– Так как же с ней бороться? – с любопытством спросил я. – У тебя есть рецепт?
Я в этот момент вспомнил, как моя мамуля восприняла одну мою знакомую. А ведь я всерьез собирался жениться на этой девушке. Вот я поимел бы на свою голову геморрой!
– С ней бороться бесполезно. Чтобы проблема не возникала, у родителей и детей должен быть другой менталитет, не такой, как сейчас. Родители должны перестать цепляться за детей и бояться отпустить их от себя, а для этого им надо перестать рассматривать детей как свою собственность, свою неотъемлемую часть.
Это точно. Мама до сих пор требует, чтобы я вернулся, хотя я уже восемь лет живу в Москве. Она так и не примирилась с мыслью, что я не буду больше жить рядом с ней.
– Вся трагедия начинается с мысли: а заведу-ка я себе ребеночка. Чувствуешь нюанс? СЕБЕ. Ну а коль себе, то это – мое, и не моги у меня отнимать. Далее – по тексту.
– Ладно, а дети? Ты сказал, что у детей тоже должен быть другой менталитет.
Эта часть меня интересовала куда больше.
– А дети должны понять, что не обязаны угождать родителям и оправдывать их ожидания. Человек не может и не должен ломать собственную жизнь в угоду родителям. Супруг – это твое будущее, потому что в семье появляются дети, а дети – это движение вперед. Выбирая между родителями и супругами, следует выбирать будущее. Это же элементарно! Но почему-то мало кто это понимает.
Звучало все замечательно, но как это применить на практике? Все-таки с учеными нельзя иметь дело, заболтают вусмерть, умных слов наговорят, а толку – чуть.
Я доел яичницу с картошкой, старательно подобрал остатки желтка кусочком хлеба и снова налил себе чаю. Володя продолжал прихлебывать свое совершенно холодное неизвестно что. Не понимаю, как можно это пить? Холодный сладкий чай. Бр-р-р!
– Паша, а что ты будешь делать потом?
Вопрос застал меня врасплох, и вообще я его как-то плохо понял. Когда это – потом? Когда чай допью, что ли?
– Я имею в виду: когда ты закончишь заниматься с Дануськой. Что ты будешь делать? В профессиональный спорт ты ведь не вернешься, правда?
– Почему это? – возмутился я. – С чего ты взял? Очень даже вернусь. Вот восстановлюсь полностью – и вернусь. Нога уже почти совсем не болит, еще буквально месяц – и я начну тренироваться понемножку, форму набирать.
Володя посмотрел на меня удивленно и немного грустно.
– Паша, не обольщайся. После таких травм в профессиональный спорт не возвращаются. Если врачи пообещали тебе другое – они тебя обманули. Я понимаю, тебе неприятно это слышать, но придется это признать. Тебе нужно будет чем-то заниматься, зарабатывать на жизнь. Чем? Ты об этом думал?
Ну прямо-таки, обманули меня врачи! Много он понимает. Он что, медик? Социолог паршивый. Но не вдаваться же в споры по этому поводу. Лучше сделать вид, что меня это мало волнует. И вообще, я в полном порядке.
– А, – я беззаботно махнул рукой, – прокормлюсь как-нибудь. Буду группы тренировать в школах охранников или еще что-нибудь в этом роде.
Я надеялся, что он отстанет, но не тут-то было. Присосался, как пиявка.
– Или будешь готовить таких же, как ты сам? Бойцов для закрытых клубов?
В его голосе мне послышался некий скепсис. Он что, учить меня вздумал? Братца своего пусть учит, педагог недоделанный. А то у себя на кухне он рассуждать горазд, такой умный, так все знает-понимает, а на деле что получается? У брата проблемы, сам признает, у племянницы проблемы, и что-то я не вижу, чтобы он, такой умный и понимающий, эти проблемы разруливал.
– А хотя бы и так. – Я с вызовом посмотрел на него. – Что в этом плохого? Ладно, Володя, спасибо за ужин, я пойду.
Я решительно поднялся, но он жестом остановил меня:
– Подожди, Паша. Не обижайся на меня, не сердись. Я, конечно, лезу не в свое дело, но… Я вот что хотел тебе сказать. Эти парни, с которыми ты в клубе пособачился…
Ё-моё, ему Дана и об этом донесла! Она что, действительно рассказывает ему ВСЁ? Может, докладывает, сколько раз в туалет сходила?
– Они просто придурки, – сердито буркнул я. – И получили то, что заслужили.
– Не сомневаюсь. Но это твоя прежняя компания. Это тот круг, в котором ты вращался. Ты хочешь в него вернуться? Хочешь общаться с придурками? С богатыми бездельниками и карточными шулерами?
– Там же не все такие. Есть нормальные ребята, – ответил я, не особенно, впрочем, уверенно.
Честно говоря, после той встречи в стрелковом клубе меня начали посещать некоторые сомнения на этот счет.
– Не спорю. Но что-то, я смотрю, у тебя с ними дружбы-то не получается. Или они тебе не особенно нравятся, или – ты уж прости – ты им не особенно нужен.
– Да с чего ты взял?
– Тебе никто никогда не звонит. Или звонят, но редко. Разве не так? Они не ищут тебя, не созваниваются с тобой, не договариваются о встречах. Тебе это ни о чем не говорит?
Он был прав, чего уж скрывать. Но Дана-то, Дана-то какова! Донесла дядюшке даже о том, что мой мобильный молчит, как полудохлая змея. Змеи и живые-то не особенно шумные, а уж полудохлые… А она, оказывается, наблюдательная девчонка. Браво!
Однако слушать все это было совершенно не по кайфу.
– Не пойму я, к чему ты клонишь. К чему весь этот базар? Чего тебе дались мои друзья? – я с трудом скрывал злость.
– Да в том и дело, что нет у тебя никаких друзей, – спокойно ответил он. – Паш, пойми: это не твоя тусовка. Это не твоя жизнь. Это не твои люди. Поэтому и не ищет тебя никто, поэтому и друзей нет.
Я обалдел настолько, что машинально налил себе еще чаю. Ну что ж, раз налил – придется выпить. Его слова вогнали меня в ступор полного непонимания.
– А какая связь? – только и спросил я. – Какое отношение одно имеет к другому?
– Самое прямое. Вот смотри, я объясню. К каждому делу имеют склонности люди определенного склада ума и характера. Хирург – это один тип личности, театральный актер – совершенно другой. То же самое относится и к образу жизни. Жизнь отшельников ведут люди одного типа, жизнь активную и светскую – совсем другие люди. Это понятно?
– Ну.
– Но есть еще и такое понятие, как предназначение. Если человек понял свое предназначение и ему следует, то есть с удовольствием занимается тем, что ему на роду написано, то рядом с ним всегда будут находиться люди, занимающиеся таким же делом и поэтому похожие на него по менталитету, с похожим характером, с такими же жизненными ценностями и установками. С такими людьми ему легко и комфортно, с ними быстро находится общий язык и завязываются отношения, которые не порвутся только из-за того, что он угодил в больницу на полгода и временно выпал из профессии. Если твоя болезнь привела к разрыву и утрате связей, значит, это не те связи, которые тебе нужны, и, значит, ты общался не с теми людьми и жил не той жизнью. Теперь понятно?
Ого! Вот уже и до предназначения дошли. Мистикой запахло. Что дальше? Да он просто ненормальный! Господи, я-то, дурак, собрался было на него обижаться, а он – обыкновенный псих, свернутый на предсказаниях, предназначениях и прочей ерунде. Ну и семейка! Я уж обрадовался, что хоть один нормальный человек в ней есть, но, видать, ошибся.
– Слушай, – вполне мирно произнес я, – не морочь мне голову, а? Я в предназначения не верю, я вообще крутой атеист. И мне нравится та жизнь, которой я жил до аварии. Мне нравится ходить по пафосным местам, проводить время с денежными мальчиками, ездить на дорогой машинке и крутить с красивыми девками. Мне нравится, ты понял? Правда, для всего этого надо что-то собой представлять и иметь достаточно денег. Пока я работаю у твоего братца, я ничего собой не представляю, но настанет время – и я вернусь в эту жизнь, чего бы мне это ни стоило. Я в нее вернусь, слышишь? И не надо мне петь про предназначение, я сам про себя все знаю.
Володя некоторое время молчал, водя пальцем по черенку мельхиоровой чайной ложечки, потом поднял на меня очень серьезные глаза.
– У тебя ничего не выйдет.
– Это почему же?
– Потому что… Сколько лет ты в Москве?
– Ну, восемь. И что?
– Ничего. За восемь лет у тебя не вышло. Почему ты решил, что потом все получится? Все будет точно так же. За восемь лет ты не обзавелся жильем, постоянной женщины у тебя нет, постоянной работы тоже нет, твоя работа у Михаила временная, ты выполнишь свою задачу и уйдешь, постоянного источника дохода нет. Друзей нет. Что у тебя есть? Чего ты добился за восемь лет? Паша, восемь лет – это очень много, а у тебя – полный пшик. Если ты идешь дорогой, по которой за восемь лет ты никуда не дошел, значит, это не твоя дорога. Видишь, как все просто.
Ничего себе «просто»! Все, что говорил Володя, было правдой от первого до последнего слова, но признаваться в этом ужасно не хотелось даже самому себе. И я начал отчаянно сопротивляться.
– Быстро ничего не бывает. Говорят, быстро только котята рождаются, да и те слепые. А еще говорят, что терпение и труд все перетрут. А еще – что терпеливых бог любит. А еще…
