– Спасибо не стоит, – ответил Берроуз.
– Ну да ваше право, – ухмыльнулся пират. – Позвольте представиться: моё имя – Рекон. Я капитан этого баркаса и, в некотором смысле, виновник вашего плена, – он поправил серебряную запонку на белоснежной рубашке. Его узкое тонкое лицо выражало живой интерес к пленникам.
– Мне понравилось, как ты дрался, парень, – кивнул он мичману. – Судя по всему, вы не из команды этого корыта. Как вы сюда попали, что привело вас в трюм этого парохода?
– Сбежали из тюрьмы в Троттердакке, – коротко ответил мичман.
Рекон слегка приподнял брови, и кивнул, ожидая продолжения рассказа.
– Этой весной, – осторожно вступил в разговор Берроуз, – мы попались республиканской береговой страже с грузом канейского фенерила. Конечно, он запрещен к вывозу, но нас отправили нас в тюрьму, даже не известив консула империи.
– Впрочем, он бы нам навряд ли стал помогать, – вставил Стени. – Так что пришлось нам самим бежать из тюрьмы. Мы добрались до порта, и забрались на этот пароход.
– Бежали из тюрьмы в Троттердакке…, – задумчиво протянул Рекон. – Да, звучит неплохо. Как вам это удалось?
– Нам повезло. Удалось отвлечь охрану. Ну и еще один парень смелый попался. Только он остался в Троттердакке. А потом, когда охранников уложили, через стену по строительным лесам перелезли.
– А канейский фенерил у кого брали? – прищурился пират.
– У нас свои каналы, – уклончиво ответил Берроуз. – Понятно, что мы не грузимся им в порту Троттердакка. Но свои люди у нас там есть. Мы знаем одного парня, его зовут Титор Большой Кулак. В случае чего он может нам помочь.
– Ладно, верю, – Рекон бросил окурок сигареты за борт. – Теперь вот что: я потерял очень много людей в сегодняшнем бою, и мне нужны матросы. У нас заведено так – четверть добычи капитану, то есть мне. За потерю ноги, руки или глаза – по тысяче империалов. А остальное мы делим поровну между оставшимися в живых. Отличные условия, на мой взгляд! Возражения есть?
Берроуз и Стени молчали.
– Я не предлагаю дважды, – ухмыльнулся пират, бросив красноречивый взгляд на своих головорезов, сбрасывающих трупы в воду.
– На нашем "Кашалоте", который теперь у этих чертовых республиканцев, мы делили деньги в день продажи товара, – заявил Стени, состроив заинтересованную мину. – А как у Вас обстоит дело?
– Все по-честному, – ответил Рекон. – Наличность пересчитываем и делим сразу, остальное после продажи товара.
– Что ж, условия хорошие, и, поскольку нашего "Кашалота" больше нет… – Берроуз развел руками.
– Тогда договорились, – сказал пират, протягивая ему свою ладонь.
– Капитан, справа по борту на горизонте парус! – раздался внезапный крик марсового.
– Боцман, бинокль! – приказал Рекон, бросаясь к противоположному борту.
Запыхавшийся боцман, прибежавший с юта, протянул ему дорогую оптику фирмы Люмана, и капитан прильнул к окулярам. Боцман подпрыгивал от нетерпения.
– Это же "Небесная Звезда", яхта герцога Данэйского! – возбужденно бормотал он на ухо капитану. – Они одни, без сопровождения! Это же плавучий сейф! Я буду богаче Кауфана с Люманом вместе взятых! Куплю себе виллу на побережье, найму трех поваров из Холленверда, садовника из Утской Школы Цветов! Куплю машину, нет, две. И эти цыпочки из журналов… Три, нет, четыре… Послушай, Рекон, если герцог там, ты представь себе размер выкупа, который можно взять! Да и сама яхта!!!…
Капитан медленно опустил бинокль, и проговорил:
– Я думал, что на корабле кроме меня есть еще пара умных людей. Теперь я понял, что вокруг меня одни бараны.
– Рекон, да ты что, отказываешься от такого куска? Ты сошел с ума!
– Вот потому, что ты этого не понимаешь, поэтому ты боцман, а я капитан. И поэтому я двадцать лет хожу по этим морям и до сих пор жив. У него же самая скоростная яхта на всем побережье. Кроме того она, конечно, вооружена. Нам не удастся подойти к ней на расстояние пушечного выстрела. И потом, мы сегодня потеряли почти половину команды. С двадцатью парнями можно атаковать рыбацкий сейнер, но никак не герцогскую яхту. Не знаю, как ты, а я еще не хочу болтаться на рее.
* * *
Фиолетовое рассветное солнце медленно всплывало из-за линии горизонта. Рванные остатки утреннего тумана, разогнанные нагретым воздухом и свежим утренним бризом,нехотя разбегались в стороны, показывая серую гладь недвижимой поверхности океанского зеркала.
Серо-зеленая громада имперского крейсера первого ранга "Единорог", выключив машины, плавно покачивалась на волнах. Со стороны могло показаться, что судно дремало, словно кашалот, разнежившийся в лучах восходящего солнца.
Но крейсер не спал. Десятки пар глаз, впившись в каучуковые визоры дальномеров, всматривались в поверхность океана на многие мили вокруг. Гигантские, похожие на огромные сосны, антены, чутко вслушивались в любой треск эфира, ища сигнал опасности или ожидая нового приказа адмиралтейства. Где-то там, в глубинах теплых кают, вглядываясь в зеленые кружки ламповых трубок сонаров, сидели акустики, ловя шумы океана. Оттуда, из неизмеримых глубин могла угрожать серой тенью субмарина, несущая смерть на головках своих торпед.
Словно в невидимый мозг корабля, стекалась собираемая информация в командную рубку, где дежурили несколько старших офицеров крейсера. Лаконичные доклады, краткие ответы. Щелчки автоматов и ровный зеленый свет панелей, обычная ночная вахта.
– Визуальное наблюдение засекло цель, два объекта, курс ост-зюд-ост, скорость тринадцать узлов, дистанция двадцать кабельтовых. По справочнику кораблей Ленгктона – сухогруз и скоростная яхта, идут в направлении Никчемных островов, – доложил один из дежурных.
– Передать на корабли радио- и световой сигналы, запросить принадлежность, порт приписки, содержание груза, – ответил один из дежурных офицеров.
– Слушаюсь.
Где-то там, на палубе полусонный вахтенный матрос уже отбивал сигнал светового телеграфа. Зазвенели зуммеры звонков, затрещали перья самописцев, защелкали реле, проверяя параметры цепей. Крейсер оживал, приходя в движение металлическими сочленениями своих внутренностей, электрическими проводами своей нервной системы.
– Господин лейтенант, цель ускорила ход, текущая скорость девятнадцать узлов. На запросы не отвечает.
– Согласно тринадцатой статье морского устава, я как старший вахтенный смены, приказываю крейсеру Единорог остановить нарушителя и произвести досмотр, в случае неповиновения применить силу. Прошу вахтенных немедленно известить капитана Лафока о возникшем инциденте, – приказал один из старших офицеров.
