он к Эйлин. Закончить ему не дали. Маркиз подхватил стража порядка под руку и решительно направился к выходу:
— Думаю, Уэстон, для вас самого будет лучше еще раз осмыслить все это дело и прийти к нам завтра.
Дверь с радостным скрипом приоткрылась. Дом поддерживал хозяев, желая выпроводить неприятного гостя как можно скорее.
— Подождите! — Уэстон все-таки набрался смелости. — Ваше сиятельство, могу ли я просить вас дать слово, что ваша жена не сбежит?
Джаспер окинул его ледяным взглядом.
— Разумеется. — процедил он.
— Магическое слово, — настаивал констебль.
— Уэстон, что вы себе позволяете? — возмутился архиепископ, но хозяин дома взмахом руки оборвал его:
— Как вам будет угодно, только покиньте нас поскорее!
Максимиллиан как-то странно взглянул на друга, но промолчал.
— Я, Джаспер Эшли, граф Уорвик, призываю в свидетели все силы и даю слово, что моя жена не предпримет никаких попыток к бегству. Да поможет мне Создатель!
Яркая вспышка сопровождала его слова.
— Довольны, Уэстон? — процедил маркиз дю Вилль. — А теперь — покиньте этот дом!
Констебль пробормотал что-то, отдаленно напоминающее извинения, и вышел, сопровождаемый маркизом. После их ухода в холле воцарилась оглушающая тишина. Леди Вайолет нарушила её первой:
— Джаспер, я ничуть не сомневаюсь в невиновности Эйлин, но не кажется ли тебе, что ты слишком самоуверен?
— Давая магическое слово? — он усмехнулся. — Отнюдь.
— Но…
— Джаспер изменил слова клятвы, миледи, — вмешалась Эйлин. — Он даже не произнес стандартных слов о каре…
— К тому же мисс Кемпбелл пока что не вступила в права супруги графа Уорвика полностью, — улыбнулся архиепископ. — Пока что брак можно расторгнуть в любой момент.
Эйлин невольно покраснела, прекрасно понимая, что его преподобие говорит о супружеских обязанностях.
— Просто удивительно, насколько некоторые люди позволяют себе делать бестактные замечания, прикрываясь саном! — язвительно заметила леди Вайолет.
Архиепископ улыбнулся:
— В таинстве брака нет ничего постыдного, миледи. Создатель сотворил мужчину и женщину именно такими, какие они есть.
— Вас послушать, так и прелюбодеяние не грех! — парировала обозленная леди.
— Прелюбодеяние — прежде всего нарушение супружеских клятв. На мой взгляд это — один из самых страшных грехов.
— А блуд? — поинтересовалась Эйлин. Дочь викария, она прекрасно понимала разницу и хотела узнать мнение духовного лица.
— Что может быть хорошего в похоти? — улыбнулся архиепископ. — Если двое любят друг друга и не связаны обещаниями, то волне могут смирить свою плоть… если, конечно, их чувства искренни…
— Что в наши времена большая редкость, — оборвала его леди Вайолет. — А, Макс, вы задержались!
— Прошу прощения, миледи, я решил проводить нашего милого констебля до ворот… Джаспер, боюсь, у меня плохие новости — вокруг дома дежурят люди Уэстона. Боюсь, просто так увезти твою жену не удастся.
— Я не собираюсь никуда ехать! — возмутилась Эйлин и заслужила снисходительный взгляд маркиза:
— Желаете взойти на эшафот?
— Макс, мне кажется, ты перегибаешь палку! — возмутился граф Уорвик.
— Неужели? Позволь тебе напомнить, что убийц у нас, как правило, вешают, а у мисс Кемпбелл… ах, простите, твоей жены, есть алиби? — язвительно поинтересовался дю Вилль.
— Прямых доказательств вины у него тоже нет, — возразил граф.
— Они и не нужны! брось, Джаспер, при всем уважении к коварству твоей тети, думаешь, хоть кто-то поверит во внезапно вспыхнувшие чувства?
— Видимо. кто-то поверил, раз натравил Уэстона, — возразил Джаспер. — Иначе зачем это все?
Ответа не последовало. Присутствующие переглядывались, пытаясь разобраться, что вообще происходит.
— Давайте, наконец, сядем за стол? — предложила Эйлин. — Кухарка весь вечер старалась, не стоит обесценивать её труд.
— Да, конечно, — спохватилась леди Вайолет, маркиз усмехнулся, но промолчал.
Граф Уорвик молча взял жену под руку и провел в столовую.
Глава 32
Обед прошел в тягостном молчании. Никто не произнес и слова, пока слуги ставили а потом убирали тарелки. Наконец, на стол поставили портвейн, Эйлин вскочила и быстро вышла из комнаты. Граф дернулся было встать, но леди Вайолет остановила племянника:
— Я присмотрю за ней, а тебе лучше обсудить с друзьями как обуздать Уэстона.
Граф кивнул и, подождав, пока тетя покинет столовую, повернулся к другу:
— Макс?
— Если ты хочешь узнать мое мнение, то констебля кто-то натравил, — отозвался тот.
— Разумеется, вопрос кто?
— Первый, кто приходит на ум — твоя бывшая невеста.
— Амалия?
— Думаешь, она не способна на такое?
Джаспер покрутил в руках бокал:
— Не знаю. Она недавно сама призналась, что Уэстон от нее без ума и верит всему. Если именно она сказала констеблю, значит её кто-то надоумил.
— А если не она? — вмешался архиепископ.
— Что?
— Я знаю Уэстона. Он не глуп, и сам мог собрать сплетни.
— После чего придти в дом графа и потребовать ареста его жены? — хмыкнул маркиз.
— Когда он требовал ареста, он не знал, что мисс Кэмпбелл вышла замуж, — возразил его преподобие.
— Хотите сказать, что тот, кто его послал хотел помешать бракосочетанию?
— Вполне возможно.
— Что опять наводит нас на мысль об Амалии, — вмешался Джаспер. — А ты как думаешь, Макс?
— Если в этом замешана твоя бывшая невеста, то кто рассказал ей все? — лениво протянул маркиз.
— Могла сама Агнес, — предположил архиепископ. — насколько я понял, девочка была болтлива.
Джаспер покачал головой:
— Амалия не из тех, кто будет разговаривать с прислугой. Она их лица не запоминает, не говоря уже об именах. А ты что думаешь, Макс?
— Я думаю, что констебль хотел обыскать комнату твоей невесты, ох, извини, жены. Вряд ли он не знал о пожаре, об этом гудит вся округа.
— Но никто не знает, какая именно комната пострадала, — кивнул граф.
— Кроме тех, кто находится в этом доме, — поправил его дю Вилль. — Значит, среди слуг нет доносчика. Это радует.
— Или огорчает. Найдя доносчика мы могли бы… — граф на секунду замолчал, а потом вдруг застонал, обхватив голову руками.
С грохотом откинув стул, маркиз перепрыгнул стол и кинулся к другу:
— Джесс, что с тобой?
— Голова… просто раскалывается… — затуманенными глазами он взглянул на друга. — Я…
Встревоженная леди Вайолет заглянула в комнату. — Что происходит? Эйлин!
Она посторонилась, давая девушке пройти в столовую. Той хватило одного взгляда, чтобы понять, что происходит: Тьма пыталась подчинить себе того, в чьем теле жила.
— Джаспер! — девушка кинулась к мужу, опустилась на колени и схватила за руку, сплетая свои пальцы с его. Резкая боль пронзила виски. Не удержавшись, девушка вскрикнула, но тут же взяла себя в руки. Не обращая внимания на собравшихся в комнате, она прикрыла глаза и привычно погрузилась в омут сознания графа.
Радужные рыбки мелькнули и исчезли, и Эйлин обнаружила себя стоявшей у военной палатки. Джаспер в алом мундире стоял рядом, его лицо еще не
