темных камешков и выложил ими круг. Первым туда встал Раин. Маг уселся неподалеку, вооружившись чернильной палочкой и чистым куском пергамента.
— Сделай пять вдохов и выдохов — очень глубоких и очень быстрых. Хорошо. Смотри строго вверх. Видишь, над крышей шест торчит? Продолжи его до неба, и смотри на ту точку, где они, по твоему разумению, соприкасаются. Теперь сделай один оборот влево, — командовал маг. — После каждого оборота возвращай взгляд на эту точку. Только не падай. Еще один. Держись прямее. Так, еще. Теперь вправо. Давай, давай, побыстрее. Стоп. Теперь сделай большой шаг в сторону.
Раин подчинился. В голове шумело, ноги почему-то выписывали кренделя — настолько сильные, что ему пришлось искать поддержки у Павола. Перед глазами скакали разноцветные звездочки. Маг подошел к площадке — камни были разбросаны в разные стороны. Он быстренько зарисовал получившуюся фигуру, потом восстановил круг.
— Следующий.
Следующим был Калей. Потом Павол, потом Савон — тот не удержался на ногах и упал. Маг помог ему подняться и заставил повторить все сначала. Последним станцевал Феликс — ему на ногах удержаться удалось, но камни он распинал очень сильно.
Как ни странно, все эти упражненияпродлились очень долго — когда маг окончательно убирал камни высота солнца указывала на время, близкое к обеду.
Они вошли обратно в дом, маг уселся за стол, положил перед собой первый пергамент и начал что-то вычислять по таблицам. Компания полукругом уселась перед ним.
— Вы же хотя бы приблизительно помните, когда кто родился? — спросил Стальф, не отрываясь от вычислений. — Просто для проверки.
— Ну да, — осторожно ответил Савон. — Я, например…
— Тихо, не говорите. Сначала я закончу, потом проверим.
Он обработал первый рисунок — раиновский. После этого некоторое время сидел и пялился на результат. Потом сел перепроверять. Потом взялся за Калея. Работал молча, не отвечая на вопросы — напряжение в комнате все возрастало.
Наконец, после окончания все проверок и перепроверок — было уже сильно заполдень — Стальф шумно вздохнул и отодвинул от себя свитки.
— Я бы сказал, что возможно ошибся, — медленно проговорил он, внимательно разглядывая стоявших перед ним друзей. — Но не пять же раз подряд. Да и метод этот вполне точный, я его применяю уже почти тридцать лет и он ни разу мен не подводил.
— Что получилось, господин Стальф? — спросил Раин. Голос его дрожал.
— Вы, господин Раин, родились восемнадцатого мая. Утром, примерно в девять часов.
Раин ошарашенно кивнул. Маг угадал даже время — ему про него рассказывала мама.
— Господин Калей имеет день рождения в конце февраля, я бы сказал, что двадцать шестого или двадцать седьмого… Точнее сказать трудно, конец февраля — время недетерминированное…
— Двадцать седьмого, — сиплым голосом отозвался Калей. — Наверное, — быстро поправил он.
Маг не обратил на его слова никакого внимания.
— Господин Савон родился в ноябре, семнадцатого, господин Павол — пятого апреля, и, наконец, господин Феликс — первого января.
Все вразнобой закивали.
— То есть тут никакой ошибки нет. Однако ж получается так, что вам всем больше чем по сорок тысяч лет. Точнее сказать, увы, не могу.
Глава 8. Когда приходится отказаться от очень заманчивых предположений
Вся компания ошалело смотрела на Стальфа. Тот с каменным лицом собрал свои записи.
— Проблема заключается в том, что сейчас составить ваш гороскоп я не могу, — чопорно сказал он наконец. — С тех пор, как вы родились прошло более, чем три эпохи. За это время произошло огромное количество сопряжений сфер и для их даже формального учета не хватит никаких человеческих сил и времени. Самый древний известный мне гороскоп датируется временем всего-то пять сотен лет назад и составлялся он чуть ли не год. Поэтому могу лишь принести вам свои глубочайшие извинения — пока что выполнить обещанное я не могу. Впервые в жизни.
— Ничего, — слабым голосом ответил Раин. — Мы на вас не в обиде. Но сообщенные вами сведения нас тоже… удивили.
Маг поклонился.
— Мне часто приходится это делать, но никогда до сих пор — таким образом. И, насчет наших договоренностей…
— Они остаются в силе, — голос Раина никак не мог набрать силу. — Мы конечно же вам поможем.
— Я вам заплачу обычным порядком, — сказал Стальф и поднялся. — Наверное, сейчас нам стоит расстаться. Мне необходим небольшой отдых, тем более, что завтра мы должны подняться рано.
Сеанс былокончена.
— Да уж, — тихо сказал Феликс едва они очутились за калиткой. — Я-то было подумал — ловкач какой. Заимел дармовую рабочую силу, мы два дня будем копаться в шахте и таскать камни, а в ответ он нам нацарапает где-нибудь что-то типа: «вы родились в год слона и вам противопоказана умственная работа». А оно вон как…
— Безики наши он правильно посчитал, — проговорил Калей. — Значит не шарлатан. Я ж никому и ничего о них не говорил тут, даже вам.
— Пфе, у нас есть тот, кто знает о нас все, — заявил Феликс.
— Кто?
— ИИ всемогущий, который вертит нами тут как хочет.
— Он что, и мысли наши читать умеет?
— Откуда я знаю? Видимо так. Либо мы должны признать, что в этом мире астрология — нормальная наука. Кто за?
— Замолчи. Феликс, — проворчал Савон. — Я вот тут подумал…
— Чего еще?
— Он вроде как и не удивился особо. Я бы на его месте со стула упал, наверное.
— А чего удивляться? Может мы — эльфы.
— Какие еще эльфы? — буркнул Савон. — Сорок тысяч лет — это, как я понимаю, задолго до Сильмарильона. Если уж так судить, мы валар скорее всего.
— Это кто еще?
— Боги местные. Хотя… блин, забавно.
— Что забавно?
— В мифологии Толкиена есть Создатель — тот, кто создал этот мир и все, что на нем находится. И тот первое, что сделал — сотворил себе помощников, этих самых валар.
— И ты хочешь сказать, — иронически протянул Феликс, — что ИИ тут выполняет роль создателя, а мы — его валар? Совсем с ума спрыгнул?
Савон развел руками.
— Бред, да. Но…
Дальше побрели в молчании.
— Уголь, — вдруг сказал Павол.
— Чего?
— Тут есть уголь. Понимаете? Уголь.
Все остановились.
— Ты хочешь сказать, — медленно сказал Феликс, — что тут был каменноугольный период?
Павол кивнул.
— А раз был — значит миру этому куда больше сорока тысяч лет. То есть Толкиен идет лесом.
Савон заскреб в затылке — да так, что все услышали. Но сказать ничего не успел, снова встрял Феликс.
— То есть тут и динозавры есть, полагаешь?
— Ага. Останки.
— Тогда Стальф сейчас бежит к Рику и нас уже к вечеру повяжут, — жизнерадостно сказал Феликс. —
