ней здоровался в коридоре, а Влада с кислым фейсом проходила мимо, это, оказывается, я ее игнорировал.
— Да ты и в детстве так делал. Чуть что — сразу вставал на ее сторону. Я у вас всегда была третья!
Лично я такого не помню — вроде одинаково общался с обеими. Ну, может, где-то в отдельные моменты, когда кое-кто себя капризно вела, уделял больше внимания Дане — так у нее характер в сто раз лучше. Кто бы мог подумать, что маленькие девочки могут быть настолько злопамятны.
— И вообще, — подытожила эта обиженка, — я, может, тоже обрадовалась, когда ты снова появился, а ты взял и сразу выбрал ее…
Ну ни фига себе. А может, надо было как-то очевиднее показывать свою радость, чем ходить по коридорам с кривой миной и смотреть на меня как на пустое место?
— Вообще-то я никого не выбирал, ты сама со мной не общалась. Даже не здоровалась, — напомнил я, как оно было на самом деле.
— Ну может, пару раз и не поздоровалась, — отозвалась она. — Мне просто тяжело строить отношения с людьми.
— Наезжать тебе на них несложно.
— Я вообще не понимаю, зачем сейчас с тобой разговариваю, — проворчала эта звезда, притягивая к себе новую кружку.
Ну, наверное, просто потому, что тебе больше не с кем поговорить, да?
— Это вкусное, кстати, — сказала она, попробовав новое пиво и придвинув его ко мне.
«Вкусное» чуть не убило мои рецепторы прямо на месте. Видя, как я поморщился, собеседница мстительно хихикнула.
— Понравилось? — и поморщилась сама от той же горечи.
— Это лучше, — я сделал глоток из новой кружки и с невозмутимым видом передал ей, оставляя саму гадать, что ждет за стеклянными стенками.
Дальше мы то ли пробовали пиво, то ли играли в русскую рулетку: сладкое, кислое, горькое и что-то уж совсем невыносимое чередовались с полной неожиданностью. Сложно было предугадать, что за вкус попадется в следующий раз: груша с ванилью, нечто с нотками имбиря, ананаса, кокоса и мяты или перец чили, какая-нибудь странная копченость, пережженная карамель, тлевшая по ощущениям прямо на языке. А порой и вовсе вкус был такой, как будто в кружке кто-то сдох и теперь медленно разлагался.
— Почему у тебя вечно выпадает сладкое, — ворчала Влада, пытаясь зажевать эту экзотику орешками, — а у меня какое-то дерьмо.
Которым, кстати, без всякого зазрения совести со мной поделилась.
— А ты вот этим запей, — посоветовал я, придвигая к ней другое дерьмо.
— Вкусно? — подозрительно спросила она.
— Попробуй, — неопределенно ответил я.
Как саперы, рискуя подорваться на каждой кружке, мы охотно ими менялись и старались не выдать, что за сюрприз внутри — делая покерфейс и на самый классный, и на самый отстойный вкус. А потом веселились, глядя, как менялись лица от горечи или, наоборот, удовольствия. «Кисло», «терпимо», «неплохо» или «а это реально вкусно» — верить можно было лишь тому, кто попробовал вторым. Наверное, в одиночку я бы и не оценил всю прелесть этого огромного дегустационного сета.
— И вообще, может, я не знала, как с тобой разговаривать, — заедая очередной вкус чипсами, выдала Влада. — У меня нет друзей парней. Я не знаю, как с ними себя вести…
Надо сказать, чем больше пива булькало в нашей звезде, тем легче ей становилось строить отношения с людьми.
— А в чем разница-то? — отозвался я, закидывая в рот квадратик сыра. — Например, мы с Аленой друзья.
— О да, — закатила глаза собеседница, — и глубину ее ты меришь исключительно по-дружески!
— Отличная строчка для песни, — хмыкнул я, на этот раз наслаждаясь яблочным сидром.
— Много о себе думаешь, — фыркнула она, забирая кружку у меня, и, видимо, задумавшись, приложилась к ободку там, где его только что касался я, хотя до этого выбирала противоположную сторону.
В эту сладкую паузу к нам подошел официант, разносивший заказы по залу, и поставил перед Владой огромную кружку с янтарной жидкостью — этакую здоровенную пивную сиську.
— Это вам, — пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд, — от мужчины вон за тем столиком, — и показал на столик неподалеку, где в нашу сторону с широкой лыбой пялился какой-то лысый мужик. — Говорит, большой поклонник вашего творчества.
Серьезно? Вот этот престарелый хрен любит слезливые песенки для девочек-подростков? И подношение, конечно, офигенное — пузырь пива.
— Что за отель? — буркнула Влада, отворачиваясь от поклонника. — На сцену выйдешь, все аж под юбку глазами лезут. Теперь вот это еще, — она с досадой кивнула на пиво. — По его мнению, я что, дам за литр пива? Капец…
Да, с его стороны это был просчет. Ты у меня усосала уже куда больше и даже спасибо до сих пор не сказала.
— Все, пойду я, — подытожила эта звезда, — тут становится небезопасно, — и, чуть покачиваясь, спустилась с барного стула.
— Проводить? — предложил я, видя, как ее лысый поклонник поднялся следом.
— Я тебя в номер не приглашала!
— То есть хочешь с фанатом поближе познакомиться?
Она нехотя покосилась в сторону своего щедрого дарителя, еще не подошедшего за автографом, только потому что я рядом. Увидев, что дама сердца смотрит, он прямо-таки с маньяческой улыбкой ей помахал.
— Но только до двери, — Влада торопливо от него отвернулась.
Да как будто я рвусь через твой порог.
Захватив с тарелки оставшиеся орешки, моя вредная собеседница ушла из ресторана вместе со мной. Незадачливый фанат проводил нас глазами, недовольно цокнул и плюхнул зад обратно на стул. Ничего, мужик, твое пиво не выпили, можешь передать его кому-то еще.
Однако встреча со сталкером, как оказалось, не прошла для звезды бесследно.
— А почему ты идешь сзади? — с подозрением спросила
