— Одна?
— Что?
— Она была одна во время этого «построения»?
— По слухам — так.
— Точны ли слухи?
— А то… У нас слухами земля завсегда полнится, особой брехни покамест не было, да и земля невелика, все друг дружку задницами толкаем, так что…
— Не отвлекайтесь, Ричард.
— Виноват. Ну вот: проехал джип, одному из «бычьих пастухов» настучали, как водится, сигнал, значит, поступил; он отреагировал, как положено, крутость свою решил показать, тем более, раз девчонка москалей тех разула и на дороге без колес оставила пыль глотать, вожденок этот местный мог собственный авторитет подтянуть среди братвы, да не только здешней, кабы девчонку ту повязал.
— Но не повязал?
— Нет. Нагнали, попытались задержать. В автомобиле оказались двое: молодая девушка и мужчина средних лет. Произошел кратковременный огневой контакт…
— Подробно! Они что, на джип с кастетами и цепями полезли?
— Нет, конечно, к чему такие анахронизмы?
— Ричард, прекратите ерничать и докладывайте по существу!
— Есть. Люди Батенкова были не новички, но и не профессионалы. Блокировали автомобиль по обычной схеме жесткого наезда; водитель джипа сориентировался исключительно быстро и открыл огонь на уничтожение.
— Успешно?
— Сверх всякой меры. Он вел огонь из крупнокалиберных пистолетов с обеих рук, навскидку. С убойным результатом: восемь трупов, два уничтоженных автомобиля. Сам Череп…
— Череп?
— Ну да, авторитет этот местный. Погоняло у него такое. Прозвище. На самом деле — Черепицын Григорий Яковлевич, тысяча девятьсот семьдесят первого года…
— Это мне не нужно. Дальше, по существу.
— Череп едва ушел, из всей группы в живых остались кроме него только двое: один из боевиков, что был в его «девятке», и водитель. Оба — раненые. И еще — два трупа на заднем сиденье.
— Они были вооружены, ваши налетчики?
— Выше крыши! Кроме пистолетов — три ствола «Калашниковых». Только для таких и крутой ствол, как для гориллы рапира: понту много, хабара — ноль.
— Ричард, вы что, с кичи только слезли? Откинулись?
— Извините?
— Это вы извините! Вы выражаетесь, как не в масть приблатненный баклан! А ведь у вас, если верить «объективке», два высших образования, милейший Ричард, два европейских языка — свободное владение, стажировка в Сорбонне по специальности…
— Тут уж с кем поведешься… Контингенту нужно соответствовать.
— Но ведь не уподобляться?
Ричард помолчал, произнес покаянно, словно провинивщийся отличник, прорабатываемый на школьном комсомольском активе тех еще времен:
— Виноват.
— Вот так лучше, — не стал дальше давить Глостер, но ощущение, что собеседник лукавит, и лукавит с самого начала разговора, только утвердилось.
Глостер знал, что не забудет это, — просто отложил «разбор полетов» до лучших и легких времен. Спросил:
— Что джип?
— Какой джип?
— Объект задержания.
— Целехонек. Боевики Черепа не успели сделать ни единого выстрела.
— Вот как?
— Да.
— Красиво. И эффектно.
— Дьявольски эффектно.
— Они ушли? Этот виртуоз и девка?
— Да.
— Кто-то предпринял поиски?
— Да. И местная милиция, и братва, но..
— Ну?
— Вяло. Никто особенно задниц не рвет, ни служивые ни блатные.
— Никому не охота нарываться на пулю?
— Естественно. Да и… для служивых дело опасное и чинами бесприбыльное, для братков… Им сейчас не за отмороженным солдатом удачи, стреляющим, как система «град» гоняться, им сейчас вакансии делить и авторитет отстаивать!
— Разве наказать киллеров Бати и Ландерса — это не поддержание авторитета?
— Да, если обходится в малую толику денег и не требует ничьих жизней.
Охотно за пулей гоняются только дебилы; среди теперешних братков таких нет.
— Чего так?
— Отстреляны в междуусобье четырехлетней давности. И оба лидера, и Батенков и Ландерс, внимательно следили, чтобы такие пробитые уроды больше не плодились.
— Так что там, среди боевиков, сплошь умники?
— Нет, конечно. Если случай представится, чикнут и Маэстро, и девку без вопросов, к этому они готовы всегда как юные пионеры, но надеяться на случай глупо. Каждый из оставшихся паханков метит пусть на невеликие, но княжие места покойных, а потому бойцов зря на распыл никто не пошлет.
— Так они что, эти мужчинка и девчушка, нагородив штабель трупов, так и катаются туристами? А служба «безпеки», «дефензива», или как она там у вас?
Особисты?
— Особисты, как и везде, пишут бумажки, шлют донесения, выискивают происки, а их генералитет занят предстоящими выборами местного Большого Папы.
Все бросить и выполнять работу милиции до поры до времени никто не поспешит.
Пока команды не будет.
— Дурдом «Ромашка»?
— Нет, там есть спецотдел, который курирует оргпреступность, но их, полагаю, больше волнуют будущие расклады в криминальном сообществе побережья, чем сиюминутная пальба. Да и, возможно, еще отреагировать не успели. После расстрела этим виртуозом людей Черепа прошло чуть больше часа.
— Может, нам оно и на руку?..
— …Глостер?
— Да.
— Что-то со связью?
— Нет. Просто я обдумываю ситуацию. Ричард, вы помните, что такое бинарные жидкости?
— Уже смутно.
— Каждая из них в отдельности безвредна, как кисель и молоко. Но стоит им соединиться — происходит взрыв. Адский взрыв… Так о чем я? Ну да: если эти двое — действительно Маэстро и Кукла, то… И каждого из них в отдельности безвинным ягненком для церемониала никак не назовешь, а вместе… Об этом лучше не думать.
Глава 35
— Вам известно, Ричард, что эта девчонка мастер спорта по стрельбе из пистолета?
— Нет.
— Что до Маэстро, то… Он даже не киллер, назвать убийство его профессией язык не поворачивается, это все равно что скульптора назвать каменотесом, для него ликвидации — , род искусства, театр марионеток, игра воображения… Но мы завалим этого фигляра, Ричард, вы поняли? У Маэстро есть одна слабость, но существенная: он так увлечен процессом, что заигрывается до самозабвения.
— Извините, Глостер, я не вполне…
— Ничего. Будем считать, что каждый из нас говорил сам с собой. Хотя…
Очень многим людям для того, чтобы понять собственную мысль, необходимо высказать ее вслух. Хорошему собеседнику. А хороший собеседник только тот, кто умеет слушать. Куда более редкое качество, чем уметь говорить.
На этот раз пауза длилась больше минуты.
— Сколько у вас людей, Ричард? — спросил, наконец, Глостер.
— Полторы дюжины.
— Не много, но и не мало. Необходимо перекрыть все возможные направления движения Маэстро и девчонки. Если это, конечно, они.
— Мне уже поступили дополнительные донесения. Показания продавщиц, Черепа, других свидетелей с уже имеющимися описаниями Маэстро совпадают.
— Вот как? Ну что ж, никаких неясностей. Тем лучше, а, Ричард? Вопрос: возможно ли перекрыть скрытым активным наблюдением все возможные маршруты движения?
— Да. В нашей склочной коммуналке…
— О чем вы, Ричард?
— Прибрежная полоса — это скорее Тринидат и Тобаго, а не дебри Калимантана.
— Ваша тяга к псевдологии и словесным эквилибрам уже утомляет.
— Виноват. Перекроем. Как только джип объявится.
— Ричард, вы заставляете меня нервничать! Во-первых, они могут сменить машину, во-вторых, выбрать пеший способ передвижения, а также — автобусом, поездом, ишаком, бронетранспортером, чертом лысым — вы поняли меня?! — Впервые с момента разговора в голосе Глостера зазвучали истерично-высокие ноты. — Не слышу!
— Я понял, Глостер!
— Поэтому повторяю вопрос: вы сможете перекрыть достаточно плотно все возможные маршруты движения?
— Перекрыть — нет, а вот расставить своих людей. К тому же если ваш Маэстро обладает хорошей диверсионной подготовкой…
— Ричард, наш Маэстро, вы поняли? Наш.
— Виноват.
— А уровень его диверсионной и любой другой подготовки таков, что… Если одним словом: таких сейчас не производят.
— Я понял, Глостер.
— И постарайтесь это понимание довести до каждого из ваших людей. До каждого. Если не хотите поутру собирать трупы, как опята в сентябре: пачками.
— Есть.
Глостер перевел дух. Что-то постоянно фонило в этом сегодняшнем разговоре, что-то было нарочито искусственным, неестественным, грубым… И то, что Ричард, умница и стратег, держался сейчас, как «два шага от сосны, три прыжка от пашни»… Может быть, Ричард обижен? Не его, а Глостера назначили… Или это снова игры Лира? Старая сволочь, лис поганый, он не может в последние три года ни одной операций провести запросто, ему подавай интригу, и не одну, и не две…
Потому старикашка и живет насыщенной эмоциональной жизнью, любуясь на то, как подчиненные ему людишки над подвластных территориях грызутся насмерть!
