Черновых? — хохочет, мразь. — Сомневаюсь! Он обещал отдать тебя первому тому, кто убьёт любого из твоих трахалей.
А меня поле его слов сковывает страх, что даже идти дальше не могу. Шкет дёргает меня за руку сильнее, и я валюсь с ног, упав на колени на мощёную плитку, раздирая ноги и ладони в кровь.
— Если тронешь их хоть пальцем, лысый ублюдок, сама тебя убью! — шиплю, поднимаясь на ноги. Слышу смех нескольких людей рядом со мной, видимо признав мои слова за глупую шутку. Придурки!
А меня тянут, словно слепую корову на поводке, дальше. Понимаю, что мы зашли в помещение, прошлись по длинным коридорам, свернув несколько раз, спустились вниз по лестнице и меня усаживают на стул, привязав мои ноги скотчем к ножкам, а руки связав за спинкой. Выпутаться из такого будет сложнее, чем я думала. Уж не знаю, сколько я так просидела, потому что совсем потеряла счет времени. Дверь моей тюремной комнаты открывается, и я слышу цокающие каблучки по плитке. Ирка? Но на ней не было каблуков. Вроде бы.
— Ну, здравствуй, дорогая невестка! — «Не Ирка…» — пролетает в голове, когда слышу озлобленный голос Лидии Петровны, своей свекрови. Теперь уже бывшей свекрови, конечно же. — Я всегда говорила Максику, что ты — шлюха! А теперь он из-за тебя попал в эту передрягу с долгами!
— Что? О чём вы говорите? И что здесь делаете вообще? — спрашиваю я. Хорошо, что она сейчас не видит моего лица, потому что мои глаза готовы выпасть из орбит от шока и удивления. Уж кого-кого, но её я тут точно не ожидала увидеть. Слышу её смех. Противный такой. Никогда мне не нравился. Будто вилкой по стеклянной тарелке ворзопают туда-сюда. Фу, слюней полный рот.
— Не прикидывайся! Это из-за твоих долгов за квартиру Макс теперь всё разгребает! — говорит эта мерзкая женщина. — А я говорила, что вам она совсем не нужна! Жили бы у меня, и всё бы было хорошо! А ты заегозила этой покупкой, залезла в долги, бросила моего сыночка, кровиночку мою, на произвол судьбы и скрылась от кредиторов в какой-то глуши! Дрянь! Я подключила все свои связи, но так и не смогла найти тебя! Даже Виктор Петрович из ФСБ не помог мне! Ты как сквозь землю провалилась! Но справедливость должна была восторжествовать! И буквально вчера в городе со мной связалась девушка и согласилась мне помочь. Добрая такая, красивая, не то, что ты! Шлюха! — выдает все свои тайны эта тупая курица. Я прекрасно понимаю, о ком идёт речь. Куропатка и курица — прекрасный тандем.
— Лидия Петровна, вы не знаете, о чем говорите! Мне жаль вас расстраивать, но это ваш распрекрасный Максим, ваша кровиночка, повяз в долгах, как в шелках, и просто продал меня в счет их погашения! — отвечаю я, откровенно возмущаясь на такое обвинение с её стороны.
— Ты врёшь, гадина! — орёт она.
А я словно цепенею, но не от страха перед своей бывшей свекровью. Замираю, боясь спугнуть то, что происходит.
Видения одно за другим простреливают моё сознание.
Сначала вижу, как Кирилл сидит за рулём своего внедорожника, резко напрягается, будто что-то почувствовал. Отец его, Алексей Михайлович, рядом. Кир смотрит в боковое окно на брата, который едет на чёрном байке рядом с ними. Яр настолько сосредоточен, что не видит ничего вокруг. Кирилл несколько раз нетерпеливо надавливает ладонью на середину руля. «Наверное, сигналит!» — думаю я, пытаясь понять, где едут ребята. Потому что передо мной лишь картинки без звукового сопровождения. Не кино ж смотрю, в конце-то концов. Вижу, что кругом одни деревья. Затем они останавливаются у лесной обочины. Кирилл прикрывает глаза, пытаясь сосредоточиться. Как и Ярослав, который сжимает руль Харлея, не слезая с него. Неожиданно рядом с ними останавливаются четыре джипа. Я напрягаюсь, пугаясь за них. Но быстро успокаиваюсь, так как из машин выходят Дмитрий Дымов и куча каких-то мужиков, из которых мелькает ещё парочка знакомых рож. Ещё два парня, которых я видела в тот первый день нашего знакомства с моими истинными. Ветер, кажется, именно так и называли его. Да, это он, точно. И Ворон, вроде бы. Отец ребят выходит к ним и что-то говорит, а Ярослав опускает голову вниз, что-то бубня себе под нос, скорее всего — чертыхается, он скалится и очень нервничает. Его поведение и резкие неконтролируемые движения говорят о том, что он на взводе. Я сама за них очень переживаю. А ещё я очень боюсь, что меня не найдут. Кир подходит к брату и что-то говорит ему. Яр хмурится ещё сильнее, крутит ручки байка, заводя его вновь и выезжая на дорогу. Алексей Михайлович уходит в чащу леса, раздеваясь на ходу, вместе с несколькими мужчинами из клана Серых, Ворона и Ветров. А Кирилл быстрым и ловким движением снова садится за руль, надавливая на газ. Остальные тоже кидаются по машинам.
Дверь моей коморки с грохотом открывается, стукаясь о стену. Я дёргаюсь от неожиданности и страха. Всё, опять непроглядная темнота! Мои видения пропали, и я даже не представляю, как показать моим мужьям, где же я!
— Здравствуй, сладенькая! — слышу противный до боли знакомый голосок со страшной отдышкой. Глубокий надрывный смех мужчины, похожий на кашель, оглушает мои уши. Я застываю. Мгновение и пухлые пальцы гладят мои скулы через мешок, что на мне, а затем снимают его вовсе. Я морщусь от света, пусть и не яркого, который озаряет комнату, не в силах остановить слёзы. Даже он сейчас причиняет боль моим глазам.
— Борис Аркадьевич? А вы тут какими судьбами? — делаю вид, что удивляюсь, тихонечко произношу я, намеренно выпучив свои глазки, разглядываю его, стараясь потянуть время. Надежда, что мои любимые поняли, где я теплится где-то в душе, не давая впасть в истерику. — Вас тоже похитили? Ай-яй-яй, что за люди сейчас пошли? Одни бандиты!
— Заткнись! — шикает на меня свекровь, неожиданно перебивая меня, важно выходит из-за моей спины, направляясь к Жирову. — Борис, миленький, — лебезит она, не зная с какой стороны лучше стать, чтобы показать ему свою обвисшую до пупка грудь, видневшуюся в глубоком вырезе её делового костюма, будто до сих пор кормит ею своего ненаглядного сыночка, — вот, как и обещали! Девка ваша! Максик мой свободен? — спрашивает Лидия Петровна, подходя к Борьке, наглаживая его лацканы пиджака своими тощими пальчиками.
— Я подумаю! — обрывает он мою бывшую свекровь.
— В смысле «подумаю»? — удивилась она, хлопая ресницами.
— В коромысле! — отпихивает он Лидию Петровну в сторону, разглядывая меня. — Вы изрядно потрепали
