class="p1">Я грустно улыбаюсь:
— Хотелось бы.
— Взять тебе что-нибудь? Может, воды? — беспокоится мама.
— Да, — соглашаюсь, — в горле пересохло.
Она отходит к автомату с напитками, а я перевожу взгляд в окно. Смотрю на самолеты и пытаюсь взбодрить себя заверением дочки.
— Мама! Смотри, там Ярослав!
Даже дернуться не успеваю, как Саша срывается с места и бежит на выход. Вслед за Яром. Да, это действительно он. Я слишком много времени провела с ним, чтобы легко узнать его со спины и по походке. В его руке дорожная сумка. Значит, он тоже собрался покинуть город. Хотя обещал пробыть тут еще неделю.
— Саша! — подскочив с дивана, бегу за дочкой, толкая возмущенных людей. — Остановись!
Но Саша не реагирует. Или не слышит. Она очень полюбила Яра и, конечно, хочет похвастаться, что летит на море. А может, и вовсе — пригласить с нами.
Яр выходит из здания аэропорта, но Саша не останавливается и выскакивает за ним. Не глядя на проезжую часть, мчится через дорогу и тормозит в тот самый момент, когда я замираю от раздавшегося звука клаксона.
Яр резко оборачивается, замечает меня и замершую посреди дороги Сашу. Последнее, что я слышу, это его крик и глухой удар, разбивший мир перед моими глазами на тысячи осколков…
Глава 19. Платон
— Заглохни! — повторяю в третий раз, кулаком стукнув по столу. Так, что хрустальная крышка на старинном графине задрожала.
Мать, всхлипнув, отрывисто вздыхает.
Бесит… Как же бесит ее истерика! Я сыт по горло ее припадками и концертами. Всю кровь у меня выпила за эти семь лет. Периоды затишья, когда она месяцами тусовалась в клинике, были лучшими за эти годы.
— Я сегодня едва не потерял дочь, — рычу, ногтями скребя по столешнице. — Мне и так нелегко сдерживать пробудившегося внутри дьявола, поэтому настоятельно рекомендую не раздражать меня своими соплями! Уяснила?!
— Я не хочу в психушку, Платоша… Я же нормальна-а-ая…
— Да неужели?! — Разворачиваюсь, хватаю ее за локоть и тащу в ванную, где вдоль стены стоят рулонами скатанные ковровые дорожки. — Это нормально?! — Дергаю ее с места и веду на кухню, где все шкафы заставлены цветочными горшками. Только вместо растений из грунта торчат ложки и вилки. — А это?! Может, тебе показать бассейн, в котором плавают книги из коллекционных изданий?!
— Платош, это не я! — спорит она, выпучив глазища. — Клянусь, меня подставили! Кто-то не хочет, чтобы мы жили дружно…
— Хватит! — рявкаю, заставив ее заткнуться. — Завтра ты уезжаешь. Все решено!
— Ты не можешь быть так жесток ко мне! Я же твоя мать! Я, в конце концов, хочу познакомиться с дочкой…
— Правда? — оскаляюсь, пытаясь отыскать в ее лице хоть каплю искренности. — Загвоздка в том, что она не хочет с тобой знакомиться. Мама.
— Платон Мирославович, — вмешивается сиделка, — прекратите. — Помогает матери сесть за стол и подает ей стакан воды. — Криками и ссорами вы навлечете осложнения. — Отводит меня в сторону и, косясь на свою сумасшедшую подопечную, вполголоса добавляет: — С ней нельзя разговаривать, как с обычным человеком. Вы же знаете, у нее провалы в памяти. Она не помнит периоды обострения.
— Тогда следите за ней тщательнее, чтобы я не натыкался на каждом шагу в доме на следы этих периодов обострения, — излагаю свой накипевший приказ и шагаю на выход. — Соберите ее вещи. Завтра ее перевозят.
Я снисходителен к подчиненным. Понимаю, что человек не должен убиваться на работе, как на каторге. Но, черт подери, когда садятся на шею, целыми днями мусоля сплетни за чаем и перекуром, любому терпению придет конец! Я щедр на премии, но могу и вздрючить. Особенно если попадут под горячую руку. Как сейчас.
Сев за руль, проверяю мобильник. От парней ничего. Должны проинформировать меня, когда Рита сядет на рейс, но пока молчат.
Ладно, подожду еще.
Завожу машину и мчу обратно в офис. Там сейчас такая жопа, что у Иры голова кругом. Нельзя вешать на девчонку все проблемы. Мои траблы — только мои. Она не обязана все разруливать в одиночку.
В офисе кипит работа. Шелест бумаг, телефонные звонки, голоса, беготня. Сразу видно — народ трудится, а не дурака валяет.
— Платон, прокурор уже здесь, — тихонько докладывает мне Ира, указывая на дверь зала совещаний. — Как ты договорился, чтобы он так быстро приехал?
— Позже поделюсь секретом. — Обвожу ее взглядом. Новый костюм сидит отлично. И прическа шикарная. Поправляю брошку на ее пиджачке и ободряюще улыбаюсь: — Не волнуйся, все будет хорошо. — Заметив на столе факс от Разумовского, сминаю его и швыряю в корзину. Пусть хоть треснет от запугиваний. Мы ко всему готовы. — Идем.
Впускаю Иру в кабинет и приветствую прокурора рукопожатием.
— Я, честно говоря, до сих пор не понимаю причину вашей спешки, Платон Мирославович, — признается он. — Не будь я вашим должником в прошлом…
— Но вы должник, — напоминаю я и слежу за тем, как Ира садится в директорское кресло. Ей бы уверенности побольше, твердости. — Ирина Владимировна в управлении новичок. Поэтому я вызвался ей помочь, но когда мы разгребали отчеты прошлых лет, наткнулись на возмутительные махинации. — Подсовываю ему кипу бумаг и, кулаками упершись в стол, подаюсь вперед. — Жульничество в особо крупных размерах. И фактически во всех сделках фигурирует имя одного и того же менеджера. Сами посмотрите.
Стук в дверь напрягает Иру. А стоит нам услышать голос явившейся Мадлен, как моя сестра в струну вытягивается.
Эта дамочка, крови которой я жажду с той секунды, как узнал о похищении Саши, усмехается уголком губ, входя в кабинет в сопровождении адвоката и двух амбалов. Я выпрямляюсь, повернувшись к ней и стеной отгородив ее от Иры.
— Это что за беспредел? — выговариваю жестко, а зубы так и скрипят от желания переломить тонкую шею этой шлюхи. — По какому праву вы вламываетесь в кабинет?
— Мальчики! — Она взмахивает ручкой. — Подождите за дверью. А вы, Платон Мирославович, выбирайте выражения. — Бросает взгляд на прокурора, но явно не узнает, что это за тип, берет у своего адвоката подписанный мной договор и швыряет его на стол. — Ведь это вы вломились в чужой кабинет, а не я…
Прокурор растерянно смотрит то на меня, то на Иру, медленно поднимается со своего места, поправляет пиджак и, откашлявшись, спрашивает:
— Что здесь происходит?
Я делаю шаг в сторону, тем самым позволив сестре вступить в свои права управления компанией. Стукнув ручкой по столу, она удивительно спокойно отвечает:
— Это Мадлен. Тот самый менеджер, чьи махинации были обнаружены нами в ходе изучения отчетов за последние два года.
— Чего? —
