class="p1">К танцам я была неравнодушна. Очень, очень неравнодушна. Мне нравилось танцевать всё и всегда. В школе нам повезло с преподавательницей, до фанатизма влюблённой в свой предмет. Она говаривала: «Слушайте музыку, та сама поведёт и сама направит туда, куда нужно. Танец — это воплощение счастья». Инора порхала под музыку, словно невесомая бабочка, хотя была уже в летах и не сказать что худенькая. Но танцы она любила и передала свою любовь нам. И до сегодняшнего дня я была уверена, что мне всё равно, с кем танцевать, лишь бы танцевать. Но как оказалось не всё равно.
Инору Альтхаузу удалось арендовать зал при ратуше, договориться об оркестре, угощении и даже нанять официантов, которые сейчас шныряли по залу с подносами. Гостей было море — новая семья Альтхаузов постаралась никого не забыть, чтобы Линдены наверняка затерялись среди толпы и не думали, что всё это устроено исключительно ради них. Беда в том, что Роберт теряться не хотел. Он как в начале вечера занял пост рядом со мной, так мне и не удавалось от него отделаться, как и не удавалось перевести разговор на нужную нам тему.
— Каролина, вы само совершенство, — уверял Роберт, когда мы проходили в танце очередной круг по залу. — Я не помню, когда я с таким удовольствием вальсировал.
— Вы тоже прекрасный партнёр. — Я ему тоже улыбнулась, но через силу, потому что никак не могла найти подходящего повода скормить обманные сведения. — Как замечательно, что инор Альтхауз уговорил бабушку провести этот праздник.
— Неужели леди фон Кёстнер не хотела?
— Инора Альтхауз, — напомнила я.
— Ах да, простите, Каролина. — Он расплылся в улыбке, явно рисуясь, потому что улыбка делала его ещё привлекательней. Вон как недовольно зыркнул на нас Вальдемар, хотя мы договорились не обращать внимания друг на друга. — Но за столько лет я уже привык называть вашу бабушку леди фон Кёстнер. Признаться, мне эта фамилия нравится куда больше, чем Альтхауз.
— Главное, чтобы она нравилась её носительнице.
— Не так уж и нравится, если леди… простите, инора Альтхауз не хотела праздновать её принятие.
Бабушка несчастливой не выглядела ни дома, ни здесь. Она и инор Альтхауз принимали поздравления, среди которых искренних было не так много. Большинство было формальными, да ещё и с примесью разных нехороших чувств, например, зависти. И тем не менее моя любимая родственница сияла от переполнявшего её счастья. Правильно мы сделали, что затеяли этот праздник. Его нужно было бы устроить, даже если бы никакие Линдены не портили нам жизнь.
— Бабушка посчитала, что куда лучше будет направить эти деньги на ремонт дома, — наконец воспользовалась я моментом. — Она планирует перенести часть стен, чтобы сделать кабинет и спальню побольше.
— Мне кажется, в том доме прекрасная планировка. — Если бы я не была настороже, то и не заметила бы небольшого напряжения в голосе Роберта. — Какая нужда увеличивать помещения за счёт других?
— Часть кабинета бабушка собирается занять сама, — вдохновенно сочиняла я. — А что касается спальни, так её планируется объединить с комнатой рядом, чтобы ту полностью занять под гардеробную. Сделать между ними такую подвижную дверцу на колёсиках, знаете, как сейчас модно в Гаэрре.
— Глупость какая, — проворчал Роберт. — Эти старинные дома тем и хороши, что стены в них хранят историю.
А ещё много-много тайн…
— То есть вы считаете мою бабушку дурой? — подпустила я в голову истеричности.
— Каролина, с чего вы это взяли? — всполошился он. — У меня и в мыслях не было говорить гадости про инору Альтхауз.
— Вы сказали, что задуманное ею — глупость.
— Я имел в виду, что инора Альтхауз недостаточно хорошо обдумала этот вопрос.
— Инор Альтхауз с ней совершенно согласен и даже предложил отдать перепланировку компании своего знакомого.
— Инор Альтхауз слишком доверчив. Лучше обращаться не к знакомым, а в проверенные временем компании, — заявил Роберт, явно раздумывая, кого можно подсунуть из своих надёжных людей.
Слишком доверчивый инор Альтхауз как раз сейчас общался с инорой Линден, и на его лице не было ни капли доброжелательности. Бабушка отдувалась за обоих, сияя улыбками по отношению к бывшей близкой подруге. Никогда бы не подумала, что моя любимая родственница столь талантлива в лицедействе. Оказывается, есть чему у неё поучиться и помимо предсказаний, часть которых всё равно не сбывается.
— Какая разница, кто этим займётся?
— Лучше, чтобы этим занимался кто-то компетентный и порядочный.
— То есть сейчас вы пытаетесь оскорбить ещё и моего дедушку? — с холодом в голосе уточнила я.
— Какого дедушку? — растерялся Роберт.
— Если моя бабушка вышла замуж за инора Альтхауза, то для меня он, естественно, становится дедушкой, — пояснила я с долей снисходительности, которой хватило, чтобы в глазах Роберта появился злой блеск.
— Я не сказал ни единого плохого слова про инора Альтхауза.
— Я собственными ушами слышала, как вы сказали, что он дружит с непорядочными инорами. А если он дружит с такими инорами, то значит, и он…
Я не закончила фразу, но посмотрела на Роберта так, что в его голове окончание должно было появиться само.
— Я ничего такого не имел в виду…
— В конце концов, какое вам вообще дело до того, кто будет вскрывать эти несчастные стены?
— Почему же несчастные, — вкрадчиво сказал Роберт, сообразив, что разговор зашёл не туда. — Они счастливые, потому что в них находитесь вы. Каролина, я представить себе не мог, что вы за такое короткое время превратитесь в настоящую красавицу.
На его взгляд, тема была беспроигрышной, потому что какой инорите не нравится, когда ею восхищаются. Я ответила на его старания кислой улыбкой, потому что сейчас притворялся не только он, но и Вальдемар. Или не притворялся? Уж очень довольной была физиономия Катрин.
— В таком случае, вскоре эти стены станут несчастными, потому что я жду не дождусь, когда их покину.
Музыка умолкла, и Роберт галантно повёл меня к одной из колонн зала, по пути подхватил с подноса бокал и торжественно мне вручил. Я порадовалась, что артефакт по распознаванию ядов и других нехороших примесей при мне, а значит, смогу спокойно отпить из бокала, потому что жажда меня мучила невыносимо.
— Почему вы так торопитесь уехать?
— Я не тороплюсь, но скоро мне будет здесь делать нечего, — пояснила я. — Лорд фон Штернберг в моей помощи нуждаться через пару дне не будет, а бабушка и её супруг наверняка хотят побыть вдвоём.
Говорить «лорд фон Штернберг», после того как мы с упомянутым лордом вчера целовались в библиотеке, было странно. Мысли всё время сбивались не туда, и я начинала опять чувствовать его поцелуи на губах, следы которых удалось убрать только целительскими заклинаниями. Хороша бы я была сегодня с подпухшими губами, не владей такими навыками. При воспоминании о библиотеке я невольно покраснела, но Роберт посчитал, что моё смущение связано с упоминанием замужества бабушки и снисходительно процедил:
— В их возрасте часть прелестей брака уже недоступна, так что не думаю, что они будут возражать против присутствия близких родственников.
Фраза была уже на грани приличия, но я притворилась, что ничего не понимаю, и сделала контрольное упоминание:
— В любом случае, когда начнётся ремонт, находиться в доме будет невозможно. Стены выносят отнюдь не бесшумно. Пыли, опять же, будет много. Думаю, лорд фон Штернберг тоже уедет, когда удовлетворит своё любопытство.
— Вы о чём, Каролина?
— Разве я не говорила? Мне казалось, что мы только и делаем, что обсуждаем этот несчастный дом.
— Дом мы обсуждали, Вальди — нет, — уверенно ответил Роберт. — Какое он имеет отношение к дому?
— Теперь никакого, — согласилась я. — Потому что инор Альтхауз сделал наследницей бабушку.
При этих словах Роберт ожидаемо посмотрел на сестру, вовсю кокетничающую с Вальдемаром. Уж Линден наверняка был в курсе, что у сослуживца не столь зажиточная семья, как можно было подумать, не зная, что много из того, что используют его родители, принадлежит на самом деле инору Альтхаузу. Только что я резко обрушила акции Вальдемара на брачном рынке. Уверена, Катрин он теперь будет казаться не столь привлекательным, ведь Линдены наверняка наводили справки о его семье.
— Но лорд фон Штернберг вряд ли уедет, не проверив то, что обнаружил в стенах.
— А что он обнаружил? — Роберт подался ко мне, чтобы не пропустить ни единого слова.
Я сделала вид, что не заметила его заинтересованности, и продолжила:
— Ерунду какую-то. Говорит, там следы магии, но я ничего не замечаю.
— Может, там и нет ничего.
— Мне тоже так кажется.
