– Ну все, вы меня достали! – выдохнула я, кипя от ярости. Интересно, если их встретить кувалдой в лоб – это будет достаточно убедительный аргумент? Или почешутся и попрут дальше? – Глаза б мои вас не видели!
Тут активировался злющий Монь, до того тихо сидевший у моих ног на полу. Он быстро раскидал стражу, которую расчебуки начали шустро оттаскивать по углам, сгреб в обе лапы Камиэля и Магриэля и попытался запихнуть их в свою сумку. Но они почему-то там не хотели помещаться. Вот что значит раздутое самомнение!
– Леля! – заорал благим матом Маголик, которого пытались сложить кренделем. – Отзови своего зверя!
– Зачем? – мстительно удивилась я, взмахом руки отправляя обратно расчебуков и фьоров, пока меня не обвинили в покушении на ранимое эльфийское достоинство. – Ему очень нужны мягкие игрушки. Сейчас помнет, потрет – и будете в самый раз.
– Я буду расценивать это как покушение, – взвыл дроу, которого Монь вязал не то морским узлом, не то «мертвой петлей».
– Калькулятор дать? – полюбопытствовала я, плюхаясь обратно на трон и подпирая рукой щеку. Монь и без меня объяснит дроу и дрэльфу, где у меня совесть.
– Это безобразие! – картинно заломила тонкие руки мама Маголика. – Порядочная, хорошо воспитанная эльфийка никогда не…
Я начала вставать, а в новые окна уже заглядывали коати и аллигаторы вместе с пестро окрашенными райскими птицами.
– Мама! – заорал вовремя сообразивший, чем все пахнет, Магриэль. – Заткнись, пожалуйста!
– Ты как с матерью разговариваешь, поганец? – пробурчал папа из сумки Моня.
– Ты просто не видишь, – начал оправдываться брюнет, – то, что вижу я! И я сказал «пожалуйста»!
Камиэль выглянул и сообщил супруге:
– Дорогая, ты бы и вправду помолчала, пока мы себя не спасем. При твоей хрупкости и беспомощности…
Эльфийка глубоко вздохнула, задрала длинные рукава златотканого наряда и выдернула своих мужчин из загребущих лап Моня. После чего спрятала их себе за спину и помахала указательным пальцем перед мордой зверя, намекая, что не стоит ее сердить.
Монь уселся на задние лапы и с тоской во взоре провожал новые игрушки.
– Стоять! – скомандовала порядочная, хорошо воспитанная эльфийка из знатной семьи, поворачиваясь к своим мужчинам. – Молчать! Выполнять! – И ко мне: – Лелечка, я приношу свои искренние извинения за этих настырных грубиянов. И мы сейчас же покинем ваш замок. – Она умоляюще прижала руки к груди. – Но есть ли возможность нам хоть иногда видеться? Все же вы потомок моего брата.
– Я подумаю, – сменила я гнев на милость и, прикрикнув, убрала крокодилов и хвостатиков. А то еще чего-то нажрутся и животами маяться будут. Природу нужно беречь и не отравлять ее всякими дроу.
– Я не уйду! – выступил вперед Лелик, упрямо сжав зубы. – Мне бы хотелось побыть с кузиной подольше! – Он опустился на одно колено и поднял на меня шартрезовые глаза. – Если хочешь, Леля, я принесу тебе клятву, обязуясь не вредить, не мешать и не впутывать в наши интриги!
– Спасибо, Лелигриэль, – приблизилась к нему мама Маголика и чмокнула в макушку. – Я всегда знала, что у тебя доброе сердце…
– Ладно, – кивнула я, не собираясь спорить. Я к этим ушастым уже привыкла как к неизбежному злу, а одно зло на другое на переправе не меняют. – Оставайся. Только пообещай все тобой перечисленное и добавь, что не будешь перетаскивать в этот дворец всех своих многочисленных родственников.
– Клянусь! – прижал руку к сердцу блондин.
– И я клянусь! – Болисиэль тоже встал рядом с братом на одно колено. – Я тоже хочу узнать нашу кузину. – Он подмигнул мне. – Ты такая клевая!
– О боже! – испуганно закатила я глаза. – Когда вы все успеваете нахвататься таких неэльфийских выражений?
– Что здесь происходит? – В парадный зал стремительно вошли две изумительно прекрасные девушки. В одной я опознала Эляль, во второй Марибель.
Марибель Светлокосая была в зеленой бархатной амазонке с черными отворотами, стройная, подтянутая. Сапожки блестят, маленькие шпоры бренчат… словом, почти улан-девица! И коса толщиной в мою руку ниже колен.
Эляль была в восточном наряде. Кремовая туника, кудряшки иссиня-черных волос, на лбу симпатичная челочка. На ногах укороченные шальвары и войлочные тапки. Бубенчики и колокольчики браслетов на запястьях и щиколотках звенят, золотое и серебряное шитье длинной туники сверкает… еще одна девица-краса, черная коса.
Обе сногсшибательно красивы и чертовски обаятельны. Выпусти таких в мой мир, и за ними потянется шлейф из разбитых мужских сердец.
– Никак вы уже ноги побрили? – фыркнула я, не собираясь забывать их издевательства. – И закодировались?
За ними ползком просочились фикакус с супругой и встали по обе стороны дверей.
– Извини, – слегка покраснела Эляль, у которой все же где-то завалялась совесть. Видимо, совсем случайно. – Было так прикольно за всем этим наблюдать, что не удержалась, чтобы не поучаствовать.
– Где Ладомир? – не опустилась до извинения Марибель. – Почему он не отзывается?
– У него длительная командировка, – отделалась я общими фразами. – И приемник не ловит. Там… мертвая зона!
– Да просто зона, – подтвердил паос, наслаждавшийся происходящим и радостно щупавший свою жену.
– Прощу прощения. – К Эляль двинулся Магриэль с выражением зомби, узревшего бывшую жену, которая выиграла как минимум миллион. – Разрешите представиться?
– Только не здесь! – язвительно хмыкнула я, с удовольствием наблюдая за брачными плясками дрэльфа. – В каменном полу тяжело прятать трупы!
– О-о-о! – кокетливо опустила ресницы бывшая сатира. – Кого я вижу! Приятно снова встретиться.
– Мы знакомы? – изумился Магриэль, не спуская восторженного взгляда с красавицы.
– А то, – злобно ухмыльнулась я, радуясь, что не одна такая дура. – В последний раз, когда ты на ней лежал, у нее были симпатичные мохнатые ножки и менталитет козы.
– Эляль? – растерянно прошептал брюнет, пытаясь совместить сатиру с этой девушкой. Мне кажется, у него даже возникла мысль заглянуть под шальвары.
– Где Ладомир? – никак не могла успокоиться Марибель, притоптывая сапожком. – Мне кто-то может хоть что-то вразумительно объяснить?
– Конечно! – выпрыгнул к ней Болик, озорно блестя синими глазами. Сцапал девушку за талию и утащил в сторонку, что-то нашептывая в изящное розовое ушко.
– Да, – лучезарно улыбнулась Магриэлю сводная сестра Ладомира. – И мне очень жаль, что я ввела вас в заблуждение… – Тут она запнулась и внезапно заявила: – Нет! Не жаль! Было очень весело и забавно!
– То есть, – прищурился брюнет, дергая себя за кончик косы, – вы считаете забавным кого-то обманывать?
– Разыгрывать, – поправила его девушка.
– Добро пожаловать в клуб идиотов, – хмыкнула я и вернулась к его папе. – Уважаемый Камиэль…
Эльфийка ткнула задумчиво рассматривающего ее супруга в бок, привлекая его внимание ко мне.
– …думаю, мы обо всем договорились. И вы можете покинуть дворец Ладомира с легким сердцем. За мной есть кому присмотреть.
– Я хочу принести такую же клятву, как мои кузены, – внезапно выпалил Магриэль. – Только с одним условием: я никогда действием или бездействием не причиню вред Леле, но это не распространяется на остальных ее родственников со стороны мужа.
– Какой злопамятный, – хихикнула я в кулак. – Видимо, у нас точно есть общая кровь.
– Сынок, – очнулся правитель дроу, – я бы не советовал…
– Я уже взрослый! – отрезал брюнет, не глядя на отца. – И хочу хоть что-то сделать правильно!
– Вот-вот, – кивнула я, откровенно забавляясь, – самое правильное – это отомстить. У вас корсиканцы под генеалогическим деревом не отметились случайно?
– Сумасшедший дом, – сообщил всем и никому Къяффу, все еще проверяя, все ли на месте у его жены.
– Чует мое сердце… – начала я говорить, как тут случилось землетрясение. К нам в зал ворвалась Мума с Герасимусом и Лумой на прицепе. Мама Мума, возвышаясь как волосатая Джомолунгма в мини-юбке с красным поясом, черных чулках в сеточку с подвязками (ну, вы сами понимаете, одно описание этого зрелища грозит диагнозом из дурдома), сразу ткнула пальцем в Лелигриэля. – Вот, смотри – живой-здоровый! И отлынивает от своих обещаний!
