— Так зачем ты здесь, Консуэла?
На этот раз воронова женщина ответила ему:
— Дерек Два Дерева был не первым, кто погиб от рук Сэмми Быстрой Травы и его охотников. Родня других жертв взывала к ветру, требуя расплаты.
— Других жертв? — повторил шаман.
Как ни злился он на женщину, известие его явно потрясло.
Консуэла кивнула. Озорные огоньки в ее глазах сменились ледяными искрами, от которых у Томаса по спине пробежал холодок.
— Почему я слышу об этом только сейчас? — рявкнул Морагу.
— Они были майнаво, а не кикими. У майнаво нет шамана-посредника, поэтому они преподносят табак и возносят молитвы, обращаясь непосредственно ко мне.
Морагу с подозрением уставился на нее.
— Я слышал множество преданий о Женщине-Ночи, — в конце концов заговорил он. — И ни в одном из них не говорится, что обращение к ней в молитвах столь же действенно, как и к громам.
Консуэла пожала плечами.
— У кузенов свои предания. И вот в них говорится, что Женщина-Ночь бродит по миру от заката до рассвета и следит, чтобы забытое зло не оставалось безнаказанным. Сила ее велика, как и стремление восстановить равновесие.
— Значит, она дух мести, — заключил Морагу.
— Скорее, дух справедливости. Порой даже майнаво необходим заступник.
Шаман кивнул.
— И ты, стало быть, их заступник и есть.
— Вовсе нет, — покачала головой Консуэла. — Но я слежу за тем, чтобы для кузенов, чьи молитвы я услышала, была восстановлена справедливость.
Томас отметил про себя мелькнувшее в глазах Морагу сомнение.
— Понимаю, — промолвил шаман. — Что ж, спасибо, что заглянула сообщить об этом.
— Наведалась я к вам не только по-соседски, — продолжила Женщина-Ночь. — Здесь я еще и потому, что справедливость намеченных мною действий должен удостоверить кто-то из кикими. Семьи майнаво весьма щепетильны в этих вопросах, и конфликты с людьми, вызванные моим приговором, им не нужны. Станешь моим свидетелем?
Морагу замялся, и Томас вдруг понял, что сейчас настал черед шамана мечтать о том, чтобы оказаться где-нибудь в другом месте. Может, это как-то связано с той белой девочкой, которую защищают они со Стивом?
— Что, такой трудный вопрос? — усмехнулась Консуэла.
— Не трудный, но и не из легких, — проговорил Морагу.
— Я пойду с вами, — выпалил вдруг Томас, удивив как себя самого, так и шамана.
Он вспомнил предупреждение Рувима держать язык за зубами, но сказанного уже не воротишь.
— Ах, какой приятный сюрприз, — улыбнулась Консуэла и повернулась к шаману. — Имеет ли он право говорить за все племя?
Морагу какое-то время пристально смотрел на Томаса, затем тепло улыбнулся.
— Конечно, имеет.
Томас переводил взгляд с шамана на Женщину-Ночь, стараясь не обращать внимания на воронову ауру на ее плечах. Птица ухмылялась и била крыльями, словно призывая парня разделить ее радость. Интересно, и во что он сейчас ввязался?
— Могу я переговорить с Томасом наедине? — осведомился Морагу у женщины.
— Конечно.
Шаман отвел парня в сторонку, и только тогда Томас по-настоящему осознал, что все это происходит наяву. Он действительно только что согласился сопровождать духа, персонажа сказаний… Правда, в чем заключалась миссия этого духа — причем не простого, а весьма могущественного, — парень сказать не мог. Женщина-Ночь жаждет мести и, вероятно, собирается разорвать Сэмми на части прямо у него на глазах. Теплых чувств к владельцу казино Томас не питал, но и жгучей ненависти, как кое-кто на традиционалистской стороне резервации, не испытывал. И становиться свидетелем позорной смерти Сэмми парня не тянуло.
— Спасибо тебе, — заговорил Морагу. — Кризис в резервации и в мире духов — немного чересчур даже для меня.
Томас, толком не расслышав его слова, промямлил в ответ:
— Не знаю, чем я думал. И сейчас совершенно не понимаю, что делать. Если она собирается прикончить…
Шаман положил руку Томасу на плечо.
— Ты прекрасно справишься. И это пойдет тебе на пользу. Наблюдай, слушай. Обращай внимание на все, что уловишь в обоих мирах своими шаманскими чувствами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да нету меня никакой магической силы.
Морагу стиснул ему плечо.
— Как же, по-твоему, ты видишь звериных духов тех, кто обитает в физическом мире?
— Я…
— Вот именно. Предупреждаю тебя только об одном: держи свое мнение при себе. Ты — глаза и уши племени, и мы должны принимать решения на основании твоих свидетельств. Ничего не обещай и говори как можно меньше.
Томас искренне пожалел, что он не последовал сему мудрому совету парой минут раньше и сболтнул лишнее. Впрочем, теперь он осознал, что именно подвигло его вызваться — обещание Стиву и Морагу помочь с девочкой. Откуда же ему было знать, что придется сопровождать духа смерти?
— Ну, готовы? — окликнула их Консуэла. Ей явно не терпелось приступить к делу, а призрачный ворон натурально ликовал.
«Да уж, — подумалось парню, — от этой парочки лучше держаться подальше». Но он приосанился и кивнул.
— Кузены справедливы, — бросил ему вдогонку Морагу. — И свое слово они держат — как и мы. Если Сэмми невиновен, ничего с ним не случится.
— Правда, мы-то знаем, что он виновен, — с сомнением отозвался Томас.
Шаман, как ни странно, покачал головой.
— Насколько нам известно, Сэмми и его гости не охотились на майнаво. Все случилось из-за недостатка знания. Ему нужно всего лишь убедить в этом Консуэлу.
— А если у него не получится?
— Тогда ему придется ответить за свои действия.
Томас мрачно кивнул: а он тогда станет свидетелем смерти Сэмми.
2. Стив
Сэди чертовски убедительна. Я и сам готов ей поверить, только мне доподлинно известно, что я и пальцем к ней не притрагивался, даже когда она ожидала от меня подобных действий в ночь нашего знакомства. Я перевожу взгляд с нее на Калико и понимаю, что для моей подруги прозвучавшее заявление явилось полнейшей неожиданностью. Увы, для меня тоже. Понятия не имею, что затеяла Сэди. Возможно, Морагу все-таки был прав. Возможно, они вместе с папашей замутили какую-то аферу, хотя об их цели можно только гадать.
Мне хочется сказать Калико, что я понимаю, зачем она привела сюда Сэди. Что знаю — она хотела как лучше, и не виню ее, хотя теперь все обернулось гораздо хуже. Но с этими объяснениями придется подождать. А сейчас мне предстоит иметь дело с Рувимом и Джерри.
— Стив… — начинает Рувим.
— Не надо! — бросаю я не оборачиваясь.
— Брат, я обязан спросить.
Я вздыхаю.
— Нет. Я даже ее не касался.
После этого я поворачиваюсь и смотрю на него. Он натянуто улыбается:
— Это все, что я хотел услышать, — затем Рувим обращается к полицейскому: — Да ладно тебе, Джерри, ты прекрасно знаешь, что мы не имеем никакого отношения к этой девчонке.
— А вот это тебе с рук не сойдет, — чеканит блюститель закона, сверля меня взглядом и игнорируя Рувима.
Что ж, реакция вполне ожидаемая. Если он не поверил моим заверениям, что я не похищал Сэди, так с чего теперь-то ему верить?
— Только посмотрите на несчастного ребенка, — добавляет полицейский.
— Да уж, несчастный ребенок, — цедит Калико. — Пожалуй, прямо сейчас и убью ее, — нижняя часть лица моей подруги в мгновение ока превращается в лисью пасть. Она обнажает клыки, и Джерри на пару с девчонкой содрогаются и бледнеют. Калико надвигается на Сэди и останавливается лишь потому, что я вскидываю руку и окликаю ее. Взгляд съежившейся от страха девчонки перескакивает с меня на Калико.
А я пристально смотрю на Сэди, дожидаясь, пока она не сосредоточит все свое внимание на мне. Потом говорю:
— Можешь сочинять про меня всякое дерьмо, но только попробуй вовлечь в свои шалости кого-то еще! Тогда я за себя не отвечаю.
Косясь на Рувима и Калико, Джерри бочком прокрадывается мимо нас. И — благородный защитник оказывается перед Сэди.
— Не смейте ее трогать! — выкрикивает он. — Сначала вам придется иметь дело со мной!
