— Может, на это уйдет больше времени, но ты должна ждать меня.
Она не знала, о чем я думаю, но была на все согласна.
— Я буду ждать тебя вечность, если понадобится.
— Больше никого?
— Всем остальным придется похищать меня.
— Вот мы повеселимся, — усмехнулся я.
— Как никогда.
— Увидимся. — Я подмигнул ей и увидел доверие в ее озадаченных глазах.
Я расцарапал ножевую рану, которую мне нанес охранник в Роуз-Касл, и кровь снова заструилась по боку. Разорвав рубашку, чтобы рана была видна, я застонал достаточно громко, так что Сейбл обернулся и посмотрел на меня. Я поймал его взгляд и глазами указал на холщовую сумку, валявшуюся у его ног, ту самую, что я заставил его нести; после этого встал, так чтобы парень сзади мог разглядеть мою рану.
— Что-то мне нехорошо, приятель. Не возражаешь, если я пойду промою рану?
Он тут же вскинул ружье, но одного взгляда на открытую, кровоточащую рану было достаточно, чтобы у него исчезли все подозрения. Теперь он нес за меня ответственность, поэтому был заинтересован в том, чтобы доставить меня живым и невредимым. Он тоже встал, намереваясь сопровождать меня, но тут включился в игру Виктор Сейбл.
Он подхватил сумку, поднял руку и сказал:
— Пожалуйста, я помимо всего еще и врач. Может, я смогу помочь.
Парень нахмурился, кивнул и сел на свое место, но не спускал с нас глаз, пока мы шли в туалет.
Время и расстояние совпали, и самолет догнал яхту, которая едва заметной точкой виднелась на поверхности моря под нами. Мы вышли из крошечного туалета, впереди шел Сейбл, чтобы меня с парашютом за спиной не было видно, а когда в конце концов охранник разглядел парашют, Виктор Сейбл нарочно споткнулся и неуклюже завалился на его руку с ружьем. Я рванул на себя дверцу самолета и распахнул ее.
В моем кармане была куча купюр, так что, если капитан яхты сможет добраться до меня, он поймет, что я имел в виду, когда говорил о деньгах, падающих с неба.
Глаза Ким счастливо блестели, губы со смехом произнесли:
— Вперед, муж! — а двумя пальцами она сделала знак V и пересекла их с пальцем другой руки — получился символ дельта-фактора, который указывал на нее, чтобы я помнил, что она единственная дельта, которая теперь осталась у меня.
Я не мог не рассмеяться в ответ, и это было похоже на дикий смех старины Генри Моргана, когда он одурачил весь свет.
Затем я прыгнул.
