота ключа. Войдя внутрь, я не стала запираться, помня, что должны принести ужин. Кинула сумку под ноги. Осмотрелась.
Узкая кровать под окном, стол, стул и тумбочка. На пол брошен затёртый сотней ног половик. Сама комнатка настолько маленькая, что от двери до окна можно пересечь за два шага. Обойдя кровать, отдёрнула тяжёлую бежевую штору. На подоконнике нашлась свеча в стакане и коробок спичек. Ставни легко раскрывались настежь, и по размерам окно было достаточно большим. Вылезти через него я могла бы запросто. Если б не четвёртый этаж, конечно.
Открыв одну створку, выглянула наружу. На мир уже опускались осенние сумерки, а вот небо на удивление просветлело, разогнало тучи. Над соседним домом зависла бледная полная луна. Когда окончательно стемнеет, она будет светить ярче фонаря.
Подул холодный ветер, и я зябко поёжилась. Захлопнула окно. Повернулась, опираясь в подоконник поясницей.
Наверняка меня уже ищут. Но в подобное местечко явно заглянуть не догадаются.
Скоро принесли ужин. Который, мягко говоря, в горло не лез. Опустошив тарелку менее чем наполовину, легла на кровать прямо в одежде. Прикрыла глаза и принялась проматывать в мыслях всё, что узнала.
Картинка вырисовывалась мрачная, веяла безысходностью. Слишком многое повесили мне на шею, навязав ненужную ответственность.
А заодно и чувство вины.
Рабастан сказал: именно я привела в наше время Фергюса Селвина. И только я могу его отсюда убрать. Получается, если не сделаю того, что требует Тайная канцелярия, стану чуть ли не сообщницей главного злодея. Хотя, если оглядываться на кровавую историю прошлого, тот ещё и действовать толком не начал. Что на его счёту на данный момент? Натравливание нежити на дома двух семей, одно нападение и пара не увенчавшихся успехом похищений. Ах да, ещё угрозы отомстить обидчикам, дабы потом с чувством выполненного долга «поставить мир на колени». Об этом по сей день никто даже не догадывался бы, но папа влез ко мне в голову и вытянул заблокированные эпизоды памяти наружу.
Я же вроде как играю за добро, да? Должна чувствовать нечто совершенно иное, нежели полное опустошение и страх. И уж точно не прятаться в столь печальном месте от представителей того самого «добра». Наверное, правы мудрецы – всё относительно. Особенно если речь заходит о вечных ценностях и понятиях.
Из мыслей выдернул резкий звук. Вздрогнув, не сразу поняла, что это было. Но потом он повторился, привлекая внимание к окну. Поднявшись, одёрнула штору и уставилась на бьющийся в стекло бумажный самолётик. Поторопилась открыть ставни.
Едва волшебное послание приземлилось в ладонь, тут же развеялось дымом, оставляя вместо себя маленький железный ключ. Я сразу поняла – портал. Значит, Орланд поможет.
Не знаю, почему обратилась именно к нему. Никто другой просто в голову не приходил. Родители Виктора никоим образом не касались власти или Тайной канцелярии. Они были простыми людьми, а сам он числился одним из лучших магов нашего выпуска. К тому же обратил моё внимание на договор пяти родов и сорвал заколдованный кулон с шеи. Как бы сильно ни раздражал меня, сам того не ведая, Орланд уже влез в эту историю. И наверняка понимает, насколько глубоко. Иначе разве отозвался бы так быстро на письмо?
Раздумывать долго не стала. Проверила, насколько хорошо заперта дверь, закрыла окно и плотно задёрнула шторы. Затем сжала ключ в кулаке.
Пространство распахнулось россыпью звёзд и резко сжалось, выбрасывая в совершенно другое помещение.
Приглушённый свет расставленных на деревянном полу толстых свечей позволил быстро сориентироваться, где я.
Пустая комната в какой-то избушке.
Сама стою в центре колдовского круга, а к стене у единственного здесь окна привалился плечом высокий блондин – Виктор Орланд. По серебряной оправе прямоугольных очков плясали блики, отчего яркая зелень глаз казалась ещё более неестественной. По привычке дёрнув плечом, дабы сбросить неприятный холодок, зародившийся между лопаток, быстро осмотрела сокурсника. На нём были форменные чёрные ботинки на шнуровке, брюки и бледно-зелёный свитер, выглядывающий из-под жилета. Значит, где бы мы сейчас ни находились, это место недалеко от академии. И уходил он из неё сразу после практикума по боёвке.
Опустив глаза к начертанному кругу, непонимающе моргнула. И вновь посмотрела на блондина.
Поймав мой озадаченный взгляд, он усмехнулся.
– Я прямо-таки ждал, что ты куда-нибудь встрянешь. Но вот что будешь просить помощи у меня, – тут он стал более чем серьёзен, – признаю, удивлён.
Пропустив мимо ушей, ещё раз осмотрела рунную вязь, в кругу которой находилась.
– Что это такое, Орланд?
– Ну вот, – притворно опечалился он. – Ни приветствия, ни благодарности.
– Кончай кривляться! Почему я в колдовском круге?
Меня потихоньку накрывал страх.
– Успокойся, – уже другим голосом проговорил Виктор. Отлип от стены
