карту, развернул и показал Полумне. — Вот, смотри, это Джинни, она в гостиной, а вот и Том…
— Том Марволо Реддл. — прочитала Полумна, склонив серебристую голову над пергаментом. — Это очень странно, Гарри, я точно знаю, что так не должно быть.
С этим очень громко согласился и феникс, он выпрямился при звуке имени Тома и звонко, протестующе заверещал. Дети пристально посмотрели на него, переглянулись:
— По-моему, он жалеет, что не может говорить.
— Ты права. А я думаю, что его пора покормить.
— Давай его пока у меня спрячем? Я всем скажу, что это мой попугай.
— Точно. Птенец красного ары амазонского. Ты понял, Регул? Ты — ара.
— Пип…
Гарри и Полумна, немного поплутав по лесу и потому немного испугавшись, всё-таки выбрались к замку. Крадучись, пробежали ко входу, пробрались в холл, оглянулись и облегченно выдохнули — никого… И, приняв независимый вид, направились было к центральной лестнице, но… были остановлены скрипучим и придирчивым вопросом МакГонагалл:
— Вы двое, Мерлин мой! На кого вы похожи?!
Полумна с Гарри виновато съежились и, разворачиваясь к профессору, бросили беглые взгляды друг на друга. М-да-а-а… Мантии продраны в нескольких местах, руки исцарапаны, на потных лицах земляные разводы, в волосах травинки и мелкие веточки. Ох… А Минерва начала бушевать:
— Вы где были, позвольте вас спросить? Неужели вы бегали в Запретный лес, вы, маленькие негодники? Я же вас сейчас оштрафую на двес…
— Профессор! — перебила её Полумна. — Я заблудилась в лесу, Гарри меня спас. На меня напал какой-то дикий фестрал, а Гарри меня нашел и спас!
— Мисс Лавгуд, неразумный вы ребёнок, какого бешеного драккла вы сунулись в лес?
— Меня позвали нарглы, — невинно сообщила Полумна. Гарри едва удержал на месте свою челюсть — вот ведь врушка! И ведь так говорит, будто её нарглы действительно позвали. Кстати, а кто это?..
Сзади послышались грузные шаги, это по-стариковски суетливо семеня подошел Филч и грозно осведомился, что-де здесь происходит. Минерва, бешено раздувая ноздри и становясь прямее обычного, яростно принялась обличать мелких сорванцов в сотне нарушений школьных правил. Филч терпеливо её выслушал, потом, сосредоточенно покашливая, покивал пегой головой и предложил отвести детей в… больничное крыло. Минерва подавилась воздухом и стала очень похожа на сушеную селедку, безмолвно открывая-закрывая рот. ТАК её на место ещё никто не ставил. Аргус Филч, осторожно обняв ребят, отвел их подальше от Минервы, Гарри, пользуясь возможностью, вынул из-за пазухи птенца и карту из кармана, всё это он молча и быстро всунул в руки Аргусу, сопроводив свои действия умоляющим взглядом. Завхоз его понял, понимающе кивнул, прибрал доверенное ему — птенца за пазуху, карту в карман кожаного фартука. И отвел детей к мадам Помфри.
Мадам Помфри заохала при виде потрепанных школяров, всплеснула руками и загнала их за ширмы, раздеваться для диагностики. Ей ребята рассказали правду о том, что вызволяли застрявшего в ветвях маленького фестралёнка, потому что врача нельзя обманывать, да и бесполезно, если честно, хороший врач сам всегда всё поймет и имеет право хранить тайну пациента, если его попросить не рассказывать посторонним. Мадам Помфри смазала их ссадины и царапины целебной мазью, выслушала их историю и пообещала никому не говорить о том, что они оказались достойны увидеть истинного фестрала.
Двадцать четвёртая глава. Справедливость по-слизерински
Мадам Помфри отпустила Гарри и Полумну в тот же вечер, едва поджили ссадины и царапины. Смыв с себя остатки мази и натянув кем-то починенные и вычищенные мантии, дети покинули больничное крыло и, не сговариваясь, рванули к Филчу. Их обоих волновала судьба феникса. С громким топотом, сопровождаемые удивленными взглядами встречных-поперечных Гарри и Полумна пронеслись по вечерним коридорам Хогвартса и, задыхаясь от быстрого бега, ворвались в каморку Филча. И застыли на пороге, словно налетев на невидимую преграду — старый завхоз был не один, с ним в его комнатке находился профессор Снейп. Он выпрямился от стола, смерил уничижительным взглядом ворвавшихся школьников и желчно осведомился:
— Поттер, Лавгуд, вас стучаться в дверь не учили?
Но Гарри, в шоке от неожиданной встречи, забыл, как дышать, а робкая Полумна на всякий случай спряталась за его спиной и притворилась плащиком, маленькой незаметной ветошью. Филч мягко положил руку на плечо Снейпа и легонько сжал:
— Помягче, Северус, помягче… Дети ко мне прибежали. Кстати, это именно они принесли мне феникса.
Гарри со стуком захлопнул челюсть, выдохнул-вдохнул и нервно выдавил:
— Здрасьте.
И замолчал, смущенно думая, что этот грозный профессор всё-таки человек, вон как дядя Аргус успокаивающе потрепал Снейпа за плечо и утянул обратно к столу, на котором стоял тазик с песком, а в песке сидел птенец. Снейп, что странно, подчинился, влекомый твердой рукой Филча, он снова склонился над столом и принялся рассматривать птенца, осторожно поглаживая и ощупывая его крошечное тельце. Гарри и Полумна, всё поняв, как можно тише прокрались к топчану и устроились на нём, стараясь не шуметь и не мешать профессору. Ясней ясного было, что старый сквиб, не умеющий колдовать, был вынужден позвать специалиста, и это его, вообще-то, право, решать, кого звать… Раз уж он доверяет Снейпу, что ж, они давно знают друг друга, и кто он, Гарри, такой, чтобы судить и решать, кому с кем дружить? Тем более что сейчас можно посмотреть, как он работает…
А Северус работал, действительно работал, сконцентрировался на своей задаче. Закончив осмотр, он достал из внутреннего чехла-кармана мантии волшебную палочку густо-черного цвета и начал водить ею над птенцом, накладывая явно диагностические чары, во всяком случае движения и плетения Гарри узнал, точно так же действовала мадам Помфри. А работа, очевидно, тяжеленькая — на лбу профессора выступил пот, также потемнели виски и заметно задрожали руки. Наконец Северус шумно и тяжело выдохнул, убрал палочку и, не глядя, буквально рухнул на стул, встревоженный Филч тут же подал ему большую и глубокую кружку горячего чая с мелиссой, её душистый, пряный аромат расплылся по всей комнате. Пить сразу Северус не стал, сначала сидел, обняв кружку ладонями, грея об неё руки и вдыхая запах трав, засунув в кружку свой внушительный нос. И только потом сделал о-о-очень деликатный глоточек, Гарри и Полумна, замерев зачарованными сусликами, во все глаза и затаив дыхание наблюдали за всем этим священнодействием. А потом Северус заговорил своим низким, бархатистым голосом:
— Это человек, Аргус. Заколдованный. Но не темной магией и не человеческой, насколько я смог понять… — тут он запнулся и, помедлив, неуверенно исправился: — Чувствуется эльфийская магия. Никакой волшебник, каким бы сильным он ни
