— Надо немного подождать. — Джузеппе повернулся к женщинам. — У одного из мерзавцев автомат.
Он запросто может выпустить в нас весь магазин.
Но ждать пришлось долго. У Джузеппе затекла нога. Шум в баре прекратился, и он подумал, что солдаты могли уйти из гостиницы через заднюю дверь.
Анюта за его спиной прошептала:
— Который час?
И он так же шепотом ответил:
— Полдвенадцатого.
— Что мы здесь притаились? — неожиданно громко выкрикнула Галина Ивановна. — Они уже ушли, а мы здесь сидим и глотаем пыль!
— Тише, — раздраженно прошипел Джузеппе, — может, ушли, а может, и нет. Я пойду посмотрю.
— Осторожнее! — предупредила Анюта.
Но только Джузеппе собрался открыть дверь, как из бара появился один из солдат. Он медленно брел по вестибюлю с бутылкой у рта и не замечал, что ее содержимое большей частью проливается мимо. Джузеппе яростно выругался про себя и с удивлением отметил, что впервые сделал это на русском языке.
Солдат тем временем подошел к двери, постоял, покачиваясь и вглядываясь в улицу сквозь разбитые рамы дверной вертушки. Затем крикнул что-то и помахал бутылкой.
— А говорят, мусульмане не пьют, — прошептала за его спиной Анюта.
Джузеппе усмехнулся, но ничего не сказал.
В вестибюль вошли еще двое, от военной формы на них остались лишь брюки и рваные майки. На голове одного из них едва держалась старая папаха, у другого — грязная армейская панама. Они подошли к солдату, который их позвал, и принялись о чем-то переговариваться. Первый сделал широкий, понятный во всем мире жест, в сторону бара. Один из вновь пришедших окликнул кого-то снаружи, и в одно мгновение в вестибюль ввалилось еще с десяток солдат. Гогоча и что-то выкрикивая, они протопали к бару.
— Черт бы их побрал! — пробурчал Джузеппе. — Теперь пока все не выпьют, их отсюда не выкуришь!
— Что будем делать? — спросила Анюта.
— Ничего, — отрезал Джузеппе. Он помолчал. — Думаю, это дезертиры. Не стоит попадать им в руки, особенно… — Голос его дрогнул.
— Особенно женщинам, — закончила за него Анюта и почувствовала, как затряслась в своем углу Галина Ивановна.
Они сидели в каморке молча, прислушиваясь к звукам, доносящимся из бара, — грубые выкрики, звон стекла, нестройное пение.
— Закона в городе, кажется, больше нет, — сказал Джузеппе. — Хотя и раньше его было не слишком…
— Мне надо выйти отсюда! — вдруг громко заявила Галина Ивановна.
— Успокойте ее, — прошипел Джузеппе, приникая глазом к щели.
— Я не останусь здесь! — завопила Галина Ивановна. — Мне дурно! Я хочу в туалет!
— Потерпите! Ничего с вами не сделается! — яростно прикрикнула на нее Анюта.
— Я должна выйти! — упрямо произнесла Галина Ивановна и попыталась оттолкнуть ее со своего пути.
Анюта не поняла, что сделал Джузеппе. Лишь повернулся к Галине Ивановне, пробормотал что-то сердито по-итальянски, положил руку женщине на плечо, и вдруг тяжелое, вялое тело свалилось на Анюту — молча, без единого звука. Девушка двинула плечом и сбросила ее с себя.
— Спасибо, Джузеппе.
— Говори тише, — попросил итальянец. Он старательно прислушивался к доносившимся из бара звукам. Но там, похоже, ничего не изменилось. Правда, крики стали громче и развязнее. Компания, судя по всему, уже изрядно нагрузилась.
Внезапно Джузеппе весьма отчетливо, хотя и шепотом, выругался, и опять по-русски, и повернул голову к Анюте.
— Еще семеро подвалили.
Но эти семеро — шесть солдат в камуфляже и офицер — кажется, имели другие цели, чем группа, веселившаяся в баре. По крайней мере, в их поведении чувствовалась организованность и дисциплина. Офицер посмотрел в сторону бара и что-то резко выкрикнул. Голос его потонул в пьяном гвалте солдатни. Тогда он достал из кобуры пистолет и выстрелил в потолок. В гостинице воцарилась тишина.
Галина Ивановна пошевелилась и тихо застонала. Анюта закрыла ей рот рукой.
Офицер вновь что-то громко крикнул, и его подручные ринулись в бар. Через несколько мгновений они вернулись, толкая перед собой едва державшихся на ногах дезертиров. Те что-то бурчали себе под нос и, стоило солдатом перестать удерживать их за шиворот, тут же повалились на пол как подкошенные. Последним вытолкали владельца автомата, правда, оружие уже успело перекочевать в руки одного из вновь прибывших.
Офицер набросился на пьяных с ругательствами.
Солдаты поднимали их пинками, но они валились на пол и все пытались расползтись в разные стороны. Но солдаты опять же пинками заставляли их вновь и вновь сбиваться в кучу. Вдруг один из дезертиров, выругавшись, прыгнул на солдата как кошка, стараясь вырвать у него из рук автомат. Тот нажал на спусковой крючок, и пули веером прошили грудь нападавшего. Его отбросило спиной к стене, и он медленно сполз по ней, оставив широкий кровавый след.
Одна пуля угодила в дверь рядом с головой Джузеппе. Он инстинктивно дернулся, но продолжал наблюдать за происходящим в вестибюле. Он увидел, как офицер, вложив пистолет в кобуру, повелительно махнул рукой. Вмиг протрезвевшая вольница послушно построилась и, сопровождаемая солдатами в камуфляже, промаршировала на улицу.
Офицер с ухмылкой посмотрел на убитого, пнул его ногой и, повернувшись на каблуках, тоже вышел из гостиницы.
Джузеппе выждал пять минут и осторожно произнес:
— Теперь, я думаю, можно выйти.
Он толкнул дверь и с трудом встал на затекшие ноги. Анюта отпустила Галину Ивановну, и та тяжело повалилась на пол. Вдвоем они кое-как вытащили ее из каморки.
— Надеюсь, она очухается. — Анюта с презрением посмотрела на вялое тело у своих ног.
Джузеппе склонился над женщиной, посчитал пульс. Вздохнул:
— Жестоко, конечно, но она бы выдала нас. — Он приоткрыл ее веко, проверил реакцию зрачка и опять вздохнул. — Ничего, все будет в порядке.
Через двадцать минут они благополучно добрались до гаража, а еще через двадцать уже сидели в машине, готовые двинуться в путь. Галина Ивановна пришла в сознание, но снова пребывала в шоке, обнаружив, что пиджак ее костюма разорван ниже левого рукава — шальная пуля, попавшая в дверь рядом с головой итальянца, чуть не срикошетила ей в сердце.
— У нас полный бак и две запасные канистры, — сообщил Джузеппе, обращаясь к Анюте. — Я прихватил их в соседнем боксе. Кто-то тоже мечтал удрать из города, но, видно, не получилось.
Он завел мотор, и машина выкатилась по пандусу на узкую аллею позади гостиницы. На ее капоте трепыхался под ветром флажок миссии Красного Креста и Красного Полумесяца. На часах было без четверти два, а Юрий Иванович Костин так и не появился.
Анюта судорожно сглотнула. Сначала Максим, потом Костин… Не слишком ли много потерь свалилось на нее за последнее время? Она горестно покачала головой и закрыла глаза, не замечая, что слезы текут потоком по ее серым от пыли щекам…
