Когда не хватает своей крови, жизнь продлевают проливая чужую.
Глостер тряхнул головой: к дьяволу эти мысли, сейчас им совсем не время. И не место. А Лир… Придет и его черед. Только… Глостер почувствовал, как холодная испарина мгновенно, помимо не только воли, но даже не успевшего еще зародиться страха обильно оросила лоб… Главное — не высказывать ничего вслух.
Никому и ни при каких обстоятельствах. Если ему, Глостеру, и предстоит забрать шаткий трон Лира, то сделать это нужно самому. Только самому. И не нужно торопиться. Несмотря на кажущееся, мнимое безумие Лира… Или — безумие как раз настоящее? Дик… Дику сильно не повезло. Очень сильно. Лир беспощаден.
Глостер содрогнулся, вспомнив изуродованный труп товарища… Мысли бежали стремительно и бессвязно; он даже не отдавал себе отчета в том, что это именно он, Глостер, убил — да что убил! — замучил Дика! Растерянность, страх, ужас в единый миг овладели всем его существом, он до боли в пальцах сжал трубку, уже не понимая, кто он, где находится и что с ним происходит…
— Глостер? — услышал он в трубке далекий, словно разделенный даже не пространством, а бесконечной необратимостью времени, голос. — Глостер, прием…
Глостер тряхнул головой, сжал челюсти, усилием воли сгоняя наваждение.
Перед его лицом еще какое-то время словно наяву стояло лицо Лира с белесоватыми пустыми бельмами глаз, похожее на бледный лик какого-то доисторического божка или идола… Глостер еще раз тряхнул головой… Видение пропало, но не совсем…
Где-то в глубине существа продолжал ощущаться неясный, липкий страх, страх живой, похожий на копошащегося "налима, замершего до поры где-то в пищеводе и готового ринуться вверх, вцепиться в горло, перекрыть дыхание… Глостер почувствовал удушье, закашлялся.
— Глостер, что с вами?
Волны кашля накатывали снова и снова, судорогами. Глостеру казалось, что сейчас он выплюнет все: печень, легкие, селезенку, все, кроме этого скользкого вонючего гада, налима, угря, затаившегося там, в утробе…
— Глостер, вам нехорошо?
Приступ прошел так же неожиданно, как и начался. Не успев удивиться неведомой болезни, Глостер отер слезы, промокнул платком губы…
— Глостер! Глостер! — повторял через равные промежутки времени Ричард. — Прием! Прием?
— Глостер слушает Ричарда.
— Что с вами, Глостер?
— Пустое. Бронхит.
— Бронхит?
— Да. Острый бронхит. И хватит об этом. — Глостер почувствовал, что полностью пришел в себя. Теперь нужно было снова завладеть инициативой в разговоре и отдать приказания. — Слушайте меня внимательно, Ричард. Если Маэстро и Кукла будут обнаружены, в схватку не ввязываться, доложить по команде. Я со своими людьми и людьми Лаэрта прибуду на базу Южная через два с половиной часа.
Экипированы мы будем, как группа спортсменов, но… чтобы завалить Маэстро, необходима спецоперация. Быстрая и эффективная. Скрывать полтора десятка бойцов с оружием под видом туристической группы неразумно и невозможно. Поэтому необходим наиболее оптимальный, легальный способ передвижения нескольких небольших мобильных групп вооруженных людей. Или одной большой группы. Мне нужны мотивировки, железные мотивировки для возможных объяснений с властями, чтобы особисты не забеспокоились раньше времени. У вас есть наработки, Ричард?
— Так точно. Мы представим их как группу спецназа морской пехоты Черноморского флота.
— Мотивировка?
— Поиски дезертира, плановые учения, мало ли?
— Ричард, мне не нужно «мало» или «много». Мне нужно наверняка.
— Если у военных даже кто-то что-то спрашивает, они вправе не отвечать.
— А журналисты?
— Глостер, это у вас в Москве журналисты. У нас на пять районов — одна газетенка, да и та не выходит. Нет в провинциях журналистов, а на курортах — и подавно.
— Ричард, вы в своем курортном местечке совершенно разучились работать.
Особенно головой. Встреча Маэстро и Куклы — случайность?
— Почему нет? Чего в этом мире не бывает?
— Ну да… Не случайность, а совпадение. Так гораздо наукообразнее, а, Ричард?
— Не могу знать.
— Почему бы не предположить, что эту встречу, как и всю операцию, нам воткнули расчетливо? В свете грядущих реалий, так сказать? Смены царя, боярской думы и дворянской псарни?
— Вам виднее.
— Я вижу, Ричард, вы обиделись, — Никак нет.
— Я и не думал сомневаться в вашем профессионализме: вы сами знаете, такие сомнения у нас всегда трактуются не в пользу «потерпевшего».
— Так точно.
— И я вам не угрожаю. Просто мне необходимо довести до полного понимания уровень стоящей задачи. Операция нейтрализации и уничтожения Маэстро и Куклы для ваших людей — не охотничья прогулка и не развлечение.
— Я понял это, как только услышал, что прибывают люди Лаэрта.
— Вот и славно… — Глостер замолчал, вернее, выдержал паузу, давая понять, что эта часть разговора закончена и все им сказанное подлежит не обсуждению, но выполнению. — Что до мотивировок… Я принимаю ваш вариант, Ричард. Он хорош. Любая форма, армейская в особенности, есть лучший способ маскировки в наших нынешних реалиях. Действуйте.
— Есть. Необходимые бумаги я выправлю в течение часа, форма и оружие есть на базе Южная.
— Братки не забеспокоятся по-серьезному?
— Не успеют. Да и не захотят никакие братки связываться с вооруженным армейским спецназом.
— Резонно. Документы будут подлинные?
— Нет. Но хорошо сработанные. Для местных властей достаточно, а особисты, полагаю, выйдут на ту же тропу войны не раньше чем через сутки-полтора.
— Вот и отлично. Сейчас ваша основная задача, наряду с бумагами, — установить местонахождение и маршрут движения Маэстро и Куклы.
— Есть. Место встречи?
— База Южная.
— Есть. Время?
— Через три часа.
— Есть.
— И вот еще что, Ричард…
— Да?
— Если мы не сумеем остановить эту «сладкую парочку» за сутки…
— О последствиях лучше не думать. Я вас правильно понял, Глостер?
— Вполне. Кажется, кто-то из великих сказал: «Мы проиграли битву, но не войну». Так вот… — Глостер выдержал паузу, закончил:
— Нет у нас выбора, Ричард. Я вас не пугаю, просто информирую. Мы — и вы и я — оружие. А неисправное оружие никому не нужно. Ни-ко-му. Надеюсь, вы это понимаете. Если мы за сутки не покончим с Маэстро, то проиграем и войну, и жизнь.
Часть шестая
РАЗВЕДКА БОЕМ
Глава 36
Маэстро свернул прямо в степь. Она неслась под колеса бесконечной выжженной явью, пока не показались первые виноградники поселка, большой, когда-то колхозный сад, наезженные дороги. Маэстро сориентировался, крутнул руль, обогнул виноградники по целине, и автомобиль снова помчался по сухой полыни бездорожья неведомо куда.
В салоне повисло молчание. Аля безучастно смотрела на дорогу. Ей было безразлично, куда они несутся, откуда, зачем. Прошлая жизнь показалась ей призрачной, не существовавшей никогда, а теперешняя… Да и можно ли считать жизнью бесконечную гонку со смертью? Или это как раз и есть жизнь, просто разные люди бегут от беззубой с разной скоростью? Вернее, с разным успехом? Да какое там: считать успехом случай пережить сверстника на десять лет нищеты и пятеро суток агонии? Нет, в этой игре победителей не бывает, все приходят к печальному финишу… Или — не все? И пыльное земное бдение — только предтеча настоящей жизни?..
— Маэстро, — разлепила Аля спекшиеся губы. — По-моему, я схожу с ума.
Мужчина быстро глянул на девушку и снова сосредоточил взгляд на дороге.
— Нет. Это мир сумасшедший. А ты нормальная.
— Разве можно выжить в сумасшедшем мире?
— Даже нужно. Куда хуже — подчиниться ему.
— Влад… А ты? Ты подчинился?
Некоторое время Маэстро молчал, потом произнес тихо и внятно:
— Не знаю.
— Жаль.
— Мне тоже.
— Влад, а куда мы едем, ты хоть знаешь?
— Смутно, — улыбнулся Маэстро.
— Ты хочешь нагнать тех, на «девятке»?
— Тех или других… Не так уж важно. — Он помолчал, жестко свел губы, произнес зло:
— Плохо.
— Что — плохо?
— Мы с тобой изначально не выбирали территорию войны. А теперь у нас не осталось и времени. Это плохо. Похоже на бой с тенью. Вернее, с несколькими тенями в ограниченном пространстве. Или в окружении. Придется успевать поворачиваться, чтобы срезать очередного нападающего. — Горькая усмешка пробежала по губам. — По сравнению с оборонительным боем засада — просто песня!
Вот только засаду теперь выставят нам.
— И ты сейчас…
— Лучшее, что я сейчас могу сделать, это постараться не выскочить на нее в лоб. Выйти на охотничков за черепами вскользь, там, где они если и ждут, то не очень. Тогда у нас будет шанс.
— А сейчас?
— Сейчас? «Призрачно все в этом мире бушующем…»
— Влад, все действительно настолько плохо?
