— Быстрее.
— Командовать будешь на кухне, женщина, — рыкнул он, шлепнув по заднице и отпуская мои руки, чтобы тут же раздвинуть ягодицы, открывая взгляду гладкую, мокрую сердцевину. — Поняла?
— Да, — я покорно затихла, смотря на него снизу выжидающим взглядом. Лев неторопливо провел пальцем по сочащейся дырочке, размазывая влагу по наружним губам. Я прикрыла глаза, наслаждаясь тихой лаской, а палец неспеша обводил все складки, царапая нежную кожу шершавой подушечкой, пока не остановился напротив узкого входа и медленно не вошёл внутрь.
— Ммм, — я довольно улыбнулась, закусив нижнюю губу и подалась ему навстречу, потянувшись рукой к клитору, и была тут же наказана очередным шлепком.
— Не двигайся, — к первому пальцу добавился второй, насыщая неспешную ласку новыми гранями, а потом и третий, прибавляя красок под зажмуренными веками. Я тихо скулила, цепляясь за ткань, чувствуя как медленно скользят пальцы внутри и желая большего.
— Лев…
— Да?
— Я хочу.
— Чего?
— Чтобы больше… Глубже…
— Нет.
Я открыла глаза и надула губы, глядя на него.
— Почему?
— Потому что я так сказал.
Сделав очередную попытку дотянуться пальцами до клитора, я вскрикнула, получив шлепок по промежности.
— Ну, Лев! — Я потянулась рукой к его вздыбленной плоти, но получила ещё один лёгкий шлепок по пальцам. — Так нечестно!
— Да что ты? — Шеф медленно вводил в меня три или уже четыре пальца, не пойму, и смотрел чёрными бездонными глазами как я сжимаюсь вокруг них, пытаясь продлить ощущение наполненности, углубить его. — А как честно?
— Ты должен… Ты должен… — Я не могла подобрать слов, потому что в глубине тела начала разворачиваться тугая, тягучая пружина, становясь всё в шире и ближе к поверхности, и поэтому только и повторяла "ты должен", пока не напряглась и не вцепилась скрюченными пальцами в ткань постельного белья, чувствуя что вот сейчас… Вот-вот… Почти… — Аа! — Лев вошел в меня в тот момент, когда я зажмурилась, улыбаясь, ожидая, что оргазм через мгновение снесёт все барьеры, и он снёс, удовольствие накатывало так же неспешно, как и размеренные движения большого, твёрдого члена у меня внутри. — Боже, да… Господиии!
Я сорвалась на визг, когда меня резко дёрнули за бедра назад, насаживая жёстче, со звуком удара тела о тело. Лев танцевал только ему известный танец: медленные плавные движения и неожиданно резкий толчок внутрь, до дна, потом снова размеренно, основательно и снова мощный удар. Долго, мучительно долго он играл на мне, как на инструменте, который надо изучить, понять каких ещё звуков можно добиться. Я покрылась муражками, стонала, не соображая, чего же мне хочется больше, чтобы он ускорился или, наоборот, чтобы продолжал это удивительное безобразие. Сильные руки сжимали талию, не давая подняться с постели, направляя мои разведенные бедра редкими грубыми толчками на себя и поглаживая округлый живот, его низ, ближе к паху, иногда надавливая на него, отчего дрожь только усиливалась. Щека елозила по гладкому материалу, отрываясь от особенно глубокого проникновения, губы открылись в низких стонах удовольствия, глаза закатились. Я была пластилином в его руках, плавилась как он хотел, сжималась там, где он сдавливал моё тело, а внутри разгорался пожар, ещё немного и он выплеснется из меня сквозь тонкую, чувствительную кожу.
— Боже, Лев! Не останавливайся!
— Никогда… Никогда, — и он стал трахать меня быстро и сильно, отбивая ритм, как отбойный молоток. Изогнувшись, я расширенными глазами и раскрыв губы в восхищенном вдохе, смотрела как быстро двигаются его бедра и тяжело вздымается грудь надо мной, а он не отрываясь смотрел на меня, жадно, не моргая, подмечая каждую эмоцию, и поэтому как только оргазм накрыл меня, он двумя пальцами зажал и оттянул клитор, усиливая судороги взмокшего тела, выбивая крики из высохшего горла. Я задергалась под ним, почти падая на кровать, если бы не большие ладони, что продолжали держать меня, пока их хозяин вбивался в податливое тело. А я кричала, пока слезы не брызнули из-под зажмуренных век.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хватит! Лев! Господи!
— Ещё нет, сучка. Ты будешь кричать и кончать ещё. Ты моя. Моя! — Шлепки стали громче и вместе с тем более рваные, будто он сдерживался, старался отдалить конец. И всё таки он кончил, шипя что-то сквозь зубы и откидывая голову назад, ритм перерос в мерное покачивание, а я, наконец, затихла, растекаясь бессмысленной массой, удерживаемой только стальной хваткой любимого мужчины.
Позже мы так и лежали: я на животе с широко раздвинутыми ногами, а он практически на мне, опираясь локтем сбоку от моей головы и положив щеку на сжатый кулак.
— Хорошо? — Я довольно улыбнулась и кивнула, а Лев продолжил, водя пальцами линию у меня по позвоночнику и убирая прилипшие к коже волосы: — Мне тоже. Ты очень страстная, моя малышка. Не знаю как ты дождалась меня. Почему ни один из твоих прошлых мудаков не разглядел какое ты сокровище… Идиоты, — На его лице появилась мужская, собственническая улыбочка. — Ну, или просто я такой потрясающий любовник.
— Поразительная скромность… — Я хохотнула, повернувшись на бок, лицом к нему. Что я могла ещё сказать? Что о таком сексе читала только в книгах? Или что оргазм раньше у меня был не таким уж и частым гостем? Или что он — лучший любовник из всех возможных, потому что я люблю его? Во многом мое удовольствие зависит от того, что это именно он, это его губы терзают мои, его руки гладят моё тело и его глаза я вижу, когда он берет меня. Это всё он. И моя любовь.
Лев встал, напоследок проведя по моей спине ладонью и сжав правую ягодицу, и протянул мне руку.
— Пойдём, красавица, пора на работу, — он одним движением поднял меня с кровати и подтолкнул в ванную, идя следом. Мы быстро приняли душ, помогая друг другу, и через пятнадцать-двадцать минут уже пили кофе, болтая ни о чем, улыбаясь мягкими, знающими улыбками когда наши глаза встречались. Я то и дело ловила на себе мужской пронзительный взгляд над чашкой с кофе, а когда смотрела в ответ, то видела как медленно расцветает мягкая, соблазнительная улыбка на его лице и даже кофе становился более тягучим и сладким, как карамель. Я краснела, смущалась, но смотрела в ответ так же.
Сегодня был первый раз, когда я даже не задумалась, что иду на работу со своим шефом, чья рука собственнически лежит на моей талии. Для меня он навсегда стал только моим любимым мужчиной и плевать что подумают другие. На пороге офиса Лев остановился и медленно наклонился к моим губам, внимательно смотря в глаза и думая что я сейчас как всегда сбегу, чтобы никто нас не увидел. Но я его удивила: я поднялась на цыпочки, встречая его жадным поцелуем на пол пути, и отодвинулась только когда кто-то открыл дверь офиса и ойкнув быстро скрылся обратно. Лев улыбнулся мне.
— Теперь весь офис узнает, что ты со мной.
Я кивнула, поправляя лацканы его пиджака, которые минуту назад крепко сжимала, и лучисто улыбнулась в ответ: — Ну и пусть.
— Хорошо. Прошу, леди, только после Вас, — он распахнул передо мной дверь и шепнул на ухо, запуская табун мурашек, — голову выше, детка.
Я украдкой вздохнула и сделала первый шаг. Было неуютно под шокированными, иногда понимающими, а кое-где и завистливыми взглядами своих коллег, но я приветливо всем улыбнулась и пошла на своё место, по пути здороваясь с теми, кто здоровался со мной. Сев за свой рабочий стол, посмотрела на Льва, который уже раздавал указания, но смотрел при этом только на меня. Потом подмигнул, вызывая у меня счастливую улыбку и скрылся в кабинете, окинув моих коллег грозным, тяжёлым взглядом. Не осталось ни одного человека кто бы не понял, что это было предупреждение не совать свои носы куда не следует. А я занялась работой, пытаясь подавить радость в сияющих глазах.
Вечером, блокируя компьютер, я устало откинулась на спинку кресла. За этот день я столько раз ловила на себе чужие взгляды и слышала шепотки за спиной, что к концу дня от хорошего настроения не осталось даже сотой доли.
