Первый — это кидать его на крышу. Так как на крыше всё равно ничего не построить. Заметно. Проверят. Предъявят за квадратуру. Снести заставят. Но этот метод переставал действовать, когда на крыше уже скопились метровые сугробы. В какой-то момент снега просто становилось так много, что он начинал стекать обратно как сухой песок, вне зависимости от наклона крыши.
Второй — это кидать снег на дорогу в центре проезда. Но земля тут дороже, а значит, гаражи понатыканы ближе. «По евростандарту». Да и снега больше, чем автомобилей проезжает, способных его притоптать. А сугроб заметят. Вылезут. Ругаться начнут.
«Без их потом лопатой в ответ, кричи пока голос не сядет или убегай от компании. Оно нам надо?», — прикинул внутренний голос.
Выходил, что самый действенный метод — третий. В народе он расшифровывался как «соседу подкинуть». И горе тому соседу, кто откапывает свой гараж последним.
Но Боря за суетой прошлых дней сам оказался таким горе-соседом. Если те же деды хотя бы тропинки до дверки себе давно расчистили и активно их осваивали день ото дня, то его ворота соседи закидали по самую крышу за неимением внимания хозяина.
«Расчистить полностью с ходу нельзя. Ресурс девать некуда. Не снеговиков же лепить», — даже немного расстроился внутренний голос.
Тогда сантехник решил, что разумно будет добраться хотя бы до входной двери в воротах. Метод невольно выработался четвёртого типа, смежный. Раскидываешь снег по краям своей тропы, по сути оставляя его на пятачке у ворот. Главное не увлекаться, расширяя окоп. Вздумай оставить арку — получится туннель.
К обеду Боря добрался до двери. И открыв её, внутрь проник. А внутри пространства едва-едва хватает для автомобиля. По краям коробки, коробки, коробки, колёса, и снова — коробки.
Тут то он и вспомнил, что уже не раз привозил Яне продукцию, а сбыт хромал на обе ноги. Куда там миллион наскрести Антону? Самой бы хозяйке квартиры на оплату платежей хватало. А вот поверку счётчиков воды в квартиру лучше не пускать.
Дома у неё тоже заставлено всё до потолка. Всё-таки фура игрушек с неба на обоих свалилась. Да и запасы Антона на две трети контейнера вытянули. А вместе всё — много! Изобилие.
Боря бородку почесал, хмыкнул. Если в начале продукция неплохо сбывалась, и приработок неплохой шёл, то потом что-то пошло не так. Хоть весь гараж под коробки используй.
Выгрузив часть продукции на машино-место, чтобы задом сдавать проще было и дорожно-постовые службы сильно не тревожились, Боря невольно к содержимому присмотрелся. Список дел большой, но иногда вспоминал о том, что обещал.
«Что бы такого Ирине Олеговне подарить?» — прикинул внутренний голос и тут же сам и подсказал: «Так массажёр тот и подари! Если даже бабки в восторге, то женщине горячей точно понравится. А иных и не бывает. Только — «зажигалки» рядом не хватает правильной».
Боря гараж закрыл, повертел в руках коробку с вуманайзером. По сути это был мощный вибратор с регулятором скоростей. Картинки показывали, что для наружного применения. Оно и понятно — головка почти как кулак. Особо не засунешь, не запихаешь.
«Хотя многим нравится и такое», — уточнил внутренний голос: «Но инструкции для кого придуманы?».
Спрятав коробку подальше в салон, Боря закрыл гараж и во двор заехал к Яне. Загрузив себя коробками доверху, к домофону подошёл. Уже собирался звонить, как люди из подъезда вышли. Даже дверь придержали. Есть всё-таки и доброжелательные, соучаствующий. Мелочь, а приятно.
Тогда Боря в лифт зашёл и на этаж поднялся. Но перед дверью застыл, не решаясь своими ключами открывать. Вдруг внутри снова ситуация?
Звонил, пока не открыли.
Яна выползла сонная, словно ещё и не просыпалась. Волосы похожи на рассохшуюся поломойку, губы сухие, уголки белые даже. Подсушена. Обезвоживание. А глаза с красными прожилками, словно сутками напролёт у компьютера сидит. Но это что касается внешнего вида. Удивляла скорее форма.
Чуть полная, но подтянутая женщина, сверкала бледными сосками. Так как была в кожаной портупе. По сути это были лишь ремешки, подчёркивающие важное. А чтобы была видна и бритая до синевы киска, снизу её обрамляли чёрные как-бы-трусики с доступом. Только доступа было больше, чем ткани самих трусиков. Тёмные чулки с подтяжками и кожаный ошейник дополняли картину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«То ли она ушла в БДСМ, то ли батареи перекрыть не может, а топят сильно», — намекнул внутренний голос.
Яна походила на колбасу в сетке, которой вместо шкурки выделили ненадлежащую упаковку, в которой всё видно, но как бы и одета-защищена одновременно. Наверняка, она днями напролёт носила и высокие каблуки, но сейчас её разбудили и их заменяли мягкие розовые тапочки-зайчики.
— Боря, привет… — протянула она, зевая. — О, сколько коробок. А я ещё те не успела продать. Занята пока немного.
Он зашёл через порог и понял, что пачку денег ему не отгрузят. Товар — на месте, прямо у прихожей можно новый сгружать. Дальше лишь проход для одного человека. Над которым камера висит, синим глазком подмигивая.
— Здравствуй, Яна. А что происходит, вообще? Что за камера?
— А, это? — она повернулась к камере и помахала. — Это онлайн. Режим «лайфстайл». Короче, стрим 24 часа в сутки… хотя сейчас он спит.
— Кто, он? — немного смутился Боря.
Сантехник разулся, снял верхнюю одежду и прошёл на кухню. А там тоже камера. Тогда он прошёл в спальную — нет свободы от глобального ока предиктора, висела даже тут у потолка. Присмотревшись, нашёл ещё две, для разных ракурсов. Причём одна, самая массивная, ничуть не скрываясь, висела прямо над изголовьем кровати.
— Он это — Янус. Он из Латвии. Мой фанат. Выкупил всё моё время на целую неделю, — добавила Яна, пока Боря ходил в ванную, туалет, по коридору, заглянул в зал и на балкон, и попутно насчитал с дюжину камер высокого разрешения во всех точках.
Вопрос напрашиваля сам собой:
— А… зачем?
— Видишь ли, Борь. Янус решил, что за счета он всё равно платить не сможет. И выставил квартиру на продажу, а на задаток — гуляет. Прожигает всё, что есть на меня.
— Так а… может следовало просто счета оплатить без кутежей? — прикинул Боря. –Или сдавать, работая на вахте?
— Ну оплатишь раз-два, а дальше — нечем. Потому что то, что раньше стоило евро, теперь стоит десять, а будет — двадцать. А зарабатываешь ты по-старому. А может уже и не зарабатываешь вовсе. Тут уже каждый лавки пилить начнёт и бутылки собирать.
Знаешь как говорят: «каждый сходит с ума по-своему». Так что, если он решил покутить напоследок, кто я такая, чтобы его разубеждать? — виновато улыбнулась Яна и присела на край кровати.
— Это просто заказ, — продолжила она. — Я отношусь к нему соответственно. Борь, я вообще не планировала к этому вернуться, пока не застала рыдающего мужика, который признался, что больше не контролирует свою жизнь и понятия не имеет, что будет со страной. Потому что нет никакой страны. Одна территория вымирания. Всё начиналось с борьбы с памятниками Великой Отечественной Войны и заигрыванием с нацизмом с фашизмом, а закончилось дырявыми трусами. Порвали жопу, пока широко шагали. Не по размеру задача оказалась.
Боря кивнул. Да, факельные шествия и назначение виновных среди ветеранов никогда ничем хорошим не заканчивалось. Это как ругать испорченную шаурму за то, что съел, но надеялся на лучшее. А ведь выбор — твой был.
— Проблема лишь в том, что я уже не знаю, что ещё ему показать, а прошло только три дня из семи, — добавила Яна. — Я уже и мастурбировала всем, чем можно, и ногти стригла, и переодевалась во всё, что есть. И газ жгла, и ванную по три раза в день принимаю. А он только плачет и смотрит, смотрит… на то, как на батарее трусы сохнут.
Боря вдруг вздрогнул, так как одна из камер с лёгким звуком повернулась в его сторону.
— А другая проблема в том, что я не знаю, что с ним будет через эти четыре дня, — призналась Яна, даже не обратив на это внимания. — Вот и из кожи вон лезу, чтобы скрасить последние дни…
