Поздно, но твердой стопою зато
Радостно снова является
Ныне в родную обитель.
Панталис (как предводительница хора)
Покиньте, сестры, песни путь, столь радостный, —
К дверям высоким взор вы обратите свой!
Что вижу я, о сестры! Возвращается
Назад царица к нам стопами быстрыми.
Что было там, царица? Что могло тебе
В дому твоем попасться не приветное,
А страшное? Я вижу – что-то было там;
Я вижу недовольство на челе твоем,
И гневное я вижу изумление.
Елена (возбужденная, оставив двери открытыми)
Несвойствен страх обычный Зевса дочери;
Пустой испуг не тронет сердца гордого;
Но ужас, мрачный ужас, Ночью древнею
Рожденный искони, во многих образах,
Как в бездне горной пламенное облако,
Являясь нам, смущает и героя грудь.
Так и сегодня жители стигийские [108] ,
Ужасные, при входе мне явилися,
И я с порога милого, желанного
Должна была бежать, как гость непрошеный.
Но нет, на свет я вышла ныне: далее
Прогнать меня нельзя вам, силы мрачные,
Кто б вы ни были! Дом же освящу я свой,
И, чистый вновь, меня с приветом примет он.
Панталис
Что было там с тобой, жена высокая,
Открой рабыням ты своим почтительным.
Елена
Что было там, вы сами видеть можете,
Коль ночь еще в свои пучины тайные
Не поглотила вновь того чудовища.
Но чтоб вы знали, все я вам поведаю:
Вступая в глубь родного дома радостно,
Чтоб долг свершить скорее свой супружеский,
Дивилась я безмолвию глубокому.
Ни звук шагов не слышался ушам моим,
Ни вид работы спешной не пленял очей;
Служанки не встречались мне, ни ключница,
Приветливо гостей всегда встречавшие.
Когда ж потом я к очагу приблизилась,
На груде пепла теплого сидела там
Огромная старуха, вся закутана,
Не спящая, но в думы погруженная.
Зову ее к работе повелительно,
Подумавши, что ключницу я встретила,
Которую оставил царь хозяйкою.
Закутавшись, молчит она, недвижима!
Моим угрозам наконец ответствуя,
Она рукою машет, чтоб ушла я прочь.
Я, в гневе отвернувшися, спешу от ней
По горнице, пройти в казнохранилище;
Но чудище, поднявшися стремительно,
Становится, дорогу заграждая мне,
Как госпожа, огромная и тощая,
С кроваво-мутным взором, видом странная,
Ужасная и взору и душе людской.
Но нет, никак нельзя словами бедными
Вам описать ужасное видение.
Вот, вот она на свет выходит дерзостно!
Но здесь мы господа, пока придет наш царь.
Могучий Феб, бессмертный друг прекрасного,
Сразит созданье мрака иль прогонит прочь.
Форкиада показывается в дверях.
Хор
Кто ты из страшных
Форкиса [109] дщерей?
Ибо, как вижу я,
Ты из их рода.
Верно, одна ты из мрачных чудищ,
Око одно лишь и зуб один
Вместе имеющих страшных Грай,
Нас посетившая ныне?
Смеешь ты, чудо,
Рядом с красою
Взору глубокому
Феба явиться?
Форкиада
Вы, наглые, пришли сюда из чуждых стран,
Надменные и журавлям подобные,
Которые несутся над главой у нас,
Охриплым криком воздух наполняя весь.
Смотрю на вас – и кажется, что рой цикад
Крикливых скачет по полю зеленому.
Добро чужое жрете вы, снедаете
Добытое трудом благополучие:
Вы – воинов добыча, меновой товар!
Елена
В присутствии хозяйки кто слугу бранит,
Тот дерзостно права ее себе берет.
Одна – хозяйка может дать достойному
Награду иль наказывать преступного.
Довольна ими я была все время то,
Пока святая сила илионская
Боролася – и пала и легла; потом
Со мной они делили горе странствия,
Когда все только о себе заботятся.
Мне нужно знать не кто мой раб-как служит он.
Итак, молчи и больше их не смей бранить!
Коль ты, хозяйки должность исправлявшая,
Исправно все хранила, то хвала тебе.
Пришла сама хозяйка – уступи же ей,
Чтоб не было взысканья вместо всех похвал.
Форкиада
Слуге грозить – есть право несомненное,
Которое супругою властителя
За много лет супружества заслужено;
И если вновь сюда, на место старое
Царицы и хозяйки, ты пришла опять,
Возьми бразды правления свободные,
Владей отныне нами и богатствами;
Но защити меня, старуху, ты от них,
Которые пред лебедем красы твоей
Крикливыми гусями только кажутся.
Панталис
С красою рядом как противно мрачное!
Форкиада
С рассудком рядом глупость отвратительна.
Панталис
Зажму твой рот, когда скажу я, кто ты есть.
Форкиада
Так назови себя – и все разгадано.
Елена
Время дерзостного спора вы должны вознаградить:
Быстро жертвенник поставьте, как супруг мой повелел.
Форкиада
Уж готово все: треножник, чаши, кубки, острый нож,
И кропленья, и куренья – лишь на жертву укажи.
Елена
Царь о жертве не сказал мне.
Форкиада
Не сказал? О, горе вам!
Елена
Что за горе, мне поведай!
Форкиада
О царица, жертва – ты.
Елена
Я?
Форкиада (указывая на хор)
И эти.
Хор
Горе, горе!
Форкиада
Ты падешь под топором.
Елена
Страшно! Знала я… О, ужас!
Форкиада
Неизбежно это вам.
Хор
Ах, а мы? Что будет с нами?
Форкиада
Благородно пасть должна
Ваша славная царица; но под крышею дворца,
Как дроздов крикливых стая, вы повиснете вверху.
Елена и хор, охваченные изумлением и ужасом, составляют выразительные, живописные группы. Форкиада
Презренные! Как призраки застывшие,
Стоите вы, дрожа за жизнь, которая
Принадлежать теперь уж перестала вам!
Ни человек, ни призраки, как вы теперь, —
Все люди только призраки, подобно вам, —
Не любят расставаться с светом солнечным;
Но никому в конце концов спасенья нет:
Известно это всем – не всем приятно лишь!
Но кончено: все вы погибли! К делу же!
(Хлопает в ладоши.) В дверях появляются замаскированные карлики, быстро исполняющие все последующие приказания.
Катись сюда, чудовищ круглых темный рой!
Немало зла наделать тут вы можете.
Пусть златорогий жертвенник восстанет здесь
С секирой на краю его серебряном;
Наполните кувшины, чтобы было чем
Омыть алтарь, залитый кровью черною.
Ковер роскошный пышно расстелите вы:
Колена пусть преклонит жертва царственно,
И пусть ее, хоть с головой отрубленной,
С почетом завернувши, похороним мы.
Панталис
Царица, размышляя, в стороне стоит.
И вянут девы, как цветник подкошенный.
Старейшая из них, с тобой промолвить я
Должна два слова – с самою старейшею.
Ты опытна, мудра и благосклонна к нам,
Хотя безумно резвый рой бранил тебя.
Скажи же нам: спасенья ты не знаешь ли?
Форкиада
Сказать легко: зависит от царицы лишь
Спасти себя и вас с собою вместе всех;
Но нужно тут решение поспешное.
Елена
О, пусть они страшатся! Страха нет во мне —
Лишь горе! Но когда спасенье знаешь ты, —
Благодарю: возможно часто мудрому,
Что невозможно прочим. Говори скорей!
Форкиада
Имеете ль терпение прослушать вы
Рассказ мой долгий! Много есть в нем важного.
Хор
Рассказывай: мы в это время будем жить!
Форкиада
Кто в доме мирно бережет сокровища,
Кто стены держит в целости высокие
И крышу чинит, чтоб ее не портил дождь,
Тот долго, долго будет жить в дому своем;
Но кто, святой порог ногою легкою
Переступив, уходит, дом оставя свой,
Тот, воротясь, найдет хоть место старое,
Но все не так, как было, иль разрушено.
Елена
К чему сто раз болтать давно известное!
Нельзя ль вести рассказ, не досаждая мне?
Форкиада
Пришлося к слову: нет тебе упрека здесь.
Из бухты в бухту Менелай ладьи водил,
По берегам и островам он хищничал
И приезжал с добычею награбленной.
Под Троею провел он долгих десять лет,
Назад он плыл – не знаю, сколько времени.
Но что же было в доме Тиндареевом?
Что было с самым царством Менелаевым?
Елена
Ужели брань с тобою так сроднилася,
Что чуть раскроешь рот – уж осуждаешь ты?
Форкиада
Забыты были много лет отроги гор,
Что к северу от Спарты гордо высятся
Вблизи Тайгета, где ручьем сверкающим
Спускается Эврот в долину тихую,
Где лебеди селятся в камышах его.
В ущелья те недавно молодой народ
Откуда-то явился из полночных стран —
И крепкий замок там они построили
И как хотят страною правят с гор своих.
Елена
Возможно ль это? Как они отважились?
Форкиада
Они имели долгих двадцать лет.
Елена
И есть начальник? Много ли разбойников?
