— …Величко Константина Васильевича, широко известного как Костя Зубило. Поздравляю. Вляпались вы качественно.
— Да откуда ж мы знали?! Олег; гад, уверял, что наводка чистая… Мы всю неделю тряслись: думали, найдет — живыми в землю зароет. Собирались рвать из города… Однако неделя проходит — тишина. То ли у авторитета времени на нас нет, то ли лялька не слишком дорога… И вдруг — как гром среди ясного неба: звонит Ромка…
— Роман Лапиков?
— Ну да. И рассказывает, будто анекдот: мол, вашей тачкой интересуются, только название фирмы малость перепутали. Кто интересуется? Не знаю, спросите у Вадика, который татуировки делает. Мы — к Вадику. Так, по цепочке, вышли на вашего журналиста и его девку.
— Айлун Магометжанову?
— Не знаю, я с ней не знакомился.
— Само собой: чтобы столкнуть девушку под поезд, знакомиться вовсе не обязательно…
— Вы что?! Это… Это не я, клянусь!!! Это все он, Олег, он засек ее в зеркальце заднего вида, когда она выглянула из-за киоска. Он сразу тогда сказал: девку придется мочить. И журналюгу этого… А я к девчонке и близко не подходил: там по перрону двое студентов разгуливали, которых наш магазин нанял промоутерами. Неужели я бы у них на глазах…
— Разберемся. Теперь расскажите, что произошло во вторник в клубе «Игуана». Кто на вас напал?
— Понятия не имею. Мы только зашли к Роману (его не трогайте, он тут вообще не при делах), видим — у него в кабинете журналист… Ну, тот самый, из ваших. Вот нервы и не выдержали. Вылетаем во двор — там ОМОН с автоматами. Думаем: кранты, сейчас повяжут… А тут дверь в доме напротив будто приоткрывается. И зовет кто-то…
— Как зовет? Голосом?
— Нет. Вроде рукой машет. Ну, рассуждать некогда было, мы — туда. Вдруг свет, прямо в глаза. Удар. И снова тьма…
— Сколько их было? Один, несколько? Во что одеты? Хоть что-то запомнили?
— Нет. Только я вот что скажу: Олег был довольно крутым бойцом. Владел несколькими стилями ушу, айкидо изучал… Вряд ли его кто-то смог бы так уделать в одиночку… Неужели тот авторитет нас выследил и своих псов натравил? Тогда он до меня и здесь доберется… Прошу вас, поставьте охрану у палаты! Я же свидетель, вы обязаны…
— Непременно. Сам сяду возле вашей кровати и буду судно выносить…»
Показания (Роман Лапиков)
Среда, 12.00. Управление внутренних дел
«— След на крыше действительно не ваш. Пыль и ржавчина другие, и размер подошвы не соответствует… Словом, считайте, что у закона к вам претензий нет.
— Ясно. У закона нет, а у вас лично, судя по интонации, есть, верно?
— Честно? Меня раздражает ваше олимпийское спокойствие. Я бы даже сказал, высокомерие. Вы вполне могли бы помочь в розыске убийц, но делать этого не желаете.
— Бог с вами, чем же я могу помочь?
— Ну, хотя бы выскажите свое экспертное мнение. Имеются четыре жертвы нападения: три трупа и один выживший. Повреждения у всех примерно одинаковы. Соответствуют они технике ниндзюцу?
— Гм… Видите ли, ниндзя почти не изобретали своих приемов, они лишь отбирали нужные им из других школ. Тактика — неожиданное нападение из засады, молниеносный удар, исчезновение — да, вполне соответствует. Но вот идеология…
— А что идеология?
— Ниндзя не стал бы защищать кого-то или на кого-то нападать без приказа. Или если бы ему самому или членам его клана не угрожала опасность. Я уже говорил об этом вашему коллеге Алексею…
— Мы не коллеги. Он журналист из газеты.
— Неважно. Если убийство совершил ниндзя, то у него должен быть заказчик. И единственная мысль, которая напрашивается… Всех четверых объединяет то, что они не были новичками в единоборствах. Всех уложили голыми руками в течение нескольких секунд… Может, убийца (или убийцы) демонстрируют кому-то свой боевой потенциал?
— Любопытно. То есть не выполняют чей-то заказ, а пота еще ищут заказчика?
— Не знаю… На самом деле я думаю о другом.
— Поделитесь.
— Понимаете, идеологию ниндзя, его философию, саму основу его жизни составляет искусство обмана. Притворство, лицедейство, актерская игра… Актерами они действительно были непревзойденными, а в рукопашной схватке с самураями, как правило, терпели поражение.
Снова пауза.
— Однажды я увидел у себя в кабинете муху. Она пыталась вылететь наружу и каждый раз билась об оконное стекло. Я открыл рядом форточку — так муха в ту сторону даже не взглянула: продолжала стучаться башкой, пота не умерла прямо там, на подоконнике. Так поступают девять мух из десяти — это не мои слова, какой-то крутой институт в Штатах проводил исследования (делать им нечего, буржуям зажравшимся). Я подумал: а что, если вам тоже показывают то, что хотят, чтобы вы увидели? Некую иллюзию, фокус, заставляют биться об окошко…
— Красиво. А поконкретнее?
— Поконкретнее… Я же не волшебник. Я преподаю восточную борьбу, философию, чайную церемонию, даже икебану (в ней тоже скрыт свой глубокий смысл). Но вытащить вам убийцу из рукава — нет, это я не умею.
— Жаль. Тогда хотя бы подскажите, где находится та самая открытая форточка.
Роман явственно усмехнулся.
— Форточка? Как ей и положено: где-то рядом…»
Четверг, 9.30 утра. Улица Уточкин Пруд
Напротив Андреева гаража торчал из земли широченный березовый пень. Срез его, словно египетскими (или шумерскими, или древнерусскими) письменами, был испещрен круглыми следами от бутылок, пивных банок и граненых стаканов. Должно быть, именно тут пировал Калинкин-старший, когда позволяли погодные условия. А может, и дед — если жил в этом городе и на этой улице.
Алеша сидел на пне, обхватив голову руками, и старался не оглядываться — там, за его спиной, слаженно, буднично и бестолково (так казалось) работала опергруппа.
Андрея обнаружила его мама Софья Петровна, когда вышла на балкон помахать сыну рукой (тот собирался в институт на какую-то там отработку по озеленению). Андрей все никак не выводил своего «мустанга» из «стойла», мама встревожилась, спустилась вниз и заглянула в приоткрытую дверь гаража. Андрей никогда не оставлял дверь открытой: мошкара налетит, пруд рядом, сыро…
Он сидел на корточках, привалившись к заднему колесу мотоцикла и сжимая в руке гаечный ключ, — видимо, собирался подтянуть крепление. На шее в вырезе рубашки виднелся багровый кровоподтек: убийца единственным точным ударом сломал ему шейные позвонки.
— Чем его? — спросил Оленин эксперта.
— Палкой или обрезком трубы, — отозвался тот. — А возможно, просто ребром ладони. После вскрытия скажу точнее.
