Обрезанный Иуда на этот раз не подвел. Дробовик с грохотом отрыгнул – из обеих стальных пастей вырвалась свинцово-пороховая блевотина.
Заряды ушли в темноту, не встретив на своем пути ничего более теплого, чем замерзшая вода. Но зато после выстрела поверх вибрирующего эха раздался вкрадчивый звук, которого Накса уже не слышала. Звук нарастал, давая возможность оставшимся в живых осознать неотвратимое.
Спустя несколько секунд тринадцать тысяч тонн снега, льда и камней погребли под собой Вампира и его жертву.
33. Алтарная нора
Он прошел сквозь стену, которая была законом, управлявшим всем – от галактик до пыли и человеческих жизней. Он уже почувствовал Тень Фео на вполне определенном расстоянии от себя. Он возвращался в ледяную пустыню, которая уже никогда не будет для него прежней – ведь он увидел, что нет никаких пустынь, кроме каверн в собственном сознании. Преподанный ему урок заключался в том, что нет и никаких законов. Следовательно, равно преодолимы галактики, время, смерть. Он знал это, но еще не был хозяином своей судьбы. Хозяином был бог. Одно из имен бога было Дракон.
Бог привел его в свое святилище, к алтарям, на которых когда-то были принесены в жертву миллионы жизней, хотя мало кто знал об этом. Мор теперь знал.
Образы приходили к нему нагими, лишенными словесных лохмотьев.
Знание вливалось в него подобно струе свежей крови. Источник энергии, собранной в фокусе темных зеркал сводов, был неисчерпаем.
Величие этого места подавляло бы суггестора или мита, если бы им каким-то чудом довелось оказаться здесь, но суперанимала оно возвышало. Громадная пещера, из которой был только один выход на поверхность, заключала в себе бесконечность космоса, идею всех земных храмов и тайну внеземных. Ее естественное или искусственное происхождение не имело значения, тем более что землетрясение когда-то неузнаваемо изменило первоначальный замысел создателей укрытия, которые намеревались избежать приближавшейся гибели. Чем-то пещера напоминала пирамиды старого мира: фараоны, снабженные всем необходимым для загробной жизни, были необратимо мертвы, однако то, что оставалось в их гробницах, не утратило способности убивать и тысячелетия спустя…
Мор заново ощутил свое тело, которое претерпело трансформацию в результате временного скачка. Оно потяжелело, увеличилось в размерах. Оно принадлежало суперу, который был на несколько лет старше. Шерсть и когти удлинились, кожа загрубела, мышцы затвердели. Мор чувствовал себя так, словно все предшествовавшее существование было только прелюдией к жизни, сном в утробе иного мира. Бог щедро поделился с ним энергией, не считаясь с потерями, – ведь теперь Мор знал и о том, чего стоило Дракону перемещение.
Совершив скачок, он лишился одежды и оружия, но приобрел нечто большее. В терминах суггесторов-жрецов это было причащение. Он вкусил божественной плоти и крови, которые сделались ЕГО плотью и кровью. Слияние означало и автоматическую Передачу кода.
* * *
В северной части Алтарной Норы свод огромного подземного зала нависал над пропастью. Она уходила на километры в глубину. Возможно, в этом месте когда-то раскололась земная кора, но Мор догадывался: тут было что-то другое. Чья-то могила. Или… КОЛЫБЕЛЬ.
Дракон привел его к самому краю. Теперь Бог стоял рядом – темный, нагой, словно Сатана древности на высочайшей скале ада, озиравший бесконечно мрачное царство проклятых и похищенных душ. И готовый покинуть обитель мрака навсегда.
Мор вдруг понял, что было целью. Возвращение к свету.
ВОЗВРАЩЕНИЕ К СВЕТУ!
Преображение. Магия будущего. Магия, которой еще не существовало.
Она рождалась сейчас, у него на глазах.
Для этого Дракон собирал Триаду. Он сам. Дубль Мор-Фео, который считался единым существом, невзирая на разделенные тела. Кто третий?
Третий как раз входил в Алтарную Нору. Кен, прошедший путь последнего испытания. Кен, измененный светом. Кен, несущий в себе дух Обители Полуночного Солнца. Преемник Безликого. Недостающее звено, которое должно было соединить супраменталов и суперанималов.
Упали маски, под которыми эволюция скрывала до поры свои намерения. Вероятно, митам эти «намерения» показались бы чудовищными. Мору оставалось только пожалеть их. Он уже чуял истинную свободу. Он уже видел невообразимые миры света, пространства, закрытые для воплощенных. Все и было затеяно во имя окончательного разоблачения обмана, замаскированного под законы природы, во власти которого пребывали тысячи поколений и миллиарды созданий, возникавших из тьмы, блуждавших во тьме и бесследно канувших во тьму.
Кен приближался. Энергия, преобразующая Триаду, достигла максимальной концентрации. Фигуры излучали свет. Все становилось светом.
«Отнеси ему СВЕТ»…
От прежнего Кена мало что осталось. Он видел, что Мор и Фео уже спасены – причем спасены навсегда. Он сам сумел обрести полноту только здесь – когда нашел своего отца, которого – жалкий слепец! – прежде хотел убить.
Сын Дракона. Кто бы мог подумать? И тем не менее Безликий знал об этом. Что он там говорил о последней двери, которая пока открыта? Да, он знал, наделив Кена всем необходимым для того, чтобы путь его стал путем в один конец.
«Последняя дверь» означала и последнюю надежду на прекращение войны. Безликий сделал свою ставку. Он рисковал всем.
* * *
Кен, пронзенный знанием, вдруг «увидел» это: иной исход. Он мог бы атаковать, и Дракон не отразил бы удар. Бог не хотел ему мешать! Кен нес в себе оружие Обители («Отнеси ему СВЕТ»). Одна микросекунда – и все было бы кончено. Кен получил бы назад своих щенков. Победа на час. Или на одну конечную жизнь – какая разница?
Кен почувствовал это, как несбывшееся проклятие, как ад, которого удалось избежать…
Дракон слепнет. Вспышка, более яркая, чем тысячи солнц, которые он видел, странствуя в других мирах, выжгла ему сетчатку обоих глаз. Сама по себе слепота еще ничего не значила бы. Он мог переместиться туда, где зрение вообще излишне. Он обладал органами чувств, позволявшими сносно существовать и здесь, на этой скованной льдами и погруженной во тьму Земле. Ему не грозила бы смерть от голода. Все необходимое для продолжения охоты он имел в своем мозге. Вероятно, слепой Дракон внушал бы своим будущим жертвам даже больший ужас, чем прежде.
Вот на какое-то мгновение перед ним открывается та самая «последняя дверь». Остается сделать шаг длиной в поколения. Но его сын отверг конечную цель. Все усилия оказались тщетными. Реализация Программы прервана. В Кене и его щенках все еще слишком много ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО. Самка-мит подпортила кровь. Обрести абсолют можно было только ценой отказа от жалкой сущности, не обещавшей ничего, кроме борьбы, страданий и смерти, которая обессмысливала любой пройденный путь. Вплоть до тотальной катастрофы, вызвавшей ускоренную эволюцию суперанималов, вся история была топтанием на месте. Смерть каждой незаурядной особи отбрасывала назад весь вид, возвращала в точку, откуда начиналось восхождение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
