— Я не знала, — честно призналась я. — Когда это случилось и я сделала то, что сделала, я не знала, что кого-то будут винить за мои действия. Я даже не думала, что кто-то может быть несправедливо наказан.
— Но так и было. Мы с Элаем были несправедливо наказаны.
— Я знаю, — вздыхаю я. — И мне жаль. Я не могу сожалеть о том, что сделала, но я сожалею о том, что ты пострадал.
— Я должен был поверить ему, когда он сказал, что не делал этого.
Я отворачиваюсь от него, стыд заполняет мое тело.
— Когда ты рассказал мне об этом несколько недель назад, я даже не смогла сложить два и два. А надо было. Я должна была больше думать об этом.
— Энцо был рядом с тобой тогда, — говорит Хоук. — Он пришел отомстить Николасу, но ты успела первой. Приди он несколькими днями ранее, и вы могли бы снова быть вместе все эти годы.
— Я рада, что этого не произошло, — признаю я.
Я чувствую, когда его взгляд обращается ко мне, но не позволяю себе заглянуть в эти глубокие глаза.
— Если бы он пришел раньше, то его не было бы там, когда был ты. Он бы никогда не вытащил тебя. Он спас тебя, а ты спас его.
— А как же ты?
Я смеюсь без юмора.
— Я никогда не считала себя эгоисткой, — шепчу я ветру. — Возможно, безрассудной, немного наивной, но не эгоистичной, хотя некоторые мои поступки говорят об обратном. И даже несмотря на это, я бы снова бежала двенадцать лет лишь за то, чтобы вы смогли быть теми, кем являетесь.
Чувство вины, тоски и сожаления сжимает мою грудь.
— Вы двое принадлежите друг другу, — признаю я. — Вы заслуживаете друг друга.
— Я не знаю, как жить дальше, — говорит Хоук.
— Я тоже.
На долгую минуту воцаряется тишина, и мы вместе слушаем, как волны разбиваются о камни у подножия скалы.
— Мне очень жаль, — я первая нарушаю тишину, — за то, что я причинила боль тебе и твоему брату. Я была так молода и так чертовски напугана, но это не оправдание. Если бы я могла стереть боль, причиненную тебе и Элайдже, я бы сделала это без колебаний.
— Знаю, — шепчет Хоук. — Я знаю, что ты бы так и сделала.
— Я пойму, если ты не сможешь этого простить, и я не собираюсь заставлять кого-то выбирать. Я уйду.
Хоук смеется. Смеется так глубоко и маниакально, что я думаю, не получил ли он удар по голове еще в подвале, потому что такого я не ожидала.
— Уйдешь!? — повторяет он. — Ты действительно веришь, что кто-то из нас просто так позволит тебе уйти?
— Но я думала…
— Значит, ты думала неправильно, — рычит он. — Я расстроен, Блэйк, что в прошлом произошло дерьмо, о котором я не знал, но я, блядь, не виню тебя!
— Но…
— Никаких, блядь, “но”!
Он сокращает пространство между нами, его руки нежно поднимаются и обнимают мое лицо, осторожно отталкивая меня назад, так что моя спина прижимается к стене. Его тело нависает над моим, когда он глубоко вздыхает и упирается своим лбом в мой. Мужчина поворачивает голову из стороны в сторону, глаза закрыты, пока он делает вдох, а когда он открывает их снова, его глубокие карие глаза сталкиваются с моими.
— Я люблю тебя, Блэйк, — говорит он хриплым шепотом. — Я всегда буду любить тебя, а то, что случилось, — просто чертово совпадение. Мы должны были поговорить об этом раньше, подготовиться. Я жалею, что ты не выдала мне свои секреты, но я не виню тебя за то, что случилось двенадцать лет назад. Не в том смысле, в каком ты думаешь. Если бы я встретил тебя тогда, если бы знал об этом, все было бы иначе? — спрашивает он и тут же отвечает: — Возможно. Кто знает. Но если ты хоть на секунду подумаешь, что сможешь уйти, то подумай еще раз. Ты принадлежишь мне и Энцо, а мы принадлежим тебе!
Мое сердце сжимается в груди. Страсть, тоска и слепая любовь, с которой он смотрит на меня, подкашивают ноги. Как он может простить меня?
— Прекрати, — хрипит он. — Я вижу, что ты думаешь об этом. Прекрати. Я понимаю, правда. И все ли со мной в порядке? Нет. Но я буду. Это не конец, просто прошлое вернулось, чтобы напомнить о себе. Мы стали теми, кто мы есть, благодаря тому, кем были раньше.
Его губы нежно прижимаются к моим.
— Мне жаль, — хрипло шепчу я, борясь с непролитыми слезами.
— Я люблю тебя, — отвечает он.
— Я облажалась.
— И я все еще люблю тебя, — его пальцы скользят по моим волосам, и он наклоняет мою голову назад. — И я буду продолжать любить каждую безрассудную, упрямую, прекрасную часть тебя, — его поцелуй спускается вниз по щеке, губы едва касаются моей кожи, прежде чем он наклоняется и целует шрам на горле. — И мы всегда будем защищать тебя. Это твой дом, Блэйк. Мы — твой дом.
По моим щекам неудержимо текут слезы.
— Скажи это, дикая кошечка, — Хоук придвигает свои губы к моим, едва заметно целуя. — Скажи это.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу я слова, которые никогда не говорила. — Я люблю вас обоих.
— Ну вот и все, а где же ты сейчас, дикая кошечка?
— Дома, Хоук, — целую я его. — Я дома.
Глава 38
Хоук
Я смотрю на себя в зеркало и провожу пальцем по шраму на лице, а затем опускаю руку и хватаюсь за стойку.
Мы покинули дом Сэйнтов несколько часов назад. Блэйк спала, ее голова покоилась на коленях Энцо после того, как она села и быстро поддалась усталости. Мы все многое пережили, но, в подвале, это было не так уж и очевидно. Нанятые Габриэлем уборщики тщательно прибрались. Здесь не было ни капли крови, ни трупов, ни сломанной мебели. Словно ничего и не произошло.
Как будто моего брата не было здесь всего несколько часов назад.
Как будто все, что, как мне казалось, я знал, не было разрушено.
Я не лгал, когда говорил, что не виню ее. Винить было не в чем. В то время она была ребенком, едва смогла выжить и сделала то, чего не должен делать никто в ее возрасте. Но за свою столь короткую жизнь она пережила больше дерьма, чем большинство людей может увидеть за всю жизнь.
Так что нет, я не винил ее, даже если это было шоком после происходящего.
Я не винил и своего брата, а тот, кто был реально виновен, теперь лежал где-то в могиле с перерезанным горлом.
Назад нельзя было идти, только вперед. Прошлое — это прошлое, его не изменить, поэтому нет смысла ворошить "а что было бы, если…" и "а может быть…", но впереди было будущее.
Будущее, которое выглядело как Энцо и Блэйк.
***
Энцо
Она спала у меня на коленях, ее ресницы нежно трепетали на щеках, раскрасневшихся от тепла.
Хоук выходит из ванной, его взгляд падает на нас, сидящих на диване, и в нем словно что-то меняется. Напряжение, которое он носил в плечах, ослабевает, дыхание становится легче.
Я вскидываю подбородок, и он сразу же понимает, что я пытаюсь донести до него. Между нами прошли годы молчания, и этот человек умел читать меня.
— Да, — кивает он. — Я в порядке, чемпион.
Я перевожу взгляд на пространство рядом с собой, и он медленно подходит ко мне, засунув руки в карманы своих брюк. Когда он оказывается достаточно близко, я поднимаю руку, не гладящую Блэйк по голове, и обхватываю его бедро, подтягивая ближе. Он поддался вперед и зарыл ладонь в мои волосы на затылке, притягивая к себе, пока мой лоб не уперся в твердые мышцы его живота, а его пальцы не зарылись в короткие волосы на затылке.
Я всегда защищал его.
Теперь у нас обоих была она.
А все остальное просто было…
Эпилог
Блэйк. Шесть месяцев спустя
Я вхожу в комнату. Сумка болтается в руках, ключи я бросила на стойку, а пакеты — на пол.
Внутри оказалось пусто.
— Эй? — кричу я, осматривая пространство в поисках признаков того, что Хоук или Энцо все еще здесь. На столе стояли два стакана, оба полные, а диван был в беспорядке, подушки разбросаны. Оставив все у двери, я двигаюсь по комнате.
Я ходила по магазинам с Амелией и Эмери, что мне начинало нравиться. Время, проведенное с девушками. Девичьи разговоры. Винные вечера. Поначалу это было странно, почти навязанная дружба, но дамы были по-настоящему добры и невероятно приветливы. Кажется, сама атмосфера, лишенная тестостерона, их заводила, и они взяли на себя миссию найти Девону женщину.
