отнимались ноги, и тогда я ничего не чувствовал ниже спины. Наконец из легких как будто вынули что-то лишнее – дышать сразу же стало легко и свободно. Девушка отступила:
– Как ты себя чувствуешь?
Я не торопился отвечать – полежал, подумал, потом сел не кровати и спустил с нее ноги. Ана и охранник молча рассматривали меня.
– Нормально. Спина болит, в туалет хочется. Глубоко вздохнуть не получается – больно.
Я провел рукой по груди. Поперек нее была наложена тугая повязка:
– А чего это было?
Вместо ответа Ана повернулась к охраннику:
– Отведи его.
– Я сам.
Встал, слабость и испарина тут же вернулись, но я терпел и стоял. Даже не заметил, как рядом оказался старый знакомый охранник в готовности подхватить меня. Через некоторое время я понял, что могу двигаться. Подташнивало, в груди что-то булькало, но я уверенно направился вон из сарая. Почему-то я был уверен: стоит мне его покинуть, и все проблемы также уйдут.
Снаружи было тепло, темно и восхитительно пахло свежим воздухом. Я с наслаждением вдохнул его и тут же зашелся в приступе кашля. Отблески магического светильника из домика были единственным источником света. Постояв снаружи, я почувствовал себя намного лучше. Тем не менее, когда мы вернулись, я с облегчением уселся на стул – показалось, что прямо сейчас я совершил марш-бросок по пересеченной местности. Ана тоже сидела за столом, откинувшись на спинку стула, и молчала, разглядывая меня. В магическом свете ее кожа казалась светлой, и оттого девушка выглядела незнакомо.
Я кашлянул несколько раз и спросил:
– Есть какой-нибудь другой светильник? Свет глаза режет.
– Есть, – отозвался мужик за спиной и чем-то загремел.
Через минуту перед нами на столе мерцал крохотный масляный огонек. Темнота вернулась, спрятав ненавистный сарай – лишь стол и лицо девушки в полумраке. Бывший охранник что-то буркнул и вышел наружу.
– Хорошо выглядишь, Ань. Рад тебя видеть, – начал я и продолжил: – Расскажи, что тут происходит.
– Это долго.
– А куда мы торопимся?
– Илья, скажи мне – это сейчас важнее всего, – ты как сюда попал?
– В смысле?
– Где твоя лодка? – девушка сделала паузу. – Или?
– Или, – кивнул я.
– Он цел?! – впервые проявила эмоции до того невозмутимая скелле.
– Ты про старый самолет? – Ана кивнула.
– Это другой. Больше, тяжелее, с закрытой кабиной. У нас говорят – быстрее, выше, сильнее.
Девушка наклонилась над столом, ее лицо, подсвеченное слабым огоньком, смотрелось совершенным.
– Вот только не знаю, цел ли он? Я его оставил на пляже со стороны протоки. Эти, – я мотнул головой, – нашли его, но вряд ли что-то с ним сделали.
Ана, как мне показалось, с облегчением откинулась назад.
– Ну, так ты мне расскажешь, что происходит?
– Если самолет цел, то все нормально. Если они его как-то повредили, то у нас проблемы. Утром здесь будут скелле, – помолчав, она добавила: – Сестры. Я с ними не справлюсь.
– Ань!
Девушка помолчала, постукивая пальцами по столу, и, наконец, заговорила:
– Оказалось, ты был прав, отказавшись вступать в нашу семью. Когда это выяснилось, сестры были в ярости. Они охотились на меня, но благодаря тому, что я не прикрыла тебя – мы оказались, как-бы, каждый сам по себе. Предъявить мне претензии они не могли, так как любой эпизод я могла оправдать правом на жизнь. Чтобы ты знал – это один из важнейших пунктов устава скелле. Защищая свою жизнь, скелле могут идти на любые действия без ограничений. Поэтому тот факт, что я не убила тебя за занятия запретным, тоже нельзя было использовать против меня – я спасала свою жизнь. Они очень хотели отомстить мне, забрав тебя. Вообще-то, на это особой нужды не было, и если бы они согласились на предложение отца, то тебя бы уже убили.
– Вот я не понял. Поподробнее можно?
– Ты был на нашей территории. Мы – аристократы. На территории нашего владения действует только наш суд. Но мы не можем, пользуясь этим, укрывать у себя от суда власти или скелле кого угодно. Если человек не член семьи, то у него, по древнему закону, есть только три дня на реализацию права гостеприимства. Потом он должен покинуть дом. Отец понимал, что скелле не убьют тебя сразу, они сначала выпытают у тебя все. И что это за все, он не знал. Его не беспокоило, то, что ты с Земли – его беспокоило, что ты можешь рассказать что-то обо мне, что может мне навредить. Поэтому он и предложил сестрам просто убить тебя. Но те отказались. Они требовали тебя живым. Эти переговоры шли без меня. Отец пришел посоветоваться со мной. Он спрашивал, можешь ли ты навредить мне, рассказывая о наших путешествиях. Когда я поняла, куда он клонит, я потребовала реализации закона гостеприимства. Мы долго спорили. Но я настояла. Тебе дали выбор – ты его, к счастью, догадался использовать.
– Трудно было не догадаться. Ты же мне прямым текстом сказала, что меня передадут скелле.
– Там долгая и грязная история. Извини, но тебе лучше не знать всех подробностей.
Я ухмыльнулся. Ну, конечно! Куда нам, деревенским?! Ана что-то почувствовала, встала, потом села обратно. Ее тон был сух:
– Это дела семьи.
– Хорошо, хорошо! Я не настаиваю! Зачем ты меня позвала?
– Много чего изменилось, – она нахмурилась, глубоко вздохнула и продолжила: – Изменилось за время нашего отсутствия.
Тут она опять замолчала, встала из-за стола, попыталась пройтись по домику, но тот был слишком тесен для этого. Ана остановилась рядом со мной, и я вздрогнул, когда ее рука легла мне на плечо.
– Илья, что ты чувствовал, когда обнаружил, что семья уже не помнит тебя? У твоей жены другой муж, твои дети взрослые, а ты сам для них будешь лишь помехой.
Я вдруг понял, что ждало Ану по возвращении. Я ведь сам это пережил. Только мне было легче, потому что я провел здесь два года по земному исчислению. Я успел уже смириться, я уже не рассчитывал попасть домой. Это путешествие было, как нежданный выигрыш в лотерею. Ана же провела на Земле всего ничего, она не успела свыкнуться с потерей близких, ей казалось, что стоит вернуться, и все опять будет по-старому. Она, скорее всего, любила того Арса. Может быть, и он, тогда, в прошлом, десять лет назад, любил ее. Но вряд ли молодой мужчина будет ждать пропавшую любовь десять лет без малейшей информации о ней. Моя жена вот, через год уже обрела нового мужа. Я накрыл руку девушки своей. Кажется, она поняла мой жест.
Спину заломило, я попытался
