Жар сквозь подошвы кроссовок обволакивал ноги.
Я видел кусты, погибшие из-за обваренных корней, листья, облетевшие, как у цветов в вазе без воды. И птиц не было.
Стивен вилял вдоль зигзагов тропы, вертя головой по сторонам, выискивая любой признак опасности.
И вдруг мы вылетели на поляну.
И увидели зрелище потрясающее, но ужасное.
30
Остановились и уставились.
Глаза жгло – они вытаращились, чтобы видеть.
Потом донесся страшный визжащий скрип, и пришлось закрыть уши руками, чтобы череп не лопнул.
Стивен схватил меня за локоть и что-то проговорил. Я покачал головой: не понял. Он оторвал мою руку от уха и крикнул:
– Посмотри, есть ли обход!
Я кивнул и тут же закрыл ухо снова, уменьшая звук до переносимого уровня.
Обходя поляну, я не мог глаз оторвать от того, что было в ее центре.
Представьте себе:
Вот церковь, вот колокольня, вот кладбище, вот крытый проход на него, табличка “Приходская церковь св. Лаврентия, построена в 1683 году преп. А.Ф. Фоулзом”, вот мощеная дорожка к двери, по которой триста лет ходили женихи, невесты, свадебные процессии.
А из земли с визгом вырываются столбы синего пламени. Каждый столб держится секунд пять-шесть и растекается лужей голубого огня. Потом глухой удар, земля под ногами вздрагивает, и новый язык пламени вырывается из земли толщиной с человеческий торс и высотой в десять метров. И тот же страшный визг реактивного двигателя.
Как бунзеновские горелки великанов. От ярости и силы этих вспышек захватывало дух.
Стивен остановился и показал рукой. Земля была усыпана костями. Длинные кости человеческих голеней, бедер, рук. Все почерневшие, на некоторых еще держались лоскуты мяса и кожи. Потом я увидел пиджак, из дыры торчало ребро.
К запаху нагретой земли примешался другой: запах горелого мяса.
Рот заполнился слюной, ее было трудно проглотить.
Стивен обернулся ко мне, лицо его вытянулось, руки он развел в стороны, будто извиняясь, что втянул меня в такое.
Мы обошли поляну по краю, держась как можно дальше от кладбища и внезапных выбросов огня.
Я наступил на череп, на котором держалась полоска кожи. Он еще дымился. Бледные остатки глаз смотрели на меня.
Мы прибавили шагу. Удары стали чаще, больше струй синего огня рванулись вверх, разрывая визжащий воздух. Они пылали полных пять секунд, потом растекались мигающей огненной лужей у надгробий.
Отсюда мне был виден двор церкви. Надгробья рассыпались в порошок. Воронки здесь, там, повсюду, такие большие, что в них мог бы провалиться ребенок. Еще тела, все обгорелые. Некоторые до костей.
Боже мой, что сталось с этими беднягами?
Еще удар, земля встала на дыбы – с диким визгом! Дымящийся череп стукнулся передо мной на траву и отскочил в кусты.
Я снова поглядел на кладбище. На земле лежала мертвая женщина. Недавняя жертва, подумал я. Одежда ее не обгорела, она сама, кажется, тоже.
Но что привело сюда этих людей на сожжение?
Какой-то лемминговский инстинкт? “Быстрее, кладбище горит! Скорее туда, кремируемся!”
Мир сошел с ума. От раскаленной коры и до самой поверхности. И это безумие ширилось и захватывало каждого, кто подходил или подползал близко.
Стивен снова поймал меня за локоть и кивнул в сторону кладбища.
– Они тут погибли, как мухи, – крикнул он, перекрывая рев бунзеновского пламени. – Это, наверное, одна из последних.
– Я ее видел, беднягу, – ответил я и посмотрел туда, где она лежала на могильном камне. Густые волосы рассыпались до земли.
– Пошли, – сказал Стивен. – Вот здесь снова начинается тропа. Кажется, по ней можно идти. Здесь от земли пар не идет.
– Если ты здесь подождешь, я… – Мне пришлось остановиться, пережидая очередной удар и рев. – Ты подождешь,а я вернусь и расскажу… О Господи!
– Что такое?
На этот раз меня остановил не взрыв. Я просто заметил, что один труп вел себя так, как трупам не положено.
– Она шевелится! – крикнул я. – Та девушка на кладбище!
– Шевелится?
– Сначала она лежала на… на земле! – Мне приходилось кричать, перекрывая рев огня. – Теперь она на могильном камне.
– Она погибнет в ближайшие десять секунд, – крикнул он. – Там никому не выжить!
– Мы должны ее вытащить.
И снова меня ударил стыд за то, что я не пришел на помощь Кэролайн в ту пятницу.
– Рик… Рик, остановись! Дай мне минуту подумать. Послушай, если мы… Рик! Рик! Вернись! Стой! – Стивен орал больше от страха, чем от гнева. – Не смей туда ходить! Слышишь! Не смей! А, черт!
Но я уже прыгал, как кролик. Перелетел изгородь, вильнул среди надгробий, перепрыгивая горящие воронки и лужи огня, булькавшие пылающим газом.
Девушка лежала на камне пластом. Она чуть приподняла руку и тут же ее уронила.
Еще жива, но когда факел взорвется под ней, она тут же…
Бабах!
Сотрясение сбило меня с ног, винтовка вывернулась из рук.
Визг!
Я свернулся в шар. Ужасный рев бил по черепу так, что мне казалось, еще чуть – и кость лопнет, как яичная скорлупа. В двадцати шагах в воздух взметнулся столб пламени. Волна жара сожгла мне волосы на руках. Секундой позже на землю полетели куски горящих костей и мяса вместе с парой полусгнивших брюк.
Господи, вот в чем дело!
Рост подземного жара вызвал детонацию газов от разлагающихся трупов. Они прорывали верхний слой почвы и взрывались там огненными шарами. Поток газа выдувал содержимое гробов, взметая в воздух над кладбищем, и оно падало кусками горелых костей, дождем черепов, пальцев, лобковых костей, позвонков, гниющего горелого мяса, легких, кожи, пылающих сердец. У моих ног упало лицо, оторванное от черепа целиком. Коричневое, мокрое, полусъеденное червями, как кожаная маска.
Я огляделся. Девушка лежала невредимой, но надолго ли?
Я завилял между лужами горящего газа, молясь, чтобы могила не взорвалась прямо у меня под ногами. Теперь девушка была видна яснее, длинные рыжие волосы свесились до земли, летнее платье раздувалось в порывах горячего ветра, который жег лицо. Сквозь дрожь воздуха от огня и жара казалось, что девушка вырезана из фильма ужасов, так искажал видимость горячий воздух.
Я напряг зрение, всматриваясь.
Не обращая внимания на неминуемую угрозу взрыва могилы под ногами, я уставился на нее в удивлении, а она расплывалась и трепетала, будто действительно шел процесс трансформации демона в красавицу.
Давай, Рик! Давай!
Если я не поспешу, эти трупные газы взорвутся под ней и увлекут ее в вечность.
Я перепрыгнул последнюю огненную яму и оказался рядом с девушкой. Она, как мне показалось, была не старше двадцати лет, с бледной кожей, с еле заметной россыпью веснушек на носу. И казалось, что она мирно спит. И с виду невредима. Но нельзя было сказать, нет ли у нее внутренних травм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
