Надо признаться, она располагала к себе, хоть меня и смущал ее агрессивно-соблазнительный облик. Она бросила взгляд в направлении бара, где стоял Декс.
– Как вы с ним познакомились?
Я не могла поверить, что ей интересна история нашего знакомства, но она продолжала пристально смотреть мне в глаза, и я выложила ей все: про Академию мисс Хиггинс и такси, в котором Декс спас меня от дождя. Лана расплылась в улыбке, и ее лицо оживилось.
– Хотите сигаретку? – спросила она, заметив мое смущение.
– Нет, спасибо, я не курю.
– Вы ведь совсем молоды, не так ли, дорогая?
– Мне уже двадцать два.
Она улыбнулась. Ей, должно быть, по меньшей мере тридцать пять. Или даже сорок.
– Могу я вас кое о чем спросить?
Я кивнула.
– Ваше сердечко ведь не здесь, – произнесла она, выдыхая дым. – Интересно, где же?
Я посмотрела на нее.
– Не понимаю, о чем вы.
Она понимающе улыбнулась.
– Обещаю, я никому не скажу. Такие тайны всегда должны оставаться между нами, девочками. Милая, я ведь кое-что понимаю в любви. Черт побери, ведь я была несчастлива в любви всю свою жизнь. И научилась вести себя так, чтобы мое счастье не зависело ни от одного мужчины.
– Но я не…
– Я вовсе не хотела тебя расстраивать, милая, – сказала она. – Я просто заметила кое-что в твоих глазах, вот и все. Твой муж – прекрасный человек. Но никогда не забывай о том, кто ты. – Она мне подмигнула. – Вот и все, что я хотела сказать. Я-то знаю, потому что уже совершала эту ошибку, и, поверь, не следует полностью растворяться в мужчине, это не окупается.
– Но вы кажетесь такой счастливой, – сказала я.
– Дорогая, я много лет изображаю счастье, – объяснила она, улыбаясь своим мыслям. – Но счастье не помогает тебе расти. Для этого нужно быть несчастной.
Через минуту к столу вернулся Декс с напитками в руках, а я сидела, пытаясь осмыслить все, что мне только что сказала Лана Тёрнер.
* * *
Я отправилась самолетом в Сиэтл уже на следующий день после обеда. В полном одиночестве. Мне так и не довелось увидеть дом Ланы Тёрнер, впрочем, на самом деле мне этого и не хотелось. Я решила, что так будет лучше. Во время полета я старалась не думать о том, что она пригласила Декса на коктейль к себе домой, о том, как он любуется безупречным изгибом ее бедер…
– Не желаете ли что-нибудь выпить? – спросила стюардесса, прерывая мои размышления.
– Нет, благодарю вас, – сказала я, поглощенная мыслями о Колине. Я думала о том, как он совсем недавно обнимал меня, как запускал пальцы в мои волосы. Вспоминала, какие чувства он заставлял меня испытывать. Страсть в его глазах. Я тряхнула головой. Как это могло произойти? Я думала, у меня счастливый брак, мечтала о куче малышей в детской, небольшом садике и безграничной любви. Ничего этого у меня не было. Я наблюдала, как парочка, сидевшая через проход слева от меня, обменялась поцелуями, и мне стало так жаль себя…
* * *
Когда я приехала на причал, то Колина на палубе его дома не увидела. Я занялась хозяйством, но в то же время иногда посматривала на его плавучий домик. Но Колин не появлялся, окна были темными. Я поставила пластинку и налила себе бокал вина. Наверное, он очень оскорбился, когда увидел, что мы с Дексом уезжаем вместе в Калифорнию. И почему он не догадался, что я понятия не имела о поездке! Уверена, он все поймет. Поздно вечером я переоделась в ночную рубашку и закуталась в длинный розовый шелковый халат, отороченный по подолу и манжетам пушистым розовым мехом.
Внезапно я услышала за дверью шаги. Это, должно быть, Колин. Он ведь наверняка увидел, что в окнах моего дома горит свет. Я бросилась к двери и распахнула ее.
– Джимми! – удивленно воскликнула я, надеясь, что мальчик не заметил разочарования на моем лице. Я плотнее завернулась в халат. – Разве тебе уже не пора спать, дорогой мой?
На нем была пижамка в сине-белую полоску. Под рукой был зажат плюшевый медведь.
– Я не могу заснуть.
– Вот как? – сказала я, вытягивая шею, чтобы проверить, не бежит ли вслед за ним Наоми. – Ну что ж, заходи, конечно. Я согрею тебе молока.
Он прошел вслед за мной и вскарабкался на высокий стул у кухонной стойки. Я нашла маленькую кастрюлю, наполнила ее молоком и включила плиту.
– А что происходит, когда мы умираем? – неожиданно спросил Джимми.
Я удивленно подняла брови.
– Это слишком сложный вопрос для меня, особенно в будний день вечером.
Он пожал плечами.
– Мама говорит, что после смерти вообще ничего не происходит. Она говорит, ты просто закрываешь глаза, и все заканчивается. Но я в этом не уверен.
Он оперся локтем о стойку и положил щеку на ладонь.
– Мне кажется, что все-таки там должно быть что-то.
Я подмигнула ему.
– Надеюсь, ты не ошибаешься.
– Значит, ты веришь, что рай существует? – спросил он.
Я кивнула.
– Конечно.
– А ты молишься Богу?
– Да, – честно призналась я. На самом деле я молилась в тот день в самолете, хотя, признаться, я не слишком часто это делаю. Просто полет на высоте десять тысяч футов над землей и острое осознание своего одиночества заставили меня почувствовать себя ближе к Богу.
– А мама с папой атеисты, – продолжил свои рассуждения Джимми. – Скажи, что это значит?
– Ну, понимаешь, – начала я, тщательно подбирая слова. Я не слишком сильна в философских беседах, поэтому и не блистала в воскресной школе. – Это означает, что они считают, что Создателя, Всевышнего не существует.
– Вот как? – произнес Джимми.
Молоко закипело. Я сняла пенку и налила немного молока в кружку Джимми.
– Осторожнее, – сказала я. – Оно еще горячее. Корицы добавить?
Он кивнул. Я улыбнулась ему и потянулась за банкой с корицей.
– Моя мама всегда посыпала корицей молоко, которое я пила перед сном.
Джимми сделал большой глоток и тоже мне улыбнулся.
– А вот я не атеист, – неожиданно произнес он.
– Правда?
Он кивнул.
– Потому что в тот день, когда мне исполнилось пять лет, я ночью молился о том, чтобы меня охранял мой собственный ангел. – Он с наслаждением отпил молоко и взглянул на меня. На верхней губе образовались белые «усы». – И Бог послал тебя на наш причал.
Я чуть не расплакалась, но продолжала молча наблюдать, как он пьет теплое молоко из кружки.
* * *
Я не видела Колина весь следующий день, вечером его тоже не было. Меня охватило беспокойство. Неужели он куда-нибудь уехал? Может быть, в то же самое утро после того, как увидел, что я отправляюсь в Калифорнию с Дексом? Я напекла целую гору кукурузных маффинов и, пока их готовила, взволнованно ходила из стороны в сторону по кухне.
Когда наступила ночь, я поставила пластинку, надела свитер и расположилась на палубе. Высоко в небе вознесся серп луны, и я подумала, сколько же людей, наверное, смотрят на нее сейчас. Именно в этот момент я услышала шаги за спиной и поспешно обернулась.
