— Да, спасибо, — киваю я. — Было приятно познакомиться. Кстати, где здесь банкомат круглосуточный?
Деньги надо обналичить.
— Да там за перекрестком магазин круглосуточный и в нем аппарат. Подкинуть? — Вася двигает плечами из стороны в сторону в ритм доносящейся из клуба музыки.
«Ни с кем не хочу тебя делить», — мурлычет в мыслях Арен.
— Мы на такси, — обнимаю Арена за талию, прижимаюсь к нему.
— Отличного продолжения ночи, — желает Вася и, шмыгнув покрасневшим носом, припускает в сторону автостоянки, а его крошки спешат за ним, быстро перебирая посиневшими от холода ногами.
Сначала поездка кругами по притихшему под утро городу. Поцелуи на заднем сидении такси, горячие прикосновения, обжигающие уколы стыда за такое неприличное поведение, растворяющиеся в пламени ощущений. Отсветы фонарей и витрин на закрытых веках. Короткие передышки, когда эти огни проносятся мимо, пробегая по нам с Ареном, подчеркивая и искажая черты его лица.
Потом — поиск по интернету съемных квартир на час, чтобы было где подремать до утра, и согласного пустить нас хозяина.
Стильная студия с огромной кроватью. Перестилающая ее суровая, дородная хозяйка. Инструкции, хотя за такую цену можно было не утруждать нас строгими правилами.
И, наконец, мы одни в большой комнате почти без мебели, — кровать, диван у стены и журнальный столик, — озаренные лишь проникающим в окно светом уличного фонаря.
Пальцы Арена скользят по моим скулам, губам.
— Ты такая невозможно, невероятно красивая... — Судорожно втянув воздух, Арен запрокидывает голову, поглаживает мою шею. — Я понимаю, что для тебя важно присутствие родителей, но давай их завтра в Эеран отправим, потому что я хочу свадьбу как можно скорее.
Да, брачные недели, в которые драконы друг от друга оторваться не могут, накладывают отпечаток на планирование мероприятия: если сейчас не устоишь, потом свадьбу получится сыграть лишь через год после рождения ребенка, ведь дракон-папа в этот период очень агрессивен к чужакам.
— Нет сил терпеть? — улыбаюсь я.
— Я дракон мощный, выносливый, и сил немного осталось. Но только немного. — Заглядывая мне в глаза, Арен поднимает руку и пальцами показывает размер с сантиметр. — Вот столько осталось от моей громадной выдержки.
— Я это учту, — обещаю я, приподнимаясь на цыпочки. — И постараюсь тебя не дразнить. Ну только если совсем чуть-чуть...
— Лер-р-ра, — нежно урчит Арен и смеется.
Конечно, утром мы сами не просыпаемся. Встаем с дивана под громкий стук хозяйки. Зевая и потягиваясь, идем открывать.
«Быстрее заканчиваем все дела и отправляемся за родителями», — поторапливает меня Арен. Даже на руки подхватывает и бегом спускается с седьмого этажа вниз. Хорошо хоть не в окно выпорхнул.
На улице мы почти сразу ловим такси. Водитель-болтун с Шансоном — такой просто обязан был попасться Арену, иначе знакомством с общественным транспортом нельзя было бы считать полноценным.
«Может, сразу к родителям?» — под рассказ водителя о вылезших после ремонта дороги колдобинах Арен переплетает пальцы наших рук, прижимается лбом к моему виску.
«Ты отпустишь меня сюда после свадьбы?»
«Нет, конечно: это может быть небезопасно для ребенка, ведь тут мало магии».
«Значит, мы решим дела сегодня», — развернувшись, целую Арена в нос.
— Я очень, очень быстро, — обещаю ему.
Получается и правда быстро: молоденькая секретарша моей кафедры, увидев Арена, влюбленно вздыхает и без лишних возражений выдает мне образец заявления на отчисление из института.
— Понимаю, все понимаю, — произносит она и снова взглядывает на Арена, чей четкий профиль красиво вырисовывается на фоне темной абстрактной картины.
Теперь моя совесть относительно института чиста: никто не будет перекладывать мои документы и, повинуясь давлению маяка, считать, что они должны тут быть. Никто не отчислит меня за прогулы, не объявит в розыск, если действие маяка прекратится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Убирая мое заявление в папку с заголовком «На подпись», секретарша наклоняется вперед и шепчет:
— Где ты такого взяла? Там еще не осталось?
Конечно, у Арена Линарэн свободный остался, но для девушки без магии он недосягаем, я качаю головой:
— Не осталось. Всех расхватали.
Секретарша вздыхает и провожает Арена восхищенным взглядом.
По пути к расписанию нас настигает аромат выпечки. Приступ ностальгии возвращает меня в давний осенний день: уходя из института, я прихватила с собой булочку. Довольно символично прихватить и сейчас, тем более, мы не завтракали. Драконья выдержка — это хорошо, но выпечка...
Схватив Арена за руку, веду его на новую экскурсию: в земную студенческую столовую. Благо сейчас студенты по светлым коридорам не бегают, на этаже тишина, так что много жаждущих моего Арена не встретим.
«Неожиданно похоже на столовую Академии», — удивляется Арен с порога.
«Только без магии, — окидываю взглядом короткий ряд мармитов с теплой едой. — И не так разнообразно».
Но однообразие столовской еды теперь не моя проблема, я направляюсь к блюду с последними тремя пирожками.
— Это все? — спрашиваю печально.
— Новые будут позже, — седовласая раздатчица кивает себе за спину, туда, где выпекается источник невероятно вкусных ароматов.
Сама она внимательно разглядывает Арена, и в выражении лица прямо читается: «Хорош!»
— Тогда мы возьмем все три, — пригребаю к себе облитые глазурью пирожки с изюмом.
— Приятного аппетита, — раздатчица улыбается подошедшему Арену.
Сидящая на кассе женщина мечтательно вздыхает, когда он проводит по терминалу платиновой картой, словно Арен не за последние три пирожка расплачивается, а Феррари мне покупает.
Вручаю ему пирожок. Один припрятываю в карман на будущее, с третьего разворачиваю пленку и откусываю. Ностальгия! В Эеране отменно кормят, но это же земные столовские пирожки — совсем как в пришкольном буфете!
Мамина слабость: она покупала и мне, и себе, хотя в целом против мучного и сладкого. Разрешение отрываться мама объясняла тем, что лучше настоящие пирожки, чем какая-нибудь синтетическая дрянь, которой питаются современные подростки по недосмотру родителей...
Вкус детства и юности.
— Привет, Лер, — кивает пробегающий мимо колобок.
Савелий, похоже, преуспел в деле отъема пирожков у страждущих студенток: раздался вширь, округлил лицо почти до неузнаваемости. Прибавил килограмм пятнадцать, не меньше. И похоже, маяк, действие которого ослабили только на моих родителях и брате, продолжает уверять его, что мое отсутствие весь семестр — норма, не требующая пояснений.
Мы с Ареном идем по коридору, весело переглядываясь и жуя пирожки. Запоздало соображаю, что Савелий мог бы подсказать, где искать Свету.
— А-а! — сотрясает столовую отчаянный крик.
Это бурная реакция на отсутствие вожделенной выпечки? Они с Никой поняли бы друг друга.
Савелий выскакивает в коридор и выпучивает глаза, протягивает ко мне руки:
— Лерка! Как ты могла купить все? Ты почему о других не подумала?! Пирожок отдай!
Где-то ты многоуважаемая денея Валерия, а тут — просто Лерка, у которой можно отжать пирожок. Весело было бы превратиться в драконицу и рыкнуть: «Ты у кого еду отнимаешь?!»
Интересно, Савелий сбежал или попытался бы отбить пирожок? Это, конечно, просто фантазия на тему, но... забавная, да.
— Отдай! — Савелий направляется ко мне, потрясая скрюченными пальцами. — Отдай, я умираю от голода! Я просто сейчас буду есть сам себя! Лера! Будь человеком! Отдай пирожок.
Глава 24
Будь человеком — нечестный прием! Хотя Савелий этого не понимает. Мысленно усмехнувшись, Арен встает на пути помчавшегося ко мне Савелия, так что теперь мне видны лишь его толстенькие, прыгающие на уровне предплечий Арена бочка.
«Лера, судя по его виду, он питается с избытком, почему он хочет отнять твой пирожок?»
