Хардинг коротко отозвался:
— Продолжайте.
— Во время завтрака дядя осчастливил нас краткой лекцией — о пользе методичности в ведении домашнего хозяйства. Затем объявил, что в десять едет в Рэлтон за деньгами на хозяйственные расходы, а в одиннадцать поведет миссис Холлидей смотреть щенят. Разве это не было ниспослано провидением?
— Насколько я понимаю, вы знали, как отпирается сейф?
— Господи, конечно! А кто же не знал? Я развернулся, поехал обратно, в конце концов свернул на проселок, где и обнаружили мою машину. Преступники всегда совершают хотя бы одну ошибку, так ведь? Вот я и совершил. Думал, по этой дороге никто не ездит. Обогнув рощицу, прошел по краю подъездной аллеи, прячась в рододендронах, и вошел в переднюю застекленную дверь в половине двенадцатого. Деньги, как и следовало ожидать, лежали в сейфе. Я взял нужную сумму и запел. Примерно без четверти двенадцать был снова возле машины. Может, и чуть позже. Оттуда свернул на Бремхерст. Все, что я говорил вам вчера о поездке, было в основном правдой, только подъехал к гаражу в полвторого, а не в полпервого. Вы это уже выяснили, так ведь? Глупая ложь, но мне казалось, работники гаража не обратили внимания, когда я вручил им машину. Мне заклеили камеру, прочистили жиклер, и дальнейший путь я одолел за рекордное время. Не особенно убедительная версия, да?
— Очевидно, вы очень нуждались в деньгах, капитан Биллингтон-Смит, раз пошли на такой риск.
— Нуждался, однако, поверьте, не настолько, чтобы убивать дядю. Идиотский, конечно, поступок. Сейф я вскрыл, не подумав. Как всегда. Риск, однако, заключался не в том, что меня разоблачит полиция. Но вот если бы дядя выяснил, кто спер у него эти банкноты, то скорее всего вычеркнул бы меня из завещания. В то время мне это не приходило в голову. Невозможно обо всем подумать, разве не так?
Френсис подошел к старинному зеркалу над камином, поправил галстук и, встретившись в зеркале взглядом с Хардингом, с вызовом спросил:
— Ну, что дальше? Арестуете меня по подозрению в убийстве? Мне почему-то кажется, что присяжные не вынесут обвинительного вердикта.
— Нет, ордера на ваш арест я пока не запрашивал, — ответил Хардинг. — Однако ваша версия, как вы сами сказали, не особенно убедительна. Придется вам задержаться здесь до конца расследования. Сядьте, пожалуйста, и изложите весь свой рассказ письменно.
— Да-да, конечно.
Подойдя к письменному столу, Френсис взял несколько листков писчей бумаги и окунул перо в чернильницу. Писал он неторопливо, без малейшего проявления неловкости. Наконец размашисто расписался и отдал свои показания Хардингу.
— Это пока все?
— Да, все, — ответил Хардинг.
— И этого вполне достаточно, не так ли? — сказал Френсис, направляясь к выходу. — Вы уже основательно влезли в дела нашей семьи.
Выйдя за дверь, Френсис снова заглянул в комнату.
— Тут вас хотят видеть, инспектор. Очевидно, вас ждут новые откровения.
В дверном проеме возник Джеффри.
— Можно войти? — порывисто спросил он. — Вам просто необходимо узнать кое-что! Меня это полностью обеляет!
— Отлично, — порадовался за него Хардинг.
Джеффри оглянулся.
— Миссис Чадли, войдите, пожалуйста. Инспектор, миссис Чадли видела меня в понедельник. Нет, вы только послушайте! Эта су... то есть Камилла Холлидей твердит повсюду, что отца убил я! Она сказала это миссис Чадли посреди Хай-стрит в Силсбери. Не знаю, могу ли привлечь ее к суду за клевету, но хотелось бы до смерти!
Хардинг, не обращая особого внимания на эту гневную тираду, поклонился миссис Чадли.
— Доброе утро. Прошу вас, присаживайтесь.
— Благодарю, — ответила та, садясь в кресло, из которого недавно поднялся Френсис. — Джеффри говорит истинную правду. На мой взгляд, миссис Холлидей — беспардонная клеветница, и, услышав, что она несет, я поняла, что мой прямой долг — немедленно отыскать вас! И знаете, меня нисколько не удивляет ее злонамеренная клевета, должна сказать вам, я ощутила недоверие к ней с первого взгляда.
— Правда, миссис Чадли? А я-то думал, вы хотели мне сказать, где и когда видели в понедельник мистера Биллингтон-Смита.
— Если дадите договорить мне, инспектор, я как раз подхожу к этому. И поверьте, приди мне на ум, что Джеффри могут заподозрить, и в чем — в убийстве отца! — я бы при первой же возможности сообщила вам, что видела его. Однако к счастью, я слишком чистосердечна для таких мыслей и подобный оборот дела просто не пришел мне в голову.
— Прекрасно понимаю, — посочувствовал Хардинг. — И где же вы его видели?
— Видела идущим до тропинке через парк Мурсейла, неподалеку от озера. Я как раз возвращалась отсюда домой.
— Вы встретились с ним, миссис Чадли, или увидели его издали?
— Поскольку я была на дороге, инспектор, а он в парке, то вряд ли мы могли встретиться. Но если вы намекаете, что я ошиблась и видела не Джеффри, то заявляю, что зрение у меня не настолько уж испорчено!
— В какую сторону он шел, миссис Чадли?
— Домой, помню, я подумала, он опоздает к ленчу, леди Биллингтон-Смит всегда садится за ленч в час, а когда я увидела его, было примерно без десяти, ходьбы от нашего дома до Грейнджа полчаса, а я была дома в час, если не раньше. Значит, Джеффри мог добраться минут за двадцать, не раньше, поскольку там холм.
Хардинг достал из кармана карандаш и раскрыл блокнот.
— Понятно. Говорите, было без десяти час? Вы упомянули озеро, пространство довольно протяженное. А если поточнее, какое именно место?
— Хотите побывать там сами? Я, конечно, понимаю, доверяй, но проверяй, но я, как ни странно, не имею привычки кривить душой. Место это найти легко, там залив озера подходит к тропинке. Если угодно, могу вас проводить.
— Большое спасибо, не смею вас утруждать, — твердо ответил Хардинг.
Миссис Чадли взяла перчатки, сумочку и поднялась.
— В таком случае пойду-ка я домой. Джеффри, передай, пожалуйста, леди Биллингтон-Смит, мне очень жаль, что она не в состоянии меня принять. Всего доброго, инспектор!
Одарив его легким, сухим кивком, она пошла к выходу в сопровождении признательного Джеффри.
— Это просто счастье, что вы увидели меня, — изливался он ей у порога. — Из-за этой ссоры с отцом они меня подозревали, и, по-моему, в числе первых.
— Остается только сожалеть, что я пришла на выручку с таким опозданием, — ответила миссис Чадли, застегивая перчатки. — Будь я миссис Холлидей, то, несомненно, сообразила бы раньше. Ты, наверное, ужасно волновался.
— Честно говоря, да, — подтвердил Джеффри. — После того как Лола обошлась со мной так по-свински, я просто видеть ее не могу, но поскольку мы все еще под одной крышей, все сочли, что помолвка расторгнута для видимости.
— Так вы расторгли помолвку? — подняла брови миссис Чадли. — Понимаю, Джеффри, для тебя это большое потрясение, однако знаешь, мне кажется, мисс де Сильва тебе не пара. Я лично против нее ничего не имею, но эта девица производит впечатление совершенно бездушной и безнравственной особы, и я нисколько не удивлюсь, узнав, что она не отличается строгостью поведения.
— Насчет этого не знаю, — с легким сомнением сказал Джеффри, — но она совершенно разрушила мою веру в женщин.
— И неудивительно! — заявила миссис Чадли.
Проводив наконец свою спасительницу, Джеффри поспешил обратно на веранду, где сидели Дайна и Фэй. Френсис тоже восседал там в плетеном кресле.
— Слышали? — спросил Джеффри. — Миссис Чадли видела меня в понедельник, и теперь я вне всяких подозрений! Невероятное везение, правда?
— В высшей степени! — иронично согласился Френсис. — Дурачок, твоими передвижениями больше никто не интересуется. Все внимание теперь сосредоточено на моей недостойной персоне.
Фэй протянула руку пасынку.
— Джеффри, какая радость! Я знала, что ты на такое не способен, но все же алиби не помешает. А Френсис только что рассказал нам... нет, не могу повторить, это слишком отвратительно!
— Да, — протянул Френсис, — уж конечно, по головке меня не за что погладить. Правда скоро и так станет известна, так что могу посвятить в нее заранее. В понедельник я был здесь в половине двенадцатого, обуреваемый намерением извлечь из дядиного сейфа сто тридцать фунтов. И более того, извлек их.
— Что? — остолбенело уставился на него Джеффри. — Ты находился здесь в то утро? Значит...
— Не спеши, дорогой кузен. Я сказал, что был здесь в половине двенадцатого. Но вот доказать, что я убил дядю Артура, будет весьма затруднительно. Что меня действительно волнует, так это можете ли вы привлечь меня к суду за кражу, или я, как один из наследников, должен привлекать себя сам. Понимаешь?
— Ты, похоже, совершенно потерял совесть! — с отвращением произнесла вполголоса Фэй.
— Так и есть, — ответил Френсис, усаживаясь поудобнее. — Совершенно бессовестный.