Он оседлал стул напротив, глядя на нее поверх сложенных на груди рук.
Под его пронизывающим взглядом зверь голода в ее желудке, поскулив, свернулся и притих.
Она угрюмо смотрела на ломти соленого кабаньего мяса, политые коричневым соусом.
— Я должна есть?
— Да.
— Мне сегодня понадобится много сил?
— Хорошая мысль, миледи.
Дрожь, не имеющая ничего общего с холодом, охватила ее. Она решилась попробовать фасоль. Еда, имела вкус золы, поскольку именно такой вкус ей придавало присутствие Гарета, но Ровена съела все. Когда она закончила, Гарет схватил поднос, оставив лишь бутыль сладкого вина и кубок. Остальное выбросил за дверь. Поднос загрохотал вниз по лестнице. Дверь захлопнулась. Задвижка опустилась.
Ровена вздрогнула, увидев, как его сапог ударился в стену. Гарет сидел на краю кровати, стаскивая другой сапог.
— Начинай, — сказал он. — Пусть представление начинается. Я хочу увидеть твои трюки.
— Трюки, — тупо повторила Ровена.
Гарет снял кольчугу. В вырезе его рубахи были видны темные курчавые волосы.
— Да, да, трюки. Те, которые так легко продает Ирвин. Это он обучил тебя им?
— Некоторым из них.
Кольчуга зазвенела, с силой брошенная на пол. Гарет зловеще улыбался.
— Тогда покажи мне. Ты же знаешь, я не очень терпеливый человек.
Ровена пробормотала нечто нечленораздельное, затем встала, присев в реверансе.
— Как пожелаете.
Глаза Гарета потемнели, когда он оперся на локоть, глядя на игру огня, просвечивавшего сквозь ее изношенное платье. Она встала на колени, потом уперлась ладонями в пол. Гарет сел, выпрямившись, широко раскрыв глаза. Она быстро сделала стойку на руках. Ее стройные ноги сильно раскачивались в воздухе. Она почти минуту выдерживала эту позу, не обращая внимания на беспорядок в наряде. Затем, со вздохом усталости, упала на бок и, вскочив, отвесила грациозный поклон. Гарет глядел на нее как на сумасшедшую.
Ее улыбка исчезла.
— Вам не понравился этот трюк? Я умею еще кое-что. — Ее взгляд растерянно скользил по комнате. — Если бы вы потребовали веревку, я могла бы натянуть ее от камина до…
— Ровена!
— Сэр?
— Я имел в виду не эти трюки.
Она встретила его взгляд, не уклоняясь.
— Я знаю только эти трюки, милорд.
Гарет поднялся одним мягким движением. Ровена отступила на шаг.
— Я имел в виду трюки, которые ты показывала тому зеленоглазому щенку, когда я вошел.
Он медленно шел к ней. Ровена ударилась об арабское кресло и отскочила в сторону. Что толку было объяснять ему, что зеленоглазый мог уже считаться мертвым, когда она целовала его? Ее взгляд пробежал по комнате — вот меч Гарета, прислоненный к очагу. Но нужно быть совсем уж ненормальной, чтобы пытаться убить Гарета его же мечом. Даже Марли не стала бы шутить на эту тему. Поиски чего-либо массивного, чтобы ударить Гарета по голове, оказались тщетными. Ровена поняла, что он загнал ее в Угол. Шаг за шагом она неумолимо приближалась к кровати.
Его голос опустился до хриплого шепота.
— Я рассчитывал попробовать некоторые из твоих трюков, а затем показать тебе несколько моих.
Ровена весело спросила:
— Вы жонглируете, милорд?
Увидев, что никакие слова не замедляют его приближения, она перестала улыбаться. Наконец уперлась в каркас кровати. Она подняла руку, как будто ее хрупкая рука могла остановить его.
— Гарет, если вы верите, что моя семья пошла на то, чтобы продавать меня, а я — на то, чтобы зарабатывать таким образом на хлеб, то настало время признать, что вы жестоко заблуждаетесь.
Он пристально взглянул на нее.
— Может быть, утром я и смогу признать это. Высушить поцелуями слезы обиды и нежно просить твоего прощения.
Она решила вознаградит его за прямоту такой же откровенностью.
— Такие ухищрения, может быть, действуют на леди Алису, но не на меня. Я не прощу вас.
— Может быть, стоит рискнуть. — Он наклонился к ней. Его пальцы подхватили прядь ее спутанных волос и поднесли к губам. — Почему ты убежала из Карлеона?
Для Ровены было бы слишком опрометчиво признаваться в истинной причине этого, даже самой себе.
— Потому что вы просили меня оставить вас в покое.
Он фыркнул, чуть не рассмеявшись.
— Если бы я попросил тебя остаться со мной в ту ночь, ты осталась бы?
Прядь ее волос выскользнула из его пальцев и шелковой паутинкой упала на лицо Ровены. Его рука скользнула под ее волосы, охватив шею сзади теплыми пальцами.
— Если я попрошу тебя лечь со мной сегодня, ты согласишься?
— Выбор ведь за вами, не так ли? За вами — сила. Никто не отзовется на мои крики о помощи. Персиваль и его приятели будут лишь рады им.
Палец Гарета нежно поглаживал мочку ее уха.
— Я ведь не о насилии говорю, Ровена.
— Рыцарь всегда имеет в виду насилие, касается ли это мужчин, подвластных ему, или женщины, которую он избирает, чтобы охранять из «рыцарских» побуждений.
Его пальцы стали более жесткими. Сердце Ровены испуганно колотилось. В его голосе послышалась горечь.
— Хорошо сказано, миледи. Ты заслужила бы похвалу Марли. Ты стала довольно опытной женщиной, находясь у меня.
— Я боюсь, что под вашим наставничеством стану еще более опытной до завершения этого назначенного года.
Его сильные пальцы ласкали ее шею с напряженной сдержанностью.
— Я потратил целый месяц этого года в погоне за тобой по всей Англии, в жестокий холод, лишь на шаг опережая толпу, которая желала видеть твою прелестную фигурку на виселице. Я мог бы лучше использовать это время, свернувшись в моей теплой, уютной кровати в Карлеоне.
— С леди Алисой?
— С тобой, — произнес он хрипло.
Ровена опустила глаза, страстно желая уткнуться лицом в мягкие складки его рубашки. Насытившись, она тем не менее чувствовала слабость и головокружение и страшную податливость на обольщения этого мужчины в черном облачении. Его пальцы заблудились в, ее волосах. Желание поддаться обаянию мужчины, такого сильного и умелого, как сэр Гарет Карлеонский, было огромным искушением. Качнуться в его объятия, быть унесенной к кровати, отделанной горностаем, укрыться в тепле его тела. Она инстинктивно понимала, что такое подчинение ему обошлось бы наилучшим образом. Он был бы нежен и внимателен так, как только может быть мужчина.
Подчиниться ему!
Ровена повернула голову. Из-под руки Гарета она могла хорошо видеть окно. Под щеколдой, запиравшей ставню, осторожно продвигалось вверх лезвие охотничьего ножа.
— Боже мой! — завизжала Ровена, когда щеколда, загромыхав, упала и ставня распахнулась.
— Что случилось? — Брови Гарета сдвинулись в недоумении, когда она как безумная вскочила на ноги.
— Что случилось? — зло повторила она. — Что случилось? Неужели вы не можете как следует запереть ставню? Я провела месяц, бродя среди льдов и снегов. Не хватало мне еще снега в спальне!
Она схватилась за край ставни. Выглянув с отчаянием за окно, она увидела пару глаз, таких же серебристо-серых, как лезвие, зажатое между зубами. Маленький Фредди стоял на плечах Ирвина, Ирвин балансировал на спине Большого Фредди. Маленький Фредди схватился за ставню и тянул ее на себя. Ровена же упрямо тянула ее обратно, стараясь не поддаваться умоляющему взгляду серых глаз. В ее ушах все еще звучала клятва Гарета сначала убить, а потом задавать вопросы. Только услышав его шаги за спиной, она нашла в себе силы захлопнуть ставни, прищемив пальцы брата.
Ровена развернулась, громко хлопая в ладоши, чтобы заглушить крик боли и звук падения тел, донесшиеся снизу. Вероятно, она выглядела более чем странно.
— Все в порядке, уже все в порядке, — без умолку повторяла она.
Гарет подошел к ней медленными и осторожными шагами, как будто подозревал, что она может выскочить из окна.
— Я понимаю, что ты боишься, Ровена. Но не надо впадать в истерику. Я не зверь. Я могу быть добрым.
Она одарила его яркой улыбкой.
— Конечно, вы можете.
