Конечно, я не смогу прятаться от него вечно. Этот человек — мой начальник. Можно уволиться, но для этого все равно придется с ним встретиться. Я представила, что вхожу в его кабинет с бумажным мешком на голове и говорю, что у меня развилась тотальная агорафобия и с сегодняшнего дня мне придется работать дома. Проблема в том, что журналист, пишущий о путешествиях, не может страдать агорафобией, потому что агорафобики так же могут путешествовать, как сандвич с сыром — отправиться в путь на ночном поезде Лондон — Глазго.
— Алекс… прием… Земля вызывает Алекс.
Я выглянула из-за своего растения и увидела Найджела с ручкой в одной руке и ноутбуком в другой.
— Пошли.
Он мотнул головой в сторону святилища — кабинета босса.
— Что случилось?
— Редколлегия, проводится теперь каждое утро.
— Шутишь?
Редколлегия? Обычно мы просто обсуждали кое-какие идеи за утренним кофе. А чаще всего каждый просто делал, что считал нужным.
Мысленно сделав глубокий вдох и взяв для прикрытия большую красную папку, я последовала за Найджелом, уповая на то, что смогу пересидеть собрание, прикрывшись папкой, а потом вернусь на свое место и весь остаток своей трудовой деятельности буду прятаться за цветочным горшком.
К сожалению, проходя мимо стола Джейка, я поняла, что он внимательно смотрит на меня, ожидая, что я представлюсь сама.
— Э-э-э… здравствуйте, — посмотрела я на него поверх папки, задевая ресницами за пластиковый край. — Я Алекс… э-э-э… Александра Грей.
Я неуверенно протянула ту руку, которая не была занята спасительной папкой.
— Ах, да. Путешествия. Рад познакомиться с вами, Александра. — Он встал и пожал мне руку без малейших проблесков узнавания. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Мое сердце медленно соскользнуло обратно в грудь и, притаившись между ребер, забилось вновь, все еще неуверенно, но уже достаточно сильно для того, чтобы не дать мне умереть на месте.
Он ведет себя так, как будто не узнает меня.
Не знаю, должно это меня огорчать или радовать.
Конечно, прошла неделя, но вряд ли за это время я так изменилась, что он не узнал меня. Конечно, лучше всего он рассмотрел мои интимные места, а не лицо. Может, нужно войти сюда голой и сесть ему на лицо, тогда он поймет, что где-то меня видел? Ага, кажется, с этой киской мы уже встречались! Может, на прошлой неделе он трахнул стольких, что все мы слились в один безликий клубок тел с номерами от одного до двадцати.
Может, я новая запись в его личном списке. А может, он чувствует, что его использовали и оскорбили, и хочет стереть это из памяти. Интересно, как бы я себя чувствовала на его месте? Если бы он сбежал от меня посреди ночи? Возможно, он ненавидит меня. Но правила есть правила, и вряд ли я смогу объяснить их ему. «Прости, Джейк, я бы хотела остаться, но Правило Два гласит…»
Я примостилась на новом обитом кожей пуфике за очередным триффидом[14] и попыталась затеряться в листве до конца редколлегии.
Джейк что-то излагал, откинувшись на спинку кресла. Он был абсолютно раскован, но при этом было очевидно, что ничто не ускользает от его взгляда, все под контролем. Таким же он был в ту ночь, спокойным и контролирующим происходящее. Боже. Говорят, что, если собеседник пугает вас, нужно представить его голым, но это просто нелепо! Я потрясла головой, пытаясь отогнать образ Джейка, обнаженного, разгоряченного, смеющегося вместе со мной, и заменить на тот; что был сейчас передо мной. Джек Дэниелс. Мой босс. Человек, который в мгновение ока может вышвырнуть меня за дверь. Эта мысль меня отрезвила.
На моих коллег он тоже действовал отрезвляюще. Никогда не видела, чтобы они были такими бойкими и полными энтузиазма, все ровно сидят на стульях, абсолютно проснувшиеся, в отличие от обычного состояния полудремы или оцепенения; каждый готов поделиться своими идеями, вместо того чтобы блуждать взором по залу в надежде, что на кого-то снизойдет озарение и все остальные будут спасены.
Джейк буквально излучает спокойную уверенность.
Даже Харви пытается произвести впечатление, а ведь он считает, что слишком хорош, чтобы еще доказывать это.
Я заметила, что Джейк смотрит прямо на меня. Видимо, он задал мне вопрос. Интересно, какой.
Я робко выглянула из-за папки. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Так как вас не было на общем собрании на прошлой неделе, Алекс, возможно, вы расскажете немного о себе и о том, как вы видите свою роль в «Санди бест»?
Он посмотрел мне прямо в глаза, удерживая мой взгляд. Мысли о работе были сейчас так же далеки от меня, как Клактон от Тадж-Махала.
— Э-э-э-э… — блеснула я красноречием.
Браво, Алекс. Писатель, лишившийся дара речи.
Весь день я ждала, что он улучит момент и скажет мне что-нибудь, может, вызовет в кабинет, чтобы уволить или чтобы разъяснить правила поведения для сотрудников, — черт возьми, хотя бы для того, чтобы заставить меня пару раз проползти под столом, прежде чем заняться сексом в его кресле.
Ничего.
Мы столкнулись в пустом коридоре, но он только взглянул на меня и улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой.
Похоже, теперь у нас принято уходить с работы после начальника. Ну, с этим у меня не было проблем, весь день я сидела на месте как приклеенная, не поднимая головы и осмеливаясь прошмыгнуть в туалет или выпить чашку чая, только когда он уходил. У меня не было ни малейшего желания привлекать к себе внимание, отправившись домой до него. Наконец в двадцать минут девятого он ушел. Раздался всеобщий вздох облегчения, и в мгновение ока офис опустел.
Уже стемнело, когда я добралась до своего пристанища.
— Эмма! — Я пронеслась по дому как ураган. — Эмма!
Она сидела за столом и читала финансовый отчет с работы толщиной с телефонную книгу.
Взглянув на мое красное от возбуждения лицо, она отложила том, подвинула мне стул и сделала приглашающий жест.
— Детка, успокойся и присядь. Что случилось? Я села рядом с ней, натянутая как струна, и вцепилась в край стола, чтобы немного успокоиться.
— Новый босс… Ты даже не поверишь…
— Он привлекательный, богатый, он предложил тебе выйти за него, и вы собираетесь поселиться в деревне, вести насыщенную сексуальную жизнь и завести от двух до пяти детей? — засмеялась Эмз.
— Шутки здесь неуместны!
— Ты хочешь сказать, он на самом деле красивый, богатый и предложил тебе выйти за него…
— Эмма! Помолчи секундочку, все очень серьезно!
Она наконец обратила внимание на мой вид.
— Да, понятно, прости. — Она встала, включила чайник, покопалась в буфете и, усевшись на место, протянула мне жестянку с печеньем. — Давай, выкладывай, я вся внимание.
