— И ты думаешь, будто я захочу самой себе подосрать? Подумай-ка хорошенько, леди. Давай, валяй, делай что хочешь. Избей меня до смерти. Оставь здесь. Мне плевать. Ноги моей не будет там, где Реджи сможет до меня дотянуться.
— Я могу затащить тебя в участок, хочешь ты этого или нет.
— Нисколько не сомневаюсь. Но только попробуй, и я заявлю, что ты замешана в похищении вместе со Стивом и тем другим парнем.
Калико свирепо уставилась на нее.
— А ведь я не шучу.
— Да я тоже! Просто мне насрать! Так всегда бывает, когда люди вроде тебя чересчур усердствуют с другими!
— Что значит «люди вроде тебя»?
— Ты, мой папаша — вы сильнее меня. Вы можете избить меня, поэтому и распоряжаетесь мной, как хотите.
— Так ты считаешь, будто я… — Калико вдруг осеклась.
— Типа моего папаши? — отозвалась Сэди. — Ну да, ты и действуешь один в один как он. Заставляешь меня делать, что тебе надо, — а не то хуже будет. А что я чувствую, что со мной произойдет — тебе плевать, так ведь?
Задумчиво поглядев на Сэди, женщина медленно кивнула и проговорила:
— Ты права. Мне действительно плевать на самовлюбленную маленькую засранку. А вот на Стива мне не плевать. Так что давай, двигай.
Для пущей убедительности она чуть подтолкнула девушку. Та отскочила в сторону.
— Эй!
— Двигай, кому говорю.
— С чего это? Куда хоть идем-то?
— В участок племенной полиции.
— Я же сказала тебе, никуда…
Калико снова толкнула ее.
— Шевелись!
— Да блин… Что, не можешь перенести своим волшебным способом?
— Могу. Просто хочу дать тебе время подумать о последствиях неправильного выбора.
— Я не передумаю! — воинственно выкрикнула Сэди.
— Это мы еще посмотрим.
Крепко сжав в кармане рукоятку ножа — при первой же возможности она полоснет эту рыжую стерву, — девушка бросила с вызовом:
— Ага, посмотрим!
Калико и бровью не повела.
— Иди, — повторила она.
Не дожидаясь очередного тычка, Сэди развернулась и начала спускаться по склону в направлении, где совсем недавно пробегала дорога.
18. Стив
Я сижу и размышляю, правильно ли поступил, отказавшись от помощи Калико. Она появилась в участке племенной полиции — возникла из ниоткуда на стуле напротив меня, когда Джерри отлучился в соседнюю комнату ответить на телефонный звонок. И предложила сбежать немедля. А я ответил, что так поступить не могу, и попытался ей объяснить.
Сомневаюсь, что она меня поняла.
Ведь заварившаяся каша не связана с Сэди, равно как и с ее папашей и вымышленным похищением — а только с Сэмми, отколовшим этот грязный номер. Ему, естественно, не понравилось, что мы с Калико отняли у него голову Дерека. По крайней мере, задержали меня именно по этой причине.
Остается только гадать, что затеял отец Сэди. Его заявление о похищении дочери мною и Рувимом — полнейшая чушь, граничащая с бредом. Это все понимают, но соблюсти формальности все равно придется. Но разобраться во всем необходимо прямо сейчас, иначе ситуация выйдет из-под контроля и мы с Рувимом окажемся в тюряге в ожидании суда. А если я пущусь в бега — точнее, просто исчезну из участка племенной полиции, — это лишь отсрочит неизбежное и приведет к еще худшим последствиям. Да и не могу я бросить Рувима.
— Я приму твою помощь, если все обернется совсем паршиво, — заверил я Калико. Она нахмурилась. — Но сначала я предпочитаю попробовать по-своему.
Моя подруга смерила меня взглядом и кивнула.
— Хорошо. На случай, если вдруг передумаешь, просто позови меня. Я буду слушать.
И она исчезла, как раз когда Джерри в соседней комнате повесил трубку.
По возвращении он озирается по сторонам и произносит:
— Мне показалось, здесь кто-то был.
— He-а, — качаю я головой. — Только я и духи.
Какое-то время он сканирует меня пытливым взглядом, после чего изрекает:
— Ты вроде подобными вещами не увлекаешься.
— Ты про обычаи кикими?
Полицейский кивает.
— Но это не значит, что у меня нет собственных обычаев.
Джерри снова медленно оглядывает помещение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Надеюсь, эти обычаи не подразумевают похищение девочек-подростков.
— Ты ведь не думаешь, что я пошел на такое.
— Нет, — отвечает он. — Но я мог допустить ошибку, и пускай Реджинальд Хиггинс тот еще фрукт, в одном ему не откажешь: не дело, а чертовщина какая-то.
Не успеваю я собраться с мыслями, как дверь участка распахивается и входит Рувим. И впервые за все это время я задумываюсь, как нам выкрутиться, если не получится убедить Джерри в своей невиновности.
* * *
— Но ты же понимаешь, что все это брехня! — кричит в сердцах Рувим.
Мы с ним сидим за столом напротив Джерри и препираемся два часа подряд. Солнце неторопливо поднимается все выше и выше, тени растут, а воздух нагревается. Я стараюсь не думать о том, что давно уже спал бы в трейлере или хотя бы брел по горной тропинке, кабы не эта бредятина. Естественно, я не сидел бы здесь, не приди мне в голову блажь сыграть Белого Рыцаря[13] для Сэди. Но что мне оставалось делать? Оставить девчонку на обочине шоссе, где ее вышвырнул папаша?
— Сэмми примазался к этой афере, — продолжает Рувим, — потому что из-за нас у него возникли неприятности с одним из клиентов-охотников. Его бредни даже не совпадают с заявлением папаши! Так какого черта мы здесь делаем?
— Мне необходимо…
— А кстати, что с папашей-то случилось? — перебиваю я Джерри. — Его вроде задержали.
— Ну да. Я доставил его сюда, в участок. Он поорал немного, а через некоторое время помощник из управления шерифа отвез его домой.
— А потом ты замутил с Сэмми.
— Ничего я с ним не «замутил»! Он явился в управление шерифа, и они потребовали задержать вас.
— Ну а как же, — не унимается Рувим, — заставили тебя поплясать под их дудку.
Джерри вздыхает.
— Я понимаю, что их показания не сходятся. Но Сэмми — уважаемый бизнесмен, и если он выступает с подобными обвинениями, да еще касающимися несовершеннолетней, мы обязаны их рассмотреть.
— Я тоже уважаемый бизнесмен, — парирует Рувим. — Но конечно же, куда моей лавчонке до казино.
— Дело не в размахе бизнеса, и ты отлично это понимаешь.
— Возможно. Но на твои вопросы в участке отвечаю я, а не он.
— Он уже дал показания в управлении шерифа.
— Значит, мы тоже даем показания и уходим? — уточняет Рувим.
— Не все так просто.
— Двадцать моих псовых братцев скажут тебе, где я находился ночью в четверг.
— Нисколько не сомневаюсь, — отвечает Джерри. — Но любой человек за пределами резервации сочтет ручательство твоих парней пристрастным, а Стив вот и вовсе говорит, что всю ночь он провел в пустыне в одиночестве. Одного его слова для подтверждения недостаточно.
Он переводит взгляд с меня обратно на Рувима.
— Пойми, раскрыть дело о похищении, доставить арестованного в кабинет окружного прокурора и спасти жертву — это же мечта каждого копа, будь он хоть федералом, хоть из управления шерифа. Да хоть из Бюро по делам индейцев. От повышения ни один не откажется.
— А как насчет племенной полиции? — вопрошает Рувим. — Она тоже об этом мечтает?
— Шеф мечтает, — пожимает плечами полицейский.
— А ты?
Взгляд Джерри устремляется в невидимую даль.
— Знаете, когда я был счастливее всего? Когда пас овец на дедовских пастбищах. Отец мой отчалил в родео-турне, и мы с младшей сестренкой Энни и матерью перебрались к ее родителям. По отцу я скучал, но, черт побери, как же мне нравилась жизнь на ранчо. Особым богатством похвастаться мы не могли, но выращивали тыквы, кукурузу и бобы, овец вот разводили, так что нам вполне хватало. В школу я пошел только в десять и думал, что помру, когда меня забрали из-под того расписного неба.
— К чему ты клонишь? — интересуется Рувим.
Я трогаю его за руку:
