Положи яйцо перед собой, Бога в его зарождении.
И созерцай его.
И высиди его магическим теплом своего взгляда.
111 В Рукописном Черновике написано: «Я мало спал; неясные сны больше расстроили меня, чем подсказали выход» (ст.686)
112 9 января 1914 г.
113 В Черновике: «и тогда другой голос заговорил во мне, как эхо» (ст.309)
114 Это относится к сцене в тексте, описывающей, как Юнг уменьшил Издубара до размера яйца, так, что мог тайно внести его в дом, чтоб вылечить его. Юнг сказал Аниеле Яффе по поводу этих отрывков, что некоторые иллюзии ведомы страхом, как в главе про дьявола или в главе про Гильгамеша - Издубара. С одной стороны, искать способ спасти великана казалось бессмысленным, но он чувствовал, что если он этого не сделает, потерпит неудачу. Осознание того, что он захватил Бога, было платой за забавное решение. Многие из этих фантазий были великолепными комбинациями возвышенного и нелепого. (МР, ст. 147-48).
115 В Черновике: «Как и другие Боги, во многих предыдущих случаях, Бог был провозглашен фантазией, поэтому предполагается, что с ним заключено соглашение» (ст..314)
116 Дальше в Черновике: «Мы, люди, явно верили, что воображаемого не существует, и если мы признали что-то фантазией, то оно должно быть тщательно и наверняка уничтожено. (ст. 314). В 1932 Юнг высказывал свое мнение по поводу пренебрежительного отношения современности к фантазии (Развитие личности, CW 17, параграф 302).
117 Это, должно быть, относится к следующей главе.
118 Св.Христофор (из греческого « носящий Христа») - мученик, живший в третьем веке. Согласно легенде он искал отшельника, чтобы тот рассказал ему, как служить Иисусу. Отшельник подсказал ему переносить людей через опасный речной брод, что тот и стал делать. Однажды его попросил перенести через реку мальчик. Христофору он показался тяжелее всех, и тогда мальчик сказал, что он Христос, и что он несет на себе все тяготы мира.
119 Матвей II:30.
120 Т.е. Издубар пришел к Юнгу.
Глава 10 Заклинания
(122)
Наступило Рождество. Бог в яйце.
Я приготовил пелену для моего Бога, дорогую красную пелену из страны утренней зари.
Он воссияет великолепием своей Восточной земли.
Я мать, первая дева, что родила, не ведая о том.
Я заботливый отец, что оберегал деву.
Я пастух, что получил известие, сторожа свое стадо ночью в темном поле. (123)
***
Я священное животное, стоявшее изумленное в невозможности постичь становление Бога.
Я волхв, пришедший с Востока, издали предполагающий чудо.(124)
И я яйцо, окружающее и питающее семя Бога во мне.
***
Длится торжественный час.
А мое человечество несчастно и переживает муки.
Поэтому я дающий жизнь.
Откуда твоя благодать, о Бог?
Он – извечная пустота и изобилие.(125)
Ничто не похоже на него, и он не похож ни на что.
Извечный мрак и вечное сияние.
Вечный на земле и на небе.
Двойная сущность в одном.
Прост в своей многоликости.
Смысл в нелепости.
Свобода в рабстве.
Покоренный, будучи победителем.
Древний в юности.
Да в нет.
***
О,
Свет срединного пути,
Заключенный в яйце,
зарождающийся,
полон рвения, томящийся.
Предвкушающий,
Сказочный, берегущий утерянные воспоминания.
Тяжелый, как камень, отвердевший.
Тающий, прозрачный.
Струящийся свет, вокруг себя обернутый.
*** (126 ,127)
Аминь, ты – властелин начала.
Аминь, ты – звезда Востока.
Аминь, ты – цветок, расцветающий над всем.
Аминь, ты - олень, убегающий из леса.
Аминь, ты – песнь, звучащая за океаном.
Аминь, ты - начало и конец.
*** (128)
Слово, никогда не произносимое.
Свет, никогда не проливаемый.
Несравненное смешение.
И дорога без конца.
***
Я прощаю себе эти слова, как ты прощаешь мне желание твоего блистающего света.
***
Вставай, ты благодатный огонь давней ночи.
Я целую начало твоего зарождения.
Моя рука готовит пелену и щедро рассыпает цветы перед тобою.
Вставай, мой друг, беспомощно лежащий, пробивайся сквозь скорлупу.
Мы приготовили тебе еду.
Приготовили подарки.
Тебя ждут танцоры.
Мы построили тебе дом.
Стоят, готовы слуги твои.
Мы также пригнали для тебя стада на зеленые поля.
Мы наполнили твою чашу красным вином.
Мы разложили ароматные плоды на золотых блюдах.
Мы стучим в твою темницу и прислушиваемся.
Длится час, не мешкай.
Мы убоги без тебя и песнь наша изношена.
*** (129)
Мы несчастны без тебя и изнуряем себя молитвой.
Мы произнесли все слова, данные нам сердцем.
Чего ты еще хочешь?
Что нам еще для тебя сделать?
Мы открываем тебе все двери.
Мы преклоняем наши колени, где угодно тебе.
Мы пойдем в любую сторону света, куда пожелаешь.
Мы возведем то, что внизу, и обернем то, что вверху, как прикажешь.
Мы отдадим и отберем, как захочешь.
Мы хотели повернуть направо, но пошли налево, следуя твоему знаку. Мы подымаемся и падаем, мы качаемся и остаемся неподвижными, мы видим и мы слепы, мы слышим и мы глухи, мы говорим да и нет, неизменно слыша твое слово.
Мы не понимаем и живем в неясности.
Мы не любим и живем нелюбимы.
И мы развиваемся, и постигаем, и живем вразумительные.
Мы любим и живем, любимы, согласно твоему закону.
Приди к нам, мы желаем из нашей собственной воли.
Приди к нам, постигающим тебя из нашего собственного духа.
Приди к нам, согреющим тебя у нашего огня.
Приди к нам, мы исцелим тебя нашим мастерством.
Приди к нам, мы создадим тебя из собственного тела.
Приди, дитя, к отцу и матери.
*** (130)/
Мы просили у земли.
Мы просили у Неба.
Мы просили у моря.
Мы просили у ветра.
Мы просили у огня.
Мы искали тебя у всех народов.
Мы искали тебя у всех королей.
Мы искали тебя у всех мудрецов.
Мы искали тебя в наших собственных головах и сердцах.
И мы нашли тебя в яйце.
***
Я принес тебе ценную человеческую жертву, молодого и старика.
Я порезал свою кожу ножом.
Я оросил твой алтарь своей кровью.
Я изгнал отца и мать, чтобы ты мог жить со мной.
Я превратил свой день в ночь и расхаживал в полдень, как лунатик.
Я свергнул всех Богов, нарушил законы, съел нечистое.
Я бросил свой меч и облачился в женские одежды.
Я разрушил мой крепкий замок и играл, как ребенок, в песке.
Я увидел очертания воинов на линии фронта и разбил свои латы молотом.
Я засадил свое поле и оставил сгнивать плоды.
Я сделал малым все, что было великим, и великим все, что было малым.
Я променял свою самую дальнюю цель на самую близкую, и поэтому я готов.
*** (131)
Несмотря на это, я не готов, так как до сих пор не примирился с тем, что душит мое сердце. Эта страшная вещь – заключение Бога в яйце. Я счастлив, что великое стремление имело успех, но мой страх заставил меня забыть о связанных с ним рисках. Я люблю и восхищаюсь великим. Нет могущественнее его, с бычьими рогами, тем не менее, я смог его покалечить, перенести и без труда уменьшить. Я чуть не плюхнулся на землю от страха, когда увидел его, а теперь спасаю его руками, сложенными в пригоршню. Вот те силы, которые пугали и завоевывали вас; это ваши Боги и ваши правители с незапамятных времен; тем не менее, вы можете положить их себе в карман. Что такое богохульство по сравнению с этим? Мне бы хотелось побогохульствовать против Бога: так у меня, по крайней мере, был бы Бог, которого я мог бы оскорбить, но яйцо, которое кто-то носит в кармане, не стоит богохульства. Это Бог, против которого даже невозможно богохульствовать.
Я ненавидел в Боге эту ничтожность. Достаточно моей собственной недостойности. Она не может перенести еще и отягощение ничтожностью Бога. Ничто не стоит прочно: вы прикасаетесь к себе и превращаетесь в прах. Прикасаетесь к Богу, и он, перепуганный, прячется в яйцо. Вы берете приступом врата Ада: к вам приближается звук хохочущих масок и музыка безумных. Вы штурмуете Небеса: сценические декорации трясутся, и суфлер в будке падает в обморок. Вы отмечаете: вы не настоящий, вверху все ненастоящее, внизу все ненастоящее, справа и слева – одно разочарование. За что бы вы ни ухватились – воздух, воздух, воздух.
Но я поймал его, с древних времен боящегося; я уменьшил его и взял в свои руки. Вот она - гибель Богов: человек кладет их в карман. Это - конец истории Богов. Ничто не остается от Богов, кроме яйца. И я обладаю этим яйцом. Возможно, я могу уничтожить этого последнего, а вместе с тем – искоренить всю расу Богов. Что они для меня теперь, когда я знаю, что они уступили моей власти? Древние и перезрелые, они пали и были погребены в яйце.
