Вводах северной А встралии живет почти невидимый убийца, медуза ируканджи, Carukia barnesi. На ее теле и щупальцах расположены стрекательные клетки, впрыскивающие яд в добычу или неудачливого пловца.
Вначале ожог не очень болезненный. Но затем, через пять или сорок пять минут, жертва начинает испытывать мучительную боль.
В январе 2002 Года туриста ужалило нечто, похожее на медузу ируканджи. Ожог быстро привел к смерти — ему недавно сделали пересадку сердечного клапана, и он принимал препараты для разжижения крови. От ожога у него подскочило давление, и кровоизлияние в мозг привело к смерти.
Яд довольно известный, однако выявить его наличие в крови невозможно.
НАД МОГИЛОЙ
Погода стояла холодная и снежная. Коттен Стоун выбралась из машины и вместе с Тедом Кассельма-ном и тремя сотнями других людей направилась к свежевырытой могиле. Она не спала после того, как услышала о смерти Торнтона, и знала, что глаза у нее усталые и красные. Девушка непрестанно спрашивала себя, могла ли она как-то спасти ему жизнь? Даже если бы она ответила на звонок Торнтона в ту ночь, ничего бы не изменилось. Но, возможно, он бы рассказал ей, что узнал — что его так встревожило.
В отчете итальянского медика было указано, что причина смерти — кровоизлияние в мозг. Там объяснялось, что его могло вызвать сочетание различных факторов, таких как повышенное кровяное давление и лекарства. Но она не могла в это поверить. Торнтон был слишком молод, чтобы умереть своей смертью. Что же до лекарств, он недавно сдавал анализы, проверял свертываемость крови. Но больше всего настораживал его последний звонок и сообщение на автоответчике.
Мужчины, несущие гроб, подошли к могиле. Ше-рил Грэм, на которой Торнтон был женат пятнадцать лет, следовала за ними вместе с родственниками и родителями Торнтона.
Коттен смотрела, как вдова становится у края могилы. Интересно, хотелось ли Шерил иметь детей, или их не хотел Торнтон? Вдова была в черном пальто и шляпе с широкими полями, глаза скрывали большие темные очки. Шерил вытирала нос платком.
При виде гроба у Коттен подкосились колени. Сложно кого-то разлюбить, подумала она.
Она как-то встречалась с Шерил Грэм в офисе CNN, когда отдел новостей устроил Торнтону на день рождения вечеринку. Это произошло через несколько недель после того, как начался их роман. Тогда Коттен старательно избегала Шерил и лишь поздоровалась с нею, когда их представили друг другу.
Теперь она смотрела на вдову в трауре и думала, догадывалась ли та о любовницах мужа. Для коллег внебрачные похождения Торнтона не были секретом, но знала ли Шерил о них… о ней? При взгляде на жену Торнтона ей стало плохо. Несправедливо, что Торнтон заставил их обеих пройти через такое.
Коттен еще никому не сказала о последнем звонке Торнтона. Хотя медицинское заключение было четким и ясным, совпадение казалось слишком странным: сначала Торнтон говорит, что он в опасности, а потом умирает. Она знала, как тщательно Торнтон заносил в блокнот все детали своих расследований. Может, он оставил некую запись, которая либо подтвердит его подозрения, либо покажет, что настоящей опасности не было. Как бы ей ни хотелось избежать общения с Шерил, обязательно нужно спросить, переслали ли из Рима вместе с вещами его записи. Если да, она могла бы их просмотреть, обсудить все с Тедом или развеять свое беспокойство. Несмотря на возможные неприятности, она должна поговорить с женой Торнтона.
Когда служба закончилась, некоторые руководители и сотрудники канала подошли, чтобы выразить Ше-рил соболезнования. Коттен стояла позади и терпеливо ждала на ледяном ветру, под начинающимся снегопадом, когда Шерил проводят к черному лимузину. Собравшись слухом, она побежала следом.
— Я сочувствую вашей утрате, — сказала она, касаясь руки Шерил.
— Спасибо, — тускло ответила Шерил, убирая руку. Отец Торнтона снова взял Шерил под локоть и повел к машине.
— Подождите, — попросила Коттен, шагая им навстречу. — Можно, я вам позвоню? Это важно.
Шерил хмуро посмотрела на нее, отвернулась и пошла прочь.
— В чем дело? — спросил Тед Кассельман, подходя к Коттен.
— Я надеюсь, они прислали записную книжку Торнтона вместе с телом. Я бы хотела на нее взглянуть, если она у Шерил.
— Что ты хочешь найти?
— Сама не знаю.
— Брось, Коттен. Я же тебя насквозь вижу.
— Холодно, — сказала она. — Пойдем в машину.
Они медленно направились к «линкольну», предоставленному каналом, и сели назад. Водитель выехал с кладбища и повернул к Манхэттену.
— Рассказывай, — произнес Кассельман. Коттен засомневалась, понимая, что может ошибаться.
— Торнтон мне звонил несколько дней назад. Я не взяла трубку. Он и раньше звонил, хотел возобновить наши отношения. Я не собиралась начинать все сначала. Но он оставил сообщение. Я его не прослушивала, пока ты не сказал, что он умер.
— Что за сообщение?
— Он звонил по мобильнику, связь была не очень, но то, что я разобрала, настораживает.
— И что же это?
— Торнтон сказал, будто наткнулся на что-то, и это его испугало.
— Не может быть. Торнтона Грэма ничего не пугало. Я видел, как он сталкивался лицом к лицу с террористами и мафией.
— У него был какой-то… странный голос. Он сказал, что связался с человеком, у которого большие связи.
— Связи где?
— Хороший вопрос. Я решила, что в Ватикане, потому что Торнтон делал там репортажи.
— Но он не сказал точно?
— Нет. Словно не хотел слишком много рассказывать по телефону.
— Что еще?
— Сказал, что опасается за свою жизнь, что-то вроде «верхушка айсберга» и что-то про международные связи.
— И что ты об этом думаешь?
— То ли он давил на жалость, чтобы привлечь мое внимание, то ли действительно попал в переделку. — Коттен откинула волосы со лба. — Теперь, после его смерти, я думаю…
— Но у него было кровоизлияние в мозг. Ничего подозрительного.
— Я знаю, знаю. Но что-то не сходится. Должен быть наркотик или яд, который может так действовать.
— Ты права, он принимал лекарство — кумадин… такой разжижитель крови. Может, у него была аневризма, он разволновался из-за проекта, повысилось давление, а тут это лекарство — и вот вам, пожалуйста. Ты же не винишь себя из-за вашего разрыва, а? Коттен раздраженно фыркнула.
— В любом случае мне нужно посмотреть его заметки.
— Пусть Шерил придет в себя, не дави на нее. Она нахмурилась:
— Я же не совсем бесчувственная, Тед.
— Я знаю, что нет, прости. Торнтон еще что-нибудь говорил?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
