— Ближайшие два-три дня я буду очень занят, Гейл, — сказал Молк. — Но ты уже слегка освоился с цивилизованными странами. Надеюсь, ты не пропадешь и сможешь сам подыскать себе занятие на зимние месяцы. Если же с тобой что-нибудь случится, например угодишь в городскую тюрьму, то немедленно дай мне знать, и я постараюсь сделать все, чтобы помочь тебе. Связаться со мной можно через Гильдию судовладельцев. Наш зал собраний напротив храма морского бога.
— Постараюсь быть осторожным, — ответил юноша, собирая свои скудные пожитки.
Матросам выдали аванс, а остальные деньги обещали на третий день после разгрузки. Первый день отводился под разгрузку, второй — на продажу грузов с аукциона, третий — на расчеты с матросами.
К Гейлу эти заботы почти не имели отношения, если не считать получения денег, смысла которых он еще не вполне понимал и мало из-за них беспокоился. Не особо обремененный имуществом, включавшим копье, длинный меч, несколько выделанных шкур ночного кота, наплечную сумку и мех для воды, юноша был готов бросить вызов цивилизованному миру. Его украшения и немного денег, сохранившиеся с прошлых времен, помогут ему продержаться некоторое время, пока он не найдет себе занятие по душе.
Гейл поднялся из порта к холмам, в центр города. Он заглянул на рынок, прилавки и шатры которого ломились от ошеломляющего разнообразия товаров. Молодой человек не мог удержаться, чтобы не обойти его целиком. Его провожали любопытными взглядами, но Касин был крупным городом, и чужеземцы в нем не явились такой уж редкостью. В Гейле признавали островитянина, но поскольку шессины появлялись в Невве нечасто, то юноша и привлекал к себе внимание, хотя в столице и не было недостатка в высоких красавцах-варварах.
Гейл решил сперва поискать удачи в центре деловой жизни Касина, именуемом Выгоном. В те дни, когда столица Неввы была еще маленькой портовой деревней, на Выгоне размещалось общественное пастбище, где любой горожанин или приезжий мог оставить за плату свой скот. Когда город разросся, на месте пастбища устроили рынок, затем — площадь для собраний, теперь же здесь лепились друг к другу общественные здания вперемежку с небольшими лавками. Городские улицы беспорядочно петляли среди окружавших залив невысоких холмов. Над Выгоном возвышалась огромная статуя бога войны, которая была видна из любого района города. Это помогало Гейлу в Касине.
Городские здания чаще всего были невысокими и строились из дерева или кирпича, несколько особняков были сложены из плитняка. Время от времени Касин опустошали пожары. Однажды Гейлу показалось, что его подводит зрение: он увидел замурованные в стену куски человеческих тел. Но, приглядевшись, он успокоился — это оказались всего-навсего разбитые куски статуй, использованные для укрепления фундамента.
Ориентироваться в лабиринте улочек оказалось непросто, и Гейлу часто приходилось возвращаться, поскольку он то и дело попадал в тупики. Наконец, задав не один вопрос прохожим, которые с трудом понимали его речь, он вышел на широкую улицу, ведущую к Выгону. По ее краям тянулись полоски земли, усаженные раскидистыми деревьями и цветами. Это почему-то напомнило юноше его далекую родину. Здесь также часто встречались источники, у которых толпились женщины с кувшинами в руках. На узких улочках это были простые ручейки, вытекающие по небольшим глиняным трубам из какого-нибудь водоема, а на аллее — более сложные сооружения, украшенные каменными или глиняными скульптурами. Вода вырывалась из них вверх дугообразными струями, наполняющими воздух приятной прохладой, а в водяном тумане мерцала многоцветная радуга.
Гейла потряс вид изваяния бога войны — самый большой монумент, который он когда-либо видел. Многие статуи в Касине пострадали от времени и непогоды, некоторые оказались разрушены почти полностью — видимо, по вине землетрясения.
Юноша с любопытством наблюдал за людьми, принадлежавшими к самым разным племенам и народам. Он видел худощавых, с ястребиными носами жителей пустынь, которые вплетали крохотные колокольчики в окладистые черные бороды. Они вели с собой огромных нескладных животных, именуемых горбачами. Встречались и коренастые обитатели из южных джунглей, с волосами, украшенными перьями неизвестных Гейлу птиц. Рабы чаще всего ходили полуголыми, в одних набедренных повязках, и носили толстые медные ошейники.
Большинство чужеземцев составляли мужчины: видимо, женщины путешествовали редко. Высокородные дамы носили вычурные платья с тугими корсетами, почти не позволявши ми им сгибаться и свободно двигаться, демонстрируя, что им не приходится заниматься тяжелой работой. От солнца они закрывали лица вуалями, а кроме того рабы держали над их головами большие зонты. При встрече дамы обменивались многословными приветствиями, причем Гейл почти не мог понять ни слова из того, что они говорили.
Юноша миновал прилавок, за которым сидел человек в красной тунике из грубого полотна, с коротким мечом на поясе; на его кожаные обтягивающие штаны были нашиты медные бляшки. Рядом на земле лежал панцирь из костяных бляшек, покрытых красной блестящей краской, а на прилавке красовался шлем из дубленой кожи, увенчанный султаном из длинного хвоста кагги. Человек этот с интересом взглянул на высокого, хорошо сложенного юношу, пристально осмотрел его копье и длинный меч.
— Думаю, ты нам подойдешь, — заявил он с радостной улыбкой. — Воин с Островов, верно? Здесь, в Касине, ты вряд ли найдешь себе место, но я мог бы тебе помочь. В королевской армии всегда найдется место крепким парням и искателям приключений. Кровь врагов, богатая добыча, женщины… Неплохо звучит, верно?
Голосом и манерами этот человек напомнил юноше Гассема.
— И много ли новобранцев тебе удается заманить днем, пока они еще трезвые? — спросил он.
Вербовщик нахмурился.
— Не слишком, но моя служба все равно начинается с утра. Ты ведь недавно приехал, да? Приходи через пару дней, когда оголодаешь и поймешь, что в цивилизованном городе не очень-то охотно предлагают работу дикарям. Тогда и сам поймешь, что вступить в армию для тебя — наилучший выход.
Приблизившись к статуе бога войны, Гейл оперся на копье, непроизвольно приняв привычную позу аиста, что заставило сновавших вокруг ребятишек захихикать и начать тыкать в него пальцами. Он не стал обращать на них внимания, посетовав, как скверно горожане воспитывают своих детей.
Молодой человек стоял неподвижно, глядя по сторонам и позволяя проникать в себя новым впечатлениям. В ушах грохотала какофония звуков: смесь различных наречий, мычанье и блеянье животных, выкрики продавцов, предлагающих свой товар, играющая в отдалении музыка. Ноздри его щекотали столь же разнообразные запахи: готовящейся пищи и специй, вонь животных, но все перекрывал аромат благовоний, курящихся над алтарями храмов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
