— Оно того стоило? — наконец, очень тихо прозвучало от Эйнара.
Я удивленно вскинула на него глаза и тут же опять уставилась вниз.
— В каком смысле, лорд Реднар? — подчеркнуто вежливо прошелестела в ответ.
— Я думал, мы договорились. — Эйнар встал, почти бесшумно отодвинув в сторону кресло. — Я дал тебе ответы на все твои вопросы. Рассказал про уничтожение твоего рода и из-за чего это случилось. А так же причины, по которым это необходимо оставить в секрете для остальных. Хотя, собственно, был не обязан этого делать. Но надеялся, что это заставит тебя умерить пыл. Никогда бы не подумал, что могу так сильно ошибиться.
Подошел ко мне. Очень медленно, как будто опасаясь спугнуть неосторожным резким движением. Так, наверное, опытный охотник приближается к загнанной в ловушку жертве, гадая, не рванет ли она на него в смертоубийственном прыжке.
Я настороженно наблюдала за его приближением, не понимая, чего от него ожидать. Вдруг решит вновь ударить за непослушание.
Эйнар, однако, остановился на расстоянии в несколько шагов от меня. Наклонил голову к плечу, бесстрастно глядя на меня. В его светло-карих, почти ореховых глазах больше не бушевало желтое пламя гнева, но то и дело проскальзывали янтарные искорки.
— Я спрашиваю тебя, Амара, оно того стоило? — повторил недавний вопрос Эйнар. — Ты слышала мой запрет. Прекрасно понимала, что будешь наказана, если ослушаешься. Более того, поставила под удар жизнь другого человека, лишь бы добиться своего. Неужели тебе так надо было попасть в этот проклятый факультет⁈
Нет, Эйнар не закричал. К последней фразе его голос понизился до невозможности, и мне пришлось напрячь весь слух, лишь бы услышать его. Но, честное слово, лучше бы он закричал. По-моему, чем тише он говорит — тем сильнее ярость испытывает.
И тень под ногами лорда протектора опять тревожно зашевелилась, показывая, что я права в своем страхе.
— Почему молчишь? — сухо спросил Эйнар. — Нечего сказать в свое оправдание?
— Нет. — Я все-таки осмелилась посмотреть ему в глаза, хотя все внутри мелко тряслось от испуга. Выдавила как будто через силу, понимая, что, возможно, совершаю страшную ошибку, но все же максимально твердо: — Простите. Но я не считаю нужным оправдываться. Я поступила так, как была должна. Это мое прошлое. И я имею полное право узнать о нем.
Глаза Эйнара мгновенно пожелтели.
— Даже так? — протянул он. — Удивительно, насколько ты осмелела за несколько месяцев жизни здесь, Амара, раз смеешь мне говорить подобное.
Резко взмахнул рукой, и я тоненько взвизгнула, испугавшись, что он опять отвесит мне пощечину за дерзость.
Шарахнулась в сторону, уходя от предполагаемого удара, но Эйнар перехватил меня за талию, отбросил к стене.
Я взвизгнула вновь, уже громче. Спина и затылок заранее налились болью в ожидании неминуемого удара.
Но в последний момент Эйнар успел подложить ладонь под мою голову, обнял за плечи, остановив мой недолгий полет.
— Боишься меня, — прошептал с горечью. — И теперь сильнее, чем прежде. Все мои старания растопить твое сердце пошли прахом.
— По-моему, у меня есть все причины для страха, — пробормотала я, чувствуя себя как никогда неуверенно.
Эйнар еще сильнее прижал меня к стене. Я уперлась ладонями в его камзол, пытаясь высвободиться, но неуловимым движением он перехватил одной своей рукой обе моих. Завел их высоко над моей головой, крепко сжав запястья.
— Я виноват перед тобой. — В голосе лорда протектора прозвучало искреннее раскаяние. — Действительно виноват. Но прежде никто и никогда так сильно не выводил меня из себя.
И подушечкой большого пальца осторожно тронул мои губы, прежде исцеленные стараниями Вэлнара. Наклонился ближе, как будто желая поцеловать.
— Ваше высочество, — сдавленно проговорила я, — пожалуйста, не надо.
Как ни странно, но Эйнар послушался. Правда, из своих объятий меня не выпустил, и расстояние между нашими губами так и осталось опасно близким.
— Твое упрямство меня и забавляет, и раздражает одновременно, — проговорил все так же тихо. — Не буду скрывать: раздражает в последнее время все сильнее. Как и твое своеволие. Неужели ты не понимаешь, к чему меня толкаешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вместо ответа я робко покачала головой.
— Ты вынуждаешь меня забрать тебя из университета, — очень медленно и внятно проговорил Эйнар. — Больше всего на свете я хочу сейчас затолкать тебя в портал и перенести в свой замок. Нет, не вздрагивай так. Не в гости к Вивьен, конечно. У меня есть замок и в Доргфорде. Чужие туда попасть не могут. А еще никто не может покинуть его без моего на то позволения.
— К чему вы клоните? — выдохнула я.
— Клоню? — Губы Эйнара, так близкие и, как ни странно, все-таки манящие, исказила кривая ухмылка. — О нет, моя дорогая. Я говорю прямо. Ты как никогда близка к тому, чтобы стать моей очень дорогой гостьей. Настолько дорогой, что покинешь мой замок только в качестве моей официальной фаворитки. Или не покинешь вовсе.
— Но это же незаконно!
Как я ни старалась сказать это твердо и возмущенно, но мой голос постыдно срывался и дрожал.
— И кому ты собралась жаловаться на мой произвол? — В зрачках Эйнара разгоралось хищное багрово-черное пламя. — В Даргейне закон, моя дорогая, это я и мой брат. А Кеннар против меня не пойдет. Напротив, лично он будет счастлив, что ты столь внезапно закончила обучение, так и не начав его толком. Потому что это будет означать то, что белая драконица никогда не поднимется в небо. Ну а в мои любовные дела он никогда не вмешивался и не собирается этого делать впредь.
— Но… — Я вдруг отчетливо осознала, что он и впрямь не шутит. — Но так же нельзя… Я ведь…
— Возненавидишь меня? — язвительно завершил за меня Эйнар. — Да, скорее всего. На какое-то время. Но я очень терпелив, Амара. Мы будем сутки напролет проводить вместе. Только ты и я. Силой брать я тебя, конечно, не собираюсь. Однако принуждение бывает не только физическое. Ты узнаешь, насколько я могу быть обольстительным. И какова власть запретного соблазна, когда изо дня в день тебе придется бороться с собственными чувствами ко мне. Рано или поздно ты сдашься. Признаешь свое поражение и познаешь… сладость в нем.
Мягкий вкрадчивый голос Эйнара обволакивал меня. Он словно гладил меня теплым мехом по обнаженной коже. Моя решимость противостоять лорду протектору до конца таяла подобно снегу на жарком солнце. Перед глазами плыло, а губы сами собой приоткрылись.
— И ты прекрасно знаешь, что я говорю чистую правду.
Эйнар опять наклонился ко мне. В последний раз сжал мои запястья, и вдруг отпустил меня из своей хватки. Легонько скользнул кончиками пальцев по моей руке от тыльной стороны ладони к локтю и выше. Провел по ключицам и поднялся подбородку. Приласкал щеку, ни на миг не отводя от меня взгляда, в котором теперь пылала не злость и не бешенство, а темное жгучее желание.
— Лорд Реднар… — собрав все свое мужество, все-таки пискнула я.
В следующее мгновение его губы накрыли мои.
В его поцелуе не было той нежности, что в прошлый раз. Губы его были грубыми, властными, требовательными. Руки Эйнара зарылись в мои волосы, заставив меня запрокинуть голову. Я уже была не способна сопротивляться, не способна оттолкнуть его. Ничто и никто не могли остановить лорда протектора, когда он желал меня. И я чувствовала это всем телом.
Понятия не имею, сколько это продолжалось. Быть может, минуту, а скорее всего — намного дольше. Но Эйнар явно не собирался прекращать, спустившись с поцелуями уже на мою шею. Его губы становились все настойчивее, а ласка все откровеннее.
— Лорд Реднар! — взмолилась я в полный голос, когда его руки скользнули под мою рубашку. — Прошу вас…
— Драгоценная моя. — Эйнар все-таки прервал поцелуй, хотя по нему было видно, каких трудов ему это стоило. Прошептал хрипло: — Еще раз ты назовешь меня «лордом» или на «вы» в тот момент, когда мы наедине, — и в ту же секунду окажешься в моем замке со всеми вытекающими из этого последствиями. Поняла?
