— О, и что ты там со мной сделаешь, маленькая? — тут же кокетливо стрельнул глазками паршивец, бдительно следя при этом, чтобы ползающая по его ладони креветка не сверзилась на пол. — Я не верю, что столь мягкосердечная юная госпожа будет настолько жестока, что отрежет мне язык… Наверняка она придумает иной способ занять столь раздражающую ее часть тела. То, чего некоторым рогатым до сих пор не перепало.
— Ты не хочешь этого знать, — отмахнулась я, погладив мельком едва не рычащего Яоши по коленке.
— Да ладно тебе, куколка. Поверь, твоему рыбьему девственнику до тысячелетнего меня — как таракану до Тиньмо. Ну вот с кем у него был опыт, с китами и курами?
— Р-р-р! Я промолчу, с кем У ТЕБЯ было, особенно в качестве лисьих экспериментов. Иначе самого вырвет, — сказал Яоши. Потом утомленно прикрыл глаза и выдал: — Я четыре дня не выдержу. Давай его лучше сразу убьем и в цянькунь, хрен с ней, с креветкой, лань-лани новых нарожают.
— Почему четыре, у нас же вечером самолет? — не поняла я.
— Да потому, что живым из-за магической нестабильности мы его переправить сможем только через четыре дня. Он в лучшем случае взорвет сферу уменьшения и цянькунь мне по дороге порвет, вывалив все столетние запасы на головы пассажирам. В худшем — будет большой бум на полстраны. А вот если убьем, то без проблем, можно и вечером. Видишь, одни плюсы!
— Сделаем проще, — вздохнула я. — Премия от императора пока перевешивает мои кровожадные наклонности, а посему…
— М-м-м-м! — очень возмущенно, хотя и безнадежно прокомментировал ситуацию Ян спустя пять минут. Свободна у него осталась только одна рука — для креветки. Другую заломили за спину и привязали к общей системе ремней. А из пояса ханьфу и свернутого носка вышел неплохой кляп. Брыкаться наказанный преступник, конечно, попробовал, но до первого строгого окрика и звонкого шлепка по заднице. На этом моменте он как-то притих и перестал сопротивляться, только очень жалобно моргал на меня длинными ресницами.
Яоши поначалу смотрел на этот цирк с некой долей удивленного скептицизма. Но через полчаса, когда крысу надоело возмущенно мычать и он откинулся на подушку, решив, что в его положении лучше уж тогда спать, хмыкнул:
— А метод-то оказался эффективным. Вернемся домой, своими руками изготовлю ему строгий кляп. Только в другой раз будь добра, когда тебе захочется его ударить, скажи мне. У меня получится… внушительнее. Шлепки от смертной небожителю как слону взмах комариного крыла.
— И лишний раз не стоит трогать чужую задницу, я правильно поняла?
— Да, — совершенно не смутился Яоши. — Тем более ЭТУ задницу. Я не шучу. Ты даже не представляешь, что твоя новая лисья знакомая и моя тетя там творила. Мало ли, вдруг этот извращенец привык и теперь получает удовольствие?
— Му мы момова мымама! — обиженно сказал Ян и отвернулся.
Яоши его величественно проигнорировал, хотя и без перевода было понятно про «чья бы корова мычала».
— А для всех манипуляций с задницами, какие только тебе могут прийти в голову, у тебя есть моя.
— Да ты что! — Я даже от ноутбука отвернулась. — Прямо для всех, для всех?
— В разумных пределах, конечно, — тут же поправился Яоши.
— Разум в приложении к заднице звучит интересно. — Я хихикнула и опять нырнула в работу.
В общем и целом все оказалось не так страшно. Ян-Яна мы к вечеру развязали. Он отплевался, сказал, что местная мануфактура отвратительна на вкус, и в следующие три дня брюзжал уже в меру, послушно затыкаясь при одном выразительном взгляде на носок.
Бабушка кормила нас своими вкусностями и историями, с папой и мамой мы сходили погулять — крыса таки пришлось переодеть в дедовские штаны и куртку, скормив баечку о пропавшем чемодане.
Вот кто наслаждался прогулкой, так это Ян — он аж светился весь, несмотря на попытки сделать брезгливое личико и поворчать.
С ребятами из группы я тоже успела повидаться, и мы наметили вчерне план на следующий сезон, а также нашли в Пекине студию, где я буду записывать звуковое сопровождение к смонтированному материалу, заодно переозвучу его не только на английском, но и на китайском.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Короче, не отпуск, а идиллия… была. Почти вплоть до отлета. Четверо суток спустя заметно погрустневший крыс оброс шерстью и покорно нырнул в сферу. Мы уже попрощались с родными, доехали на такси до Шереметьево, прошли регистрацию, когда телефон Яоши почти взорвался:
— What does the fox say?! Ring-ding-ding-ding-dingeringeding…
— Пингвины лысые! Я же полностью закрыл гуцинь, как они туда попали?! Кто разрешил?!
Глава 46
Яоши:
Двенадцать часов полета превратились в пытку. Я чуть было не спрыгнул с этого жутко медленного куска металлолома и не открыл портал прямо в воздухе, потому что это издевательство: сигнализация орала не переставая. И пусть я перевел систему в беззвучный режим, но медальон связи, замаскированный под телефон, все равно трясся как припадочный каждые полторы минуты.
Я наливался нервным бешенством как кувшин под водопадом. Тай Жень хотя и старалась держать себя в руках (а главное, меня в руках), но тоже едва могла скрыть напряжение.
Под эту дудку даже толстый волхв в соседнем кресле прошел по разряду «подумаешь, муха пролетела». А ведь он даже не скрывался, не пытался сделать себе другой облик и вообще почти откровенно пялился на мою женщину.
Придушил бы. Но было не до него. Там зоопарк взламывают чертовы хвостатые! Чтоб им эти хвосты айсбергом прищемило, да на пару тысяч лет!
— Не знаю, какого хуньдуньего хобота лисье семейство забыло на моей территории, но к горячей семейной встрече я точно не готов. — Едва мы миновали таможню и замаскированный под толстяка волхв отвалил в голубые дали, я едва ли не за шиворот потащил хранительницу за ближайший угол и прямо оттуда открыл портал в «Равнины». — Поэтому, как бы мерзко и глупо это ни звучало, иди первая. Тебе точно ничего не угрожает. Будешь моими глазами. И ушами. Короче, спроси, чего надо! И не хотят ли они пойти на… домой. А я пока приведу в порядок систему безопасности и наконец закрою этим обнаглевшим рыжим мордам доступ наглухо. Но если что, всегда на связи. — Я коснулся своим лбом лба Тай Жень и ментально добавил: «Не забывай. Ты — моя».
«Нашел время», — хмыкнула она мне в мысли, а потом скинула с плеча сумку и спокойно шагнула в портал. Морские ежики, иногда меня восхищает это ее полоумное бесстрашие, а иногда хочется кинуться следом и придушить самому, чтобы другим не досталось. Ну хоть посмотрела бы сначала одним глазом! Нет, шагает как к себе домой.
То есть к себе и шагает. Домой. Но…
Я привычно скрутил лишние мысли в узел и настроился полностью на восприятие того, что видит, слышит и чувствует хранительница.
Вот она шагнула на газон перед домом, вот поднялась на крыльцо… коридор, комната, спальня…
К чему я оказался не готов, так это к удару огненной лисьей силой и цепкой когтистой руке на горле. Все это я ощутил буквально на собственной шкуре, потому что всем сознанием присутствовал в теле Жень.
— Говори, тварь, — прошипел одновременно знакомый и незнакомый голос. — Говори, где вы его прячете! Где он?! На кого ты работаешь?!
У меня все мысли из головы исчезли, остались лишь инстинкты. Плевать кто, друг или враг, он поднял руку на мою женщину! На то, чтобы принять истинный облик, мне потребовалось меньше секунды, скользнуть по теням, добраться до хранительницы. А затем практически изо всех сил врезать кулаком по знакомой рыжей морде, на которой едва начало проявляться изумление.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Еще раз потянешь свои культяпки куда не следует, я отправлю тебя мамаше в крохотной коробке с переломанным в двадцати местах позвоночником!
А сам подхватил на руки Тай Жень. Вашу мать! Если этот идиот сломал ей шею или перерезал артерию… Мгновенный ужас прошил от макушки до пяток, потому что мне показалось, что она не дышит.
