станет на какое-то время тенью себя самого. Возможно, он будет чувствоваться себя не в своей тарелке, зная, что чего-то не хватает, но не в силах определить, чего именно. Впрочем, это ведь не имеет значения, правда? Железный Принц теперь ваш враг, враг всех истинных фейри. Кого волнует, что с ним станется? – Она выжидающе посмотрела на меня. – Ну, что скажешь, Итан Чейз? Ты прямо сейчас можешь отомстить Киррану. Отомстить ему за предательство, за то, что он убил тебя – члена своей семьи, – ради спасения Забытых.
Я колебался, и она продолжила тихим и ласковым голосом:
– Это справедливо, разве ты не согласен, дорогой? – промурлыкала Леананши. – «Око за око» – так ведь звучит одна из ваших человеческих поговорок? Неужели ты не хочешь наказать Киррана за всю ту боль, что он причинил?
– Да, но… – Я провел рукой по голове, погрузившись в мысли.
По правде говоря, – и я, возможно, был плохим человеком, раз вообще задумался об этом, – предложение звучало довольно заманчиво. Кирран причинил боль стольким людям. Не только мне, но и Кензи, Меган, Эшу, Аннуил, моим родителям, Рэйзору, гуро, всем в Маг Туиреде, – список можно продолжать бесконечно. А встав на сторону Королевы Забытых, он подверг опасности еще и чертову уйму людей. Я хотел, чтобы он заплатил за это. Хотел, чтобы он осознал последствия своих действий, что я не намерен сдаваться и просто смириться с тем, что он пытался убить меня. Меня это не устраивает, черт побери. То, что у него больше нет души, не означало, что я готов оправдать все те дерьмовые передряги, через которые он заставил нас пройти.
Однако… если бы я согласился, то не просто бы причинил боль Киррану. Я бы сделал больно Меган. Вот чего Кирран никак не мог понять: его глупые безрассудные поступки влияют не только на него, как он когда-то считал. Он вредил не себе, – он причинял боль всем, кто заботился о нем.
Даже если я злился на принца, даже если он заслуживал такой участи, жизнь Киррана не принадлежала мне, чтобы я мог ею торговаться. Тогда я стану похож на него.
– Нет, – пробормотал я, качая головой. – Нет, Кирран, может, и подонок, но… я не вправе. Я не поступлю так с ним или с Меган.
– Конечно, дорогой. – Леананши расправила плечи, откинув волосы назад. – Это твой выбор, в конце концов. Но цена за использование тропы остается неизменной. Год его жизни или твоей. Что выберешь?
Я вздохнул, подавляя страх, свирепо скручивающий мои внутренности.
– Один год, – осторожно сказал я. – Ровно один год. И это произойдет на исходе моей жизни? То есть, я ведь не стану овощем в тридцать?
– Нет, птенчик. – Королева Изгнанных с улыбкой покачала головой. – Если с тобой ничего не случится, ты проживешь долгую, нормальную человеческую жизнь. Просто смерть придет на год раньше. Я не могу сказать точного срока, дорогой. Никто не скажет.
– Кензи. – Я перевел взгляд на свою девушку, которая наблюдала за происходящим в угрюмом молчании. Ее руки были сложены руки на груди, но она не казалась рассерженной или настроенной протестовать. Просто выглядела печальной.
Я подошел ближе и, положив руки ей на плечи, тихо сказал:
– Если ты не хочешь, чтобы я соглашался, – произнес я, – сделке конец. Я готов пойти на это, только если ты не возражаешь. – Мне хотелось бы поговорить и с родителями, но этому, конечно, не бывать. – Я не желаю уподобляться Киррану, – признался я, увидев ее недоуменный взгляд. – Заключать сделки и давать обещания, не думая о других. А ты… самый важный человек в моей жизни, так что… – Я запнулся, когда в глазах Кензи заблестели слезы. – Я хочу быть уверен, что ты не против, – продолжил я. – Если нет, то все в порядке. Мы найдем другой способ…
– Итан. – Кензи прижала руку к моей груди. Ее глаза сверкали, когда она посмотрела на меня снизу верх. – Мне не по душе эта идея, но… Не мне читать тебе нотации о сделках с фейри. С моей стороны было бы очень лицемерно останавливать тебя сейчас, пусть мне и хочется, чтобы ты находился рядом со мной так долго, как только сможешь. Но я знаю, что это невозможно. – Она улыбнулся, и у меня к горлу подступил ком. – Только ты можешь решать, как прожить свою собственную жизнь, это твой выбор, крутой парень. А я поддержу любое твое решение. – Она наклонилась и поцеловала меня в уголок рта. – Только если тебе не превратят в хомяка или кого хуже, – прошептала она и отстранилась. – Тогда я начну протестовать.
– Поцелуйчики, – прожужжал Рэйзор из-под ее волос.
– О, пожалуйста, превратите его уже в хомячка, – отозвался Грималкин, сидящий на рояле.
Я всех проигнорировал и поцеловал Кензи.
Леананши терпеливо ожидала, когда я отстранюсь, но Кензи переплела наши пальцы и прижалась к моей груди, отказываясь отходить от меня. Королева Изгнанных слабо улыбалась, наблюдая за нами.
– Ну что, дорогой, ты определился?
Я кивнул.
– Да, – выдавил я, желая, чтобы мое сердце успокоилось, – определился. Я согласен.
– Когда придет время, ты отдашь мне один год своей жизни. – Леананши приподняла худую руку и, прежде чем я успел что-то ответить, добавила: – Последний шанс отказаться, птенчик. Как только ты согласишься, пути назад не будет. Твои следующие слова определят судьбу этой сделки, так что будь очень уверен. Согласен ли ты отдать один год своей жизни в обмен на использование тропы, которая приведет тебя к Густолесью? Да или нет?
Кензи крепче сжала мою ладонь.
Я с трудом сглотнул, глубоко вздохнул и ответил:
– Да.
Я собрался с духом, но оказался не готов к тому, что мне в грудь вонзится ледяной кулак, схватит что-то жизненно важное и вырвет это с корнем. Я истошно закричал и упал бы, если бы Кензи не схватила меня за руку. Широко расставив ноги, она перенесла весь мой вес на себя и удержала меня в вертикальном положении.
Тяжело дыша, я взял себя в руки и выпрямился, прежде чем бросить на нее благодарный взгляд. Леананши не двигалась, хотя ее глаза были закрыты, а волосы развевались, словно подхваченные сильным ветром.
– Ты в порядке, крутой парень? – прошептала Кензи.
– Да, – прохрипел я, когда боль утихла и мышцы наконец-то расслабились. Секунду я чувствовал зияющую пустоту где-то глубоко внутри, но потом сделал вдох, и она снова заполнилась. – Все хорошо. Спасибо.
Леананши открыла глаза и лучезарно улыбнулась.
– Великолепно, дорогой! – провозгласила она. Возможно, это было плодом моего воображения, но она казалась более живой, яркой и энергичной. Я задавался вопросом,
