— Но ты сможешь их достать? — спросил Энакин.
— Я смогу их достать. Но это рискованно, — предупредил его Рапуунг. — Если кто-то заметит, что мы залезаем в корни, нас там запечатают и оставят умирать очень долгой и постыдной смертью.
— Более постыдной, чем умирать «отверженным»? — отпарировал Энакин. — А кроме того, мне никогда не приходило в голову, что риск может тебя обеспокоить.
Он не мог видеть выражение лица Рапуунга, но мог представить себе его злобный взгляд.
— Хорошо, что ты никогда об этом не думал, — ответил Рапуунг. — Очень хорошо. Будет, как я сказал. Жди здесь.
И он ушел, оставив только свой гнилостный запах и тень своего гнева.
Энакин опять остался один.
ГЛАВА 26
— Адепт Нен Йим?
Нен Йим оглядела темный лабораторный грот в поисках того, кто произнес ее имя, и обнаружила молодого мужчину, на лбу которого виднелись знаки домена Кел — одного из малых второстепенных доменов формовщиков. Рук формовщика у него не было, что ставило его ниже ее в табели о рангах.
— Ты знаешь мое имя, инициат, — сказала она, демонстрируя легкое раздражение. — И владеешь моим вниманием.
В голове пульсировала и изредка остро вспыхивала боль растущей опухоли Ваа, но Нен Йим была согласна принять этот нарастающий дискомфорт. Он не повлияет ни на ее работу, ни на этот разговор.
Щупальцы парика мужчины была закручена узлом в знак уважения, но в глазах его читалась какая-то раздражающая самоуверенность, если не вызов.
— Меня зовут Цун, — сказал он. — Я назначен мастером Межань Кваад помогать тебе сегодня в твоей славной работе.
Нен Йим скептически сплела щупальца.
— Наставница не говорила ни о каких ассистентах, — заметила она. — Она должна была сама встретиться со мной.
Деланно-непринужденный ответ Цуна был опять на грани нахальства:
— Мастер Межань послала меня, адепт, чтобы обьяснить, что она сегодня будет медитировать, а не работать. Ее опухоль Ваа должна быть удалена в следующем цикле, и она хочет посвятить эти последние периоды созерцанию своей боли.
— Я поняла. Считай, что твое сообщение доставлено. Но откуда мне знать, что это ее распоряжение?
В глазах Цуна вспыхнули озорные огоньки.
— Должен сказать, — промурлыкал он, — что это честь для меня. Я очень хотел с тобой встретиться, адепт Нен Йим.
Его слова произвели странный эффект. Нен Йим почувствовала, как ее шею охватывает тепло. Не было ли это еще каким-то побочным эффектом опухоли Ваа? Она приказала парику не шевелиться.
— О? — произнесла она.
— Да. Я когда-то жил в одной комнате с вашим другом. С Йакуном.
На этот раз, чтобы скрыть эмоции, Нен Йим пришлось скрутить щупальца в жгут. Опасна и болезненна была эта история и слова, которые в ней упоминались.
— Йакун? — сказала она, как бы вспоминая, что где-то слышала это имя. — Он был инициатом из домена Кваад на “Баану Коре”?
Цун кивнул:
— Да. Он как-то представил меня тебе, когда вы вместе работали в прудах по разведению мернипов.
— Это было до его ереси, — сказала Нен Йим.
— Да, — подтвердил Цун. — До того, как его забрали.
— Значит, нечего о нем говорить, — ответила Нен Йим. — Ибо он был еретик, и вспоминать его не должно. Я прощаю тебе твои слова. На этот раз.
Цун преклонил колени.
— Я хорошо его знал, адепт Нен Йим, в дни после твоего назначения на другой “летающий мир”. Он часто говорил о тебе. Часто говорил, что хотел бы получить от тебя весточку. Особенно перед самым концом.
Язык и щупальца Нен Йим оставались неподвижными, как безжизненный камень, но она вспомнила. Вспомнила, как услышала новость об обвинении Йакуна и принесении его в жертву. Вспомнила запретные мгновения наедине с ним и свои напрасные мольбы Йун-Тксиину и Йун-К'аа защитить его.
О том, как она старалась вообще не думать о нем.
Должно быть, Цун понял ее душевное состояние, или же парик выдал ее, но сквозь новую вспышку боли, застлавшую взор, она увидела, что он все знает.
— Я не хотел тебя расстраивать, — сказал он. — Просто мастер Межань Кваад попросила меня сказать тебе, что я знал его, что он был моим лучшим другом.
Боль отпустила так же внезапно, как и пришла. “Его прислала Межань Кваад, — подумала Нен Йим, и тревога ее отступила. — Таким образом она передает, что я должна ему доверять. Йакун был еретиком. Моя наставница — еретичка. И Цун тоже.” — Инициат Цун, — строго промолвила она. — Я же сказала, что мы не должны говорить об этой личности. Я все поняла. А теперь давай я покажу тебе нашу работу.
Глаза джиидай были расфокусированы; в ее взгляде больше не горела ярость хищного зверя. Теперь она проводила долгие часы, уставившись в ничто, и на лице ее застыло недоуменное выражение.
— Она выглядит оглушенной, — заметил Цун.
Нен Йим знаком приказала виварию сделаться непроницаемым для звука.
— Она слышит нас, и она знает язык богов. Даже в таком состоянии она может запомнить все, что мы говорим. Или ничего.
— Она под наркотиком?
— Нет. Мы переделываем ее память.
— А, — понимающе сказал Цун. — Протокол Ка.
— Нет, — поправила Нен Йим. — Не совсем. Этот протокол оказался недейственным на ее человеческом мозге.
— Как такое может быть?
— Это простой биотический протокол, по которому в мозг йуужань-вонга вводятся пучки нейронов памяти. Но мозг джиидай слишком отличается от нашего.
— И тем не менее вы переделываете ее память.
— По кусочку за раз. Скоро мы сможем делать это более эффективно.
— Вы молились о ниспослании нового протокола? — лукаво спросил Цун.
— Нет, — ответила Нен Йим. — Мы двигались в двух направлениях. Мы составили и откорректировали карту ее нервной системы. Мы идентифицировали ее сети памяти и теперь при помощи ската-раздражителя препятствовуем их использованию.
— Ты имеешь в виду, что старые воспоминания вызывают боль?
— Да. Доступ к долговременной памяти исторгает болевую жертву. Чем более связные воспоминания она пытается свести в осознанную мысль, тем сильнее ее страдания.
— Почему бы просто не стереть центры памяти и не записать все заново?
— Потому что она сохраняет знания о своих джиидайских способностях. Однажды — после того, как мы сформируем ее — мы захотим, чтобы она вспомнила, как ими пользоваться.
Цун изучающе оглядел джиидай.
— Я вижу, вы вырезали у нее на лбу знак домена Кваад.
— Со временем мы сделаем больше. Мы переделаем ее лицо, в первую очередь этот ее странный нос. Но это внешнее. Смотри внимательно.
Нен Йим присела у мембраны вивария, вновь открыла ее для звука и окликнула джиидай.
— Как тебя зовут? — спросила она.
Джиидай не отреагировала. Вздохнув, Нен Йим стимулировала скатом-раздражителем малый центр боли и корковый нерв.
То, от чего юная джиидай всего несколько циклов назад завизжала бы от боли, теперь лишь заставило ее сверкнуть глазами и нахмуриться.
— Да, адепт? — сказала джиидай, словно бы неохотно пробудившись ото сна.
— Как тебя зовут? — спросила Нен Йим.
— Меня?
— Да.
— Меня зовут… — джиидай нахмурилась, потом вдруг закатила глаза и схватилась за голову.
— Меня зовут… — она стиснула зубы, лицо ее побелело. Затем, как будто от внезапного озарения, лицо джиидай прояснилось.
— Меня зовут Риина Кваад, — сказала она.
— Очень хорошо, Риина, — похвалила ее Нен Йим. — Ты выучила. А сегодня ты выучишь еще больше.
— Теперь я вижу, — сказал Цун. — Вы фильтруете ее мысли. Неправильные ответы вызывают боль. А правильные не вызывают.
— Нет, — ответила Нен Йим. — Это было имя из имплантатированной памяти.
— Но ты только что сказала, что протокол Ка не действует.
— Да. Но мы можем вырастить подобие Ка-клеток, используя ее собственные, человеческие мозговые клетки.
Инициат смотрел на нее с искренним восхищением.
— Значит, это правда, — прошептал он. — Вы здесь воплощаете нашу мечту о сверхпротоколе, о методах отыскания новых знаний без обращения к богам.
Нен Йим почувствовала, что его восторг передался и ей, но, тем не менее, сплела щупальца в форму мягкого предостережения.
— Здесь, в палатах мастера, о таких вещах можно говорить без опаски, — предупредила она. — Но за стенами этой комнаты будь осторожен.
— Да, конечно. Я знаю, что бывает с еретиками, так же как и ты. Но что я должен делать? Приказывай мне, адепт Нен Йим. Сделай меня частью этого! “Он совсем как Йакун”, подумала Нен Йим. Как она сразу не заметила страсти в его глазах? Как будто ее любимый возродился. “Займись непосредственно делом”, посоветовала она сама себе.
— Модифицированные клетки памяти слабы, — сказала она Цуну. — Большая их часть отторгается в течение нескольких часов, и их приходиться пересаживать заново. Моя задача — понять, почему; причина здесь не биохимическая, насколько я понимаю — это сложно обьяснить, возможно, это связано с ее джиидайскими способностями. Твоя задача, инициат Цун — выращивать для нее память. Мы сейчас работаем над переносом полного набора фальшивой памяти, разработанной по Ка-протоколу, на ее эквивалент для человеческих клеток. Если это удасться, мы сможем копировать их столько, сколько будет нужно. Когда я найду способ вводить ей имплантатированную память навсегда, мы получим полный набор для пересадки. А пока мы модифицируем клетки, вводим их и смотрим, сколько они живут. По ходу дела мы можем наткнуться на биологическое решение, в самом худшем случае — узнаем больше о том, как работает ее память.
