Она назвала себя и приняла присягу. Я задал вопросы об образовании и профессиональном опыте, не пожалев на них лишние десять минут, только бы нейтрализовать негативное впечатление от розовых волос. Затем наконец перешел к главному. Этуотер подтвердила, что занималась генетическим анализом двух различных образцов, имеющих отношение к делу об убийстве. Я начал с самого проблемного случая:
— Мисс Этуотер, в чем состояло ваше первое задание по делу Лэнди?
— Четвертого февраля этого года я получила для анализа лоскут ткани, вырезанный из платья жертвы, надетого на ней в день убийства.
— Откуда вы получили этот образец?
— Из отдела вещественных доказательств полицейского управления Лос-Анджелеса, где он хранился.
Тщательно отрепетированные ответы не должны были содержать ссылок на первый процесс и тюремный срок Джессапа, иначе у присяжных могло возникнуть предубеждение.
— Почему вам прислали именно этот лоскут ткани?
— На нем было пятно, которое эксперты двадцать четыре года назад определили как следы спермы. Моей задачей было выделить ДНК и попытаться ее идентифицировать.
— Не было ли обнаружено ухудшение свойств генетического материала при обследовании пятна?
— Нет, сэр. Генетический материал полностью сохранился.
— Таким образом, вы получили образец с платья Мелиссы Лэнди и выделили из пятна ДНК. Я правильно понял?
— Да, правильно.
— Что вы сделали потом?
— Я перевела профиль ДНК в код и ввела его в Объединенную систему данных ФБР, где накапливаются для сравнения все образцы ДНК, полученные в ходе расследования уголовных дел.
— Вы нашли соответствие в базе данных?
— Да. Профиль ДНК принадлежал Кенсингтону Лэнди, отчиму убитой девочки.
Зал суда — это обширное пространство, и жизнь в нем никогда полностью не затихает. Кто-то шепчется на галерее, секретарь и помощник судьи отвечают на звонки, протоколист нажимает на клавиши машинки. Однако сейчас, казалось, все звуки затихли, и даже воздух застыл неподвижно.
Я выдержал длинную паузу. Момент был критический, обнажавший самую суть дела Джейсона Джессапа, и теперь исход процесса зависел только от меня.
— Почему код ДНК Кенсингтона Лэнди оказался в базе данных ФБР?
— Потому что по законам Калифорнии все арестованные по уголовным делам должны сдавать образец ДНК. В 2004 году мистер Лэнди был арестован дорожной полицией за наезд с нанесением телесных повреждений и бегство с места происшествия. Хотя впоследствии дело было прекращено, уголовное обвинение было предъявлено, и код ДНК мистера Лэнди был зарегистрирован.
— Понятно. Теперь вернемся к платью жертвы. Как вы установили, что сперма попала на него в тот самый день, когда произошло убийство?
Этуотер растерянно взглянула на меня. Очень убедительно вышло.
— Я этого не устанавливала, — сказала она, — определить точное время невозможно.
— Вы хотите сказать, что пятно могло оказаться на платье и за неделю до убийства?
— Да, могло. Точно узнать нельзя.
— И за месяц?
— Все возможно.
— А за год?
— Конечно, потому что…
— Возражаю! — Ройс встал. Наконец-то. — Ваша честь, — сказал он, — это не имеет отношения к делу.
— Ваша честь, вопрос снимается. Мистер Ройс прав, здесь все ясно… — Я сделал паузу и продолжал: — Мисс Этуотер, недавно вы проводили еще один анализ ДНК в связи с делом Мелиссы Лэнди. Я прав?
— Да, сэр.
— В чем заключалась ваша задача?
Этуотер машинально заправила за ухо розовую прядь.
— Мне поручили выделить ДНК из двух образцов волос и провести сравнение. Одни волоски принадлежали убитой и были взяты во время вскрытия, а другие были обнаружены в машине, которую водил обвиняемый Джейсон Джессап.
— Сколько всего было волосков?
Я принялся подробно расспрашивать о процессе анализа, добиваясь простых и понятных объяснений. Одновременно я следил за лицами присяжных, стараясь определить момент, когда они станут уставать. Наконец научная часть закончилась, и мы перешли к выводам. На экраны были выведены цветные графики и таблицы. Однако главным, как и всегда в зале суда, оставались слова.
Я взглянул на часы: двадцать минут до конца. Пора.
— Мисс Этуотер, испытываете ли вы какие-либо сомнения по поводу результатов данных тестов?
— Нет, никаких.
— Вы вполне уверены, что волосы Мелиссы Лэнди соответствуют по генетическим параметрам тем волоскам, что были найдены в кабине тягача, на котором работал обвиняемый 16 февраля 1986 года?
— Да, уверена.
— На чем основана ваша уверенность?
— Как я упоминала раньше, совпали девять из тринадцати параметров, указанных в генетической базе данных. Такое сочетание параметров может встретиться в среднем один раз на одну целую и шесть десятых триллиона человек.
— То есть совпадения такой комбинации у двух человек меньше одной триллионной?
— Можно сказать и так.
— Мисс Этуотер, какова примерная численность населения земного шара?
— Меньше семи миллиардов.
— Благодарю вас, мисс Этуотер. У меня больше нет вопросов.
Я пошел к своему месту, сел и сразу же начал собирать документы в портфель. День подошел к концу, пора было подумать о подготовке к следующему. Судья Брайтман, судя по всему, была настроена так же.
— Завтрашнее заседание начнется с перекрестного допроса этого свидетеля, — объявила она. — Благодарю всех присутствующих за активное внимание к представленным свидетельствам. Сейчас мы разойдемся и снова встретимся ровно в девять часов утра. Еще раз прошу присяжных не смотреть программы новостей, в которых…
— Ваша честь? — подал голос адвокат.
Я поднял голову от бумаг.
Брайтман обернулась:
— Да, мистер Ройс?
— Прошу прощения, судья Брайтман, что прерываю, но, по моим часам, сейчас еще только без десяти пять, а я знаю, что вы хотели использовать время как можно эффективнее. Я хотел бы провести перекрестный допрос свидетеля прямо сейчас.
Брайтман бросила взгляд на Этуотер, которая все еще сидела на свидетельском месте.
— Мистер Ройс, может быть, лучше начать завтра, чем прерывать допрос? Мы работаем только до пяти часов, и нарушать распорядок я не позволю.
— Да, ваша честь, я понимаю, но и сам не хочу его нарушать. Я закончу ровно в пять, и свидетелю не придется возвращаться сюда завтра.
Брайтман посмотрела на него с удивлением.
— Мисс Этуотер — один из ключевых свидетелей обвинения, мистер Ройс. Неужели вам хватит для перекрестного допроса пяти минут?
— Ваша честь, конечно, это зависит от продолжительности ответов, но у меня всего лишь несколько вопросов.
— Хорошо, приступайте.
Ройс быстро вышел к трибуне. Я пребывал в еще большей растерянности, чем судья. Все ожидали, что перекрестный допрос Этуотер займет большую часть утреннего заседания. Что же задумал Клайв? У него в свидетельском списке был свой эксперт по ДНК, но я бы на его месте все равно не дал свидетелю противной стороны уйти без потерь.
— Мисс Этуотер, — начал он, — ваши тесты, анализ ДНК и работа с образцами подсказали вам, как эти образцы попали в кабину тягача?
Чтобы протянуть время, Этуотер попросила повторить вопрос, но так ничего и не придумала.
— Мисс Этуотер, — нетерпеливо спросила Брайтман, — вы можете ответить.
— Мм… боюсь, ответ отрицательный. Моя работа никак не касалась того, как волосы попали в машину. Определять это — не моя обязанность.
— Благодарю вас, — усмехнулся Ройс. — Значит, вы не можете сказать присяжным, как волосы жертвы, которые вы так умело идентифицировали, попали в кабину тягача или кто их туда…
— Протестую! — Я вскочил с места. — Факт вне доказательной базы.
— Суд поддерживает протест, — сказала Брайтман, — переформулируйте вопрос.
— Да, ваша честь… Значит, мисс Этуотер, у вас нет никаких собственных соображений по поводу того, как волосы, которые вы исследовали, оказались в кабине тягача, верно?
— Да, верно.
— То есть вы утверждаете, что найденные волосы принадлежали Мелиссе Лэнди, но не можете сказать, как они оказались на сиденье?
Я снова встал:
— Возражаю! Вопрос содержит в себе ответ.
— Думаю, свидетель может ответить, — покачала головой Брайтман. — Мисс Этуотер?
— Да, верно. Я не могу ничего утверждать по поводу того, как волосы там оказались.
— Спасибо, больше вопросов нет.
Я взглянул на часы: без двух минут пять. Еще есть возможность, чтобы вернуть мысли присяжных на правильные рельсы. Надо что-то быстро придумать…
— Вопросы, мистер Холлер?
— Сейчас, ваша честь. — Я наклонился к уху Мэгги: — Что сказать?
— Ничего, — прошептала она, — только еще больше испортишь. Ты сказал все, что хотел, он тоже. Оставь как есть.
