Один из наиболее известных изумрудов в мире венчал богато украшенную драгоценностями императорскую корону на голове статуи Девы Саграрио в кафедральном соборе Толедо. Этот ярко-зеленый изумруд был вырезан в форме совершенного шара примерно 40 миллиметров в диаметре. Сама корона была произведением ювелира из Толедо дона Диего Алехо де Монтойя, который начал работу в 1574 году и посвятил ей двенадцать лет. Она описывается как почти полностью из чистого золота и выполненная в стиле ренессанс, выгравированная затейливыми арабесками и выложенная разноцветной эмалью. Остов короны служил чудесной основой для драгоценных камней, составляющих ее убранство: рубинов, изумрудов и восточного жемчуга, а также ряда ангелов и херувимов, поддерживающих своды с аллегорическими фигурами Веры, Надежды и Милосердия. В фигурку, изображающую Веру, был вставлен великолепный изумруд. В 1865 году это драгоценное украшение еще находилось в соборе, но охранялось так небрежно, что в 1869 году его украли.
Если верить следующему анекдоту, изумруд исчез раньше. Говорят, в 1809 году во время оккупации Испании французами маршал Жюно[107] посетил собор, и ему показали изумруд как одну из достопримечательностей собора. Как только алчный взгляд маршала упал на этот камень, он вынул его из оправы, прохладно заметив удивленным и пришедшим в ужас зевакам: «Это принадлежит мне». Затем, улыбнувшись и поклонившись, покинул собор с изумрудом, надежно спрятанным в карман его мундира. Позже камень заменили стеклянной имитацией.
Знаменитая коллекция драгоценностей, собранная в сокровищнице Санта-Каса в Лорето, Италия, подверглась разграблению во время французской оккупации в 1797 году, и все следы самых чудесных украшений пропали навсегда. Среди них дары многих коронованных и титулованных особ, например несчастной Генриетты-Марии, жены Карла I, которая подарила золотое сердцеобразное украшение с надписью «Иисус Мария» из бриллиантов. Эта драгоценность описывается так: «Величиной в две человеческие руки, она раскрывается на две створки, на одной из которых запечатлена Святая Дева, а на другой сама королева». Из многочисленных богатых одеяний, украшающих статую Девы в святилище, самым великолепным был дар инфанты Изабеллы Фламандской, оценивающийся в 40 000 крон. Английский путешественник XVII века описывает его так:
«Оно густо усыпано внизу шестью рядами бриллиантов, число которых доходит до тысячи, и все расшито цветами из мелкого жемчуга, в серединку которых вставлена большая крупная жемчужина; количество жемчужин исчисляется двадцатью тысячами».
Тот же автор рассказывает, что нишу, в которой стояла статуя, обрамлял ряд драгоценных камней самых различных размеров, ценности и цветов, образующих «богатую многоцветную радугу». Говорят также, что там была огромная, вправленная в золото жемчужина с изображением Девы и Младенца. Вероятно, это была драгоценность, выполненная из жемчужины неправильной формы или нескольких жемчужин с финифтью, скомпонованных в стиле барокко в виде священных фигур.
Нагрудный крест, носимый во время торжественных процессий настоятелем монастыря Сан-Лоренцо дель Эскориал, украшали восемь совершенных изумрудов, пять бриллиантов и пять жемчужин. С него свисала великолепная грушевидная жемчужина, подаренная Филиппом II в 1595 году, одна из самых красивых драгоценностей, которыми владел этот монарх. В 1740 году крест был оценен в 50 000 крон, и огромная жемчужина Филиппа не входила в эту стоимость.
Монастырь Стреонешал, позднее аббатство Уайтби, был основан примерно в 656 году Освью, королем Нортумбрии, во исполнение обета, данного перед его победой над королем-язычником Пендой в битве при Уинведфилде в ноябре 654 года. Святая Хильда стала аббатисой, а дочь Освью Эльфледа приняла монашество и в конце концов в 680 году сменила Хильду на ее посту; она умерла в 713 году. Предание гласит, что в эти давние дни кресты и четки делались для обитателей монастыря из гагата, находимого неподалеку. «Гагат Уитби», очень популярный и модный в XVIII веке, в значительной степени происходил из того же источника, но после выработки месторождения его стали заменять халцедоном с черными пятнами, так называемым ониксом, а позже сталью, украшенной стеклом, и самим стеклом.
В XVI веке гагат называли в народе «черным янтарем», и Кардани утверждает, что в его время из этого материала делали четки. Он также рассказывает, что любопытные фигурки из гагата привозились в Италию из Испании.
Многим неизвестен тот факт, что ряд предметов украшений из нефрита и жадеита – безусловно, европейского происхождения – можно видеть в спокойном маленьком городке Перуджа. Эти предметы, собранные в основном в Центральной и Южной Италии, составляют коллекцию Белуччи в этом городе. Эта коллекция также содержит другие экземпляры из жадеита, должно быть привезенные в Европу во время завоевания испанцами Мексики и Перу. Найден очень интересный образец использования языческого долота для изготовления христианской эмблемы. Из каждого из четырех углов жадеитового долота вынут прямоугольный кусок, в результате чего получился совершенный крест, передняя и задняя стороны которого сохраняют первоначальную полировку, выполненную много веков назад американским туземным мастером. Испанские моряки, возвращавшиеся из плавания, распространяли в Европе суеверие, вероятно выдуманное ими самими с целью увеличить цену своему жаду или жадеиту, согласно которому туземцы носили эти минералы как лекарство от болезней почек. Отсюда появилось название lapis nephriticus (почечный камень), делающее материал исключительно драгоценным в глазах многих, и, вполне возможно, считалось, что, придав этому предмету форму святого креста, можно получить талисман, не только исцеляющий от определенной болезни, но и охраняющий своего владельца от всевозможных бед и опасностей. Здесь же можно увидеть долота из европейского жада, зашитые в мешочки и носимые на пояснице.
Некоторые любопытные амулеты под названием magatama (изогнутые драгоценности) нашли в японских могилах железного века; они сделаны из различных материалов, среди которых стеатит, яшма, карнеол, агат, горный хрусталь, хризопраз и нефрит (жад). В грудах раковин периода, предшествующего железному веку, нередко находят magatama из рога, а также зуба кабана или волка, а их своеобразная форма, различным образом объясняемая как символ, может быть вызвана формой первоначально используемого материала. Очевидно, magatama считались амулетами. «Они обычно просверливались на толстом конце и носились на шнуре вместе с бусами и бисером из того же материала». Этими оригинальными предметами украшали статуи богов, а также использовали в качестве императорских знаков отличия и ранга в обществе. В наши дни они являются одним из трех эмблем монархической власти в Японии.
Зеленый и красный magatama сочетаются в национальной эмблеме Кореи, а похожая фигурка в Китае символизирует союз женского и мужского начала (инь и ян). Доктор Бэлз считает, что свастика, встречающаяся в столь многочисленных уголках мира, олицетворяет представления того же порядка.
В племенах бгхаи в Бирме существует множество суеверий относительно таких камней, как гранат, горный хрусталь, халцедон, карнеол, агат, оникс и других, менее ценных, репутация которых не зависит от того, являются ли эти камни драгоценными. Почти в каждом доме имеется каменный фетиш, которому время от времени делаются подношения кровью. На вопрос о причинах подобного дара ответ бывает следующий: «Если мы не будем давать ему есть кровь, он будет есть нас». Считалось, будто в камнях обитают духи, добрые или злые, а если в семье случалось несчастье, в нем обвиняли духа. Если умирал отец семейства, мать приказывала сыну выбросить магический камень. Он это делал, но дух все равно не исчезал, потому что вскоре этот камень находили на привычном месте, а с ним и еще два камня.
Руи Гонсалес де Клавихо,[108] путешествовавший по Востоку в 1403–1406 годах, приводит описание каменной плиты с видной на ней «природной картиной», обнаруженной им в церкви Святой Софии в Константинополе:
«В стене, на левой стороне, есть очень большая каменная плита, на которой, среди многих других фигур, изображена, очень естественно, без всяких уловок, применяемых в скульптуре или живописи, святая и благословенная Дева Мария с нашим Господом Иисусом Христом в ее святых руках и со святым предтечей Иоанном Крестителем рядом. Эти изображения, как я сказал раньше, не нарисованы красками и не инкрустированы, но сам камень, на котором ясно видны прожилки, дал жизнь этой картине; говорят, когда этот камень был вырезан, чтобы поставить его на самое священное место, мастер увидел на нем эти замечательные и счастливые изображения, и, поскольку эта церковь была самой почитаемой в городе, этот камень был помещен в ней. Изображения видны неясно, словно окутанные облаками или словно сквозь тонкую вуаль».
