По-моему, в мире Демиургов Магрит и Дилана все долгожители временами сильно тормозят, и в этом главная проблема и причина моих бесконечных мытарств. Душевно тормозят, ну очень сильно. При полных оборотах на холостом ходу.
По телу Ладомира пробежала дрожь. Аг-га! Так и знала: не все гладко в Датском королевстве!
Мой палец по-прежнему упирался в широкую мужскую грудь, и диэру не удавалось скрыть учащенного сердцебиения, как бы ему ни хотелось. Вот теперь можем обсудить наши отношения.
– Говори.
Муж облизнул пересохшие губы и со свистом втянул в себя воздух.
– Не с первого и даже не со второго. Но полюбил. Когда – не знаю. – Качнул головой. – Опомнился лишь тогда, когда стало поздно. Когда чуть все не погубил и понял, что признаться в том, что было, не могу, иначе потеряю тебя навсегда.
Легкий бриз шевелил у стены кипенно-белые газовые шторы. Нас обволок легкий аромат цветов – не то сон-травы, не то подснежников. Опять магия. Я впитывала прорвавшиеся откровения, словно томимый жаждой путник влагу, словно увядший цветок воду. Пила и готова была дальше пить.
– Я… – Мышцы его рук напряглись, как натянутые толстые корабельные канаты. Он шевельнул ими и замер опять. Широко раскрытые золотые глаза смотрели в упор, не мигая. Тонкие ноздри породистого носа раздувались. Вскоре гнев, или то, что мне таковым показалось, остыл. Диэр снова полуприкрыл глаза, умело скрывая под тяжелыми веками рвущееся отчаяние. – Извини, не могу о таком говорить. Не привык. Прости.
Ах ты ж непривычный мой! По-моему, он ждет от меня всплеска ярости, криков, обвинений, бабских слез, мелкого шантажа. Правитель, везде и всегда правитель. Ждет худшего и приготовился загодя. Даже когда принес на ладони сердце. Я бы так не смогла, слишком страшно и одиноко постоянно ожидать от других подлости и с этим знанием жить. Что ж, зато теперь есть большой шанс его удивить. Просто огромный.
Я крепко обняла мужчину за талию, прижимаясь к его груди. Зажмурилась и шепнула:
– Люблю.
Громким шепотом:
– Что? Повтори! – По-моему, у него перехватило спазмом горло.
Я широко ухмыльнулась, поднимая голову.
– Ну, ты же у нас телепат? Или эмпат? И со слухом все в порядке… – Повторила, четко разделяя слова: – Я. Тебя. Люблю.
Он молчал, сдерживая бешено бьющееся сердце, скорее всего, не в силах поверить в свое счастье. Хотя при его способностях было весьма странно, что он не знал об этом гораздо раньше, чем я призналась сама себе.
– Я знал, – хрипло подтвердил князь мою догадку, – но никак не мог подумать, что ты так легко скажешь об этом. С твоим упрямством… – Он замолчал, остановленный какой-то мыслью. Тревожно спросил: – Это же не из жалости? Не потому, что я остаюсь здесь?
– Из жалости, – отрезала я, все крепче прижимаясь к его груди, – я могу удавить Лилит на ее деревьях. Ведь есть же у нее здесь хоть одна осина? Или, – у меня загорелись глаза от перспективы, – запихать ей в глотку яблоко. Или придавить троном…
– Ш-ш-ш, – остановил меня муж. – Ты с ней все равно не справишься…
– Справлюсь, – уверенно сказала я, не желая из-за какой-то грудастой стервы терять свое трудное счастье. – Ты просто дождись меня. Я обязательно вернусь, чего бы мне это ни стоило.
Ладомир растерянно провел рукой по лицу – волнующий жест сдачи на волю победителя. И неверия. Еще бы, я думаю! Блондинка, вызволяющая диэра? Курам на смех. Но это он напрасно дергается. У него за спиной Прекрасная Леля Блин!
– Ты не спорь, ты поверь. Просто жди.
– Леля, не на…
Я толкнула его бедрами, обвивая шею:
– Где моя ночь любви? – переключая на другое.
На этих словах он стиснул меня так, что стало тяжело дышать. Мы застыли, глядя глаза в глаза. Ощущение гладкого зеленого шелка под руками, запах свежескошенной травы, горного меда и дикого апельсина. Чуть-чуть горьких специй.
– Ладомир, я…
Палец на моих губах:
– Молчи.
Диэр поменял нас местами и, поворачивая меня к стене лицом, хриплым шепотом попросил:
– Обопрись на стену.
Внутри меня что-то задрожало – не то от страха, не то от предвкушения.
– Леля, ты… – Тесно прижался сзади. Я мурлыкнула, прогнув спинку, и в ответ раздался всхлип, похожий на мой.
– Сокровище? – дразняще переспросила я, снова делая волнообразное движение спиной.
А дальше… это было чудесно и непередаваемо. Мы творили волшебство. Потому что настоящая любовь и есть волшебство, которое под силу не каждому.
Через какое-то время Ладомир устроился в изголовье кровати, усаживая мою персону, и некоторое время сидел, уткнувшись носом мне за ухо. Вскоре он отстранился, откинувшись на спинку кровати.
Я безмолвно запустила руки в медные кудри его волос, пропуская между пальцами тугие завитки. Загадочный взгляд его потемневших золотых глаз из-под полуприкрытых век был полон страсти и тайны.
Ладомир слевитировал столик с фруктами и вином и разлил темно-красное густое вино из кувшина в бокалы. Я решила: самое время поговорить. Сказала то первое, что занозой сидело в сердце:
– Мы можем не увидеться больше, ты понимаешь?
В ответ прилетело удивленное:
– Это еще почему?
Я поделилась своим видением проблемы:
– Людской век недолог, еще лет двадцать – шестьдесят, и все. Мне в любом случае больше не прожить.
Потрясенное:
– С чего ты взяла? – Ладомир потер лоб и запустил руку в свою шевелюру, словно собираясь ее проредить. Нервно отхлебнув ежевичного ягодного эликсира, моргнул. – Ты моя жена! Тебе жить и жить. Двадцать, шестьдесят… не смеши! Ты проживешь даже дольше меня. Если случайно не убьют – твой возраст перевалит за десятки тысяч лет!
Я поперхнулась, пролив немного вина ему на… скажем, колени. СКОЛЬКО? Он точно издевается.
– Но как?
Ладомир разразился лающим смешком.
– Ты думаешь, почему женщины всех рас и мастей так стремятся к диэрам? Из-за нашего обаяния? – Он покачал головой. – Вовсе нет. Какие бы мы ни были успешные, красивые, умные…
Ну вот, началось…
Диэр мрачно ухмыльнулся:
– Одна ночь с диэром – и срок жизни красавицы удваивается, причем до самого конца она остается молодой и красивой.
– Что? – Во мне кипящим ключом неожиданно взбурлила ревность, смешанная с жгучей обидой. И скольких он так осчастливил, интересно? Всю страну? Полстраны?
Муж осыпал меня поцелуями и так увлекся, что пришлось его даже немного отпихнуть.
– А если девушка вышла замуж за диэра… – Мужчина с трудом продолжил, вспомнив, о чем мы говорили перед тем, как он отвлекся. – Ей гарантирована практически вечная жизнь. Повторяю, если случайно не погибнешь!
– Разве такое возможно? – вытаращила я глаза в непритворном изумлении. Наверное, я сейчас напоминала Къяффу в обличье осьминогопаука.
Ладомир тут же попытался меня отвлечь, ласки становились все более смелыми. Похоже, он так пытается что-то скрыть. Или старается благополучно забыть о том, что случится дальше?
– Не отвлекайся, – отодвинулась я от него. Надо сказать, что это простое действие далось мне с громадным трудом. – Повторяю свой вопрос: такое возможно?
– Да. – Взволнованный бархатный голос. И новая попытка уйти от темы обсуждения: – Поэтому прошу, умоляю сюда не приходить! Еще неизвестно, что взбредет в голову этой су… Лилит. Попадись ты ей в лапы – и я буду бессилен.
Я сидела в полном ошеломлении. Подумать только – вечная жизнь! Моя бабушка умерла в семьдесят восемь и воспринимала свой будущий уход с радостью, старческая немощь ее доконала. Господи всемилостивый, быть молодой и красивой – не одну сотню лет и даже не две… Тысячу лет? Больше? Нет, человеческому уму непостижимо – так долго жить. Затряслись руки.
– И ты связал себя со мной, – медленно сказала я, переваривая информацию, – на такой безумно долгий срок? Ты рискнул?..
– Без сожаления, – подтвердил муж. – Когда к нам приходит чувство, оно одно на всю жизнь. Потеряешь – и будешь всю жизнь мучиться. А потом уйдешь и не оставишь после себя никого.
