Рина усмехнулась: надо же, она рассуждает абсолютно спокойно. Даже ревности нет. И только одного жалко — ужасно жалко! — что не Доминик оказался у неё первым мужчиной. Ну как она могла пойти в чьи-то чужие руки?! Идиотка — точно идиотка! А вдруг правду утверждают учёные — что первый мужчина навсегда оставляет на женщине свою метку?! Что у неё потом даже дети родятся, у которых присутствует набор его хромосом?! Неужели правда?!
Нет, когда закончится вся эта катавасия, она попросит Ал-Наг Доминика, чтобы он перенёс их немного в прошлое, где они станут близки до этого мерзкого Бориса. А может, перстень сумеет сделать так, чтобы Бориса вообще не было в её жизни? Пусть его заберёт Виктория. И тогда вообще не будет никакого Страшного Горя!
Доминик проснулся часа через два. Пришёл на кухню — поесть. И Ринка была уже во всеоружии — на плите пыхтела гречневая каша, палочка-выручалочка всех хозяек, когда в доме шаром покати. Доминик бросил в кашу чуть не полпачки сливочного масла и накрошил зелёного лука. Рина смотрела на его махинации, удивляясь: где же он в своей Европе ухитрился набраться такой абсолютно российской манеры поедания каши?
«Кто он? — думала Рина. — Какой язык ему родной? Иногда он говорит: „О Мадонна!” Значит — итальянец. Иногда восклицает: „О женщина!” Так говорят англичане. Так где же он родился? И где живет сейчас? И сколько ему лет? Ведь он был точно такой же двадцать лет назад. Но тогда ему под пятьдесят. А на вид — лет тридцать. Его время хранит Ал-Наг? Или Доминику тоже приходится „кормить” свой перстень, как ужасному Орлинскому? Кошмар какой! И во что только я вляпалась?! Но ведь не сама — меня втянула бабушка. Хотя опять — „мимо”, как говорит Доминик, не бабушка же подтолкнула меня влюбиться».
Какая странная штука — любовь! Иногда и страшная. Надо рассказать Доминику то, что она сумела прочитать в мыслях и образах Виктории. Но говорить про Бориса было стыдно. Хотя, конечно, Доминик и так догадался, что Рина не ждала его затворницей.
— У нас дежавю. Ты не находишь? — спросила Рина. — Опять кто-то, как вчера Глеб, спит тяжёлым сном, а мы с тобой опять сидим, разговариваем.
— Только, надеюсь, ты больше не сбежишь, — прошепелявил Дракон, заглатывая кашу.
— Я часто совершаю глупые поступки, прости. — Рина склонила голову.
— Ничего! — намазывая чёрный хлеб маслом (опять абсолютно русская привычка!), отозвался Дракон. — Я привыкну.
Привыкну… Значит, он не собирается бросать её, например, завтра. Хотя завтра, наверное, не получится. Вряд ли она за вечер найдёт проклятый аграф. И куда только бабушка ухитрилась его засунуть?
Впрочем, быстро искать и не нужно. Ведь пока аграф не найден, Доминик гарантированно здесь. Но что будет потом?..
— Потом всё будет хорошо. И даже ещё лучше! — Как всегда, он легко читал её мысли.
Она не стала уточнять — как «хорошо». Побоялась рисковать. Не надо ничего знать про будущее. Правду говорят, что Господь проявил своё высшее милосердие, когда отнял у человечества способность узнавать будущее. Наверное, так. Но ведь всё равно все стремятся. Отсюда — гадалки, экстрасенсы, предсказатели.
— Девяносто девять процентов из них — шарлатаны! — подсказал Дракон. — Хотя, конечно, встречаются и настоящие провидцы. На самом деле точно установленного будущего нет. Варианты возможны всегда.
— Правда? — Почему-то эта мысль утешила.
Рина подумала о главном: если в одном варианте Дракон всё же бросит её, то, может, подберёт опять в другом? И тут же перевела глаза на Доминика: прочёл её крамольную мысль или нет? Кажется, не заметил. Сейчас его самое большое притяжение — каша. Но голову от тарелки он поднял:
— Я когда-нибудь тебе врал?
И опять Ринка не стала уточнять, спрашивать, детализировать. Вспоминать. А ну как чего вспомнится? Себе дороже будет…
Она выскочила в комнату бабушки, туда, где теперь спали мама с Викой. Подошла к Вете. Подняла руку над её головой, как час назад над головой Виктории. Как и раньше, закололи иголочки. Но Рина отвела пальцы. Нет, она не может лезть в голову и в чувства матери. В этом есть что-то противоестественное. Дурное. Нечистое. Мама есть мама. Нельзя лезть в жизнь матери.
Ах, если бы она знала раньше, ЧТО умеет! Она просканировала бы и Глеба, и Дракона, пока оба они лежали вчера в забытьи. Как много она смогла бы узнать!
— Нет, маленькая! — Дракон подошёл сзади и прижал её к себе. — Меня ты просканировать не можешь. Глеба, наверное, да. Меня точно — нет.
— Жаль…
— Но ты всегда можешь просто спросить. Я отвечу.
— Всегда? — Надежда в Ринкиных глазах сверкнула таким изумительным сине-зелёным светом, что Доминику захотелось провалиться сквозь землю.
Он понял, что она вложила в слово «всегда». Она хочет, чтобы он всегда был рядом. Чтобы они были вместе. Она ещё не осознала, что этого не может быть. Но… — Дракон на секунду закрыл глаза — а вдруг это всё-таки возможно?..
Они вернулись на кухню.
— Скажи, — перевёл он тему, — а ты знаешь, что у бабушки Варвары Петровны был младший брат?
Ринка удивилась:
— Правда? Я не знала. А ты откуда узнал?
— Сказала твоя соседка, такая активная бабка, которой до всего есть дело, кажется, Зинаида, не помню отчество. Она заходила, хотела отдать тебе что-то. Кстати, просила, чтобы ты к ней зашла. Так вот она приняла меня за младшего брата твоей бабушки. Ещё обругала, что я не помогал сестре. Оказывается, брат был на двадцать лет моложе Варвары. А не общались они потому, что поссорились-поругались. Из-за чего, соседка не знает. Но вот какую странную новость она сказала: будто бы твоя бабушка получила от брата посылку с книгами. А на другую ночь умерла. Скончалась во сне.
— Да, бабушка даже не почувствовала. Хотя ничем не болела. Но тут как-то вмиг…
— А что за книги этот брат прислал?
Рина запнулась. Говорить — нет? Из-за этих книг они тогда с бабушкой поссорились. С тех пор Рина и перестала спокойно спать — постоянно казалось, не поругайся она тогда с бабушкой, всё было бы по-другому.
Ту посылку принесли на их старый адрес. Рина как раз заехала в их бывшую квартиру. Вообще-то бабушка запретила ей туда ездить. Но Ринке надо было. Зачем — уже и не вспомнишь. Она только зашла, ещё и раздеться не успела, когда раздался звонок. Словно, кто-то побоялся, что, забежав в квартиру. Ринка тут же унесётся куда-то. Конечно, Рина тогда слегка удивилась, что днём раздался звонок и мужской голос за дверью провозгласил:
— Откройте, вам посылка!
Обычно же почтальоны ходят по утрам. И к тому же на почте работают женщины, Это же считается лёгкой работой — таскать сумки килограммов по двадцать да ещё по нескольку раз в день.
Держать человека при исполнении служебных обязанностях за дверью Рина не стала. Открыла. Спросила:
— А что это?
— Книги! Я курьер из агентства.
Названия агентства девушка не разобрала, но переспрашивать не стала. Это же были книги, а их бабуля скупала в больших количествах. Чуть не каждую неделю говорила:
— Я сделала заказ книг в Интернете!
Рина не удивлялась. Несмотря на свои годы, бабуля освоила Интернет и полюбила делать покупки, как она говорила, дистанционно. Вот и книги покупала в разных интернет-магазинах и даже в разных странах. Ринка этим особенно не интересовалась. Денег им с бабулей всегда хватало. Так что девушка относилась к книжным закупкам бабушки абсолютно индифферентно. Тем более что тематика её не прельщала. Бабушка обожала разные «магические и экстрасенсорные» книги. Рине объясняла:
— Я должна знать, до чего ещё народ додумался!
Рине народные «додумки» были абсолютно до лампочки. Сколько раз бабушка пыталась обучить её хоть азам астрологии, нумерологии, демонологии и прочих странных «логий». Но Рина отнекивалась. О чём конечно же сейчас жалеет просто безутешно.
Она приняла ТУ посылку с книгами у курьера и, не вскрывая, отвезла на новую квартиру. Положила на стол в кухне, и в эту секунду влетела Варвара Петровна. Она уже не так быстро передвигалась, как в юности, но тут опередила бы даже комету.
— Как ты могла ЭТО принести сюда?!
Рина пожала плечами:
— Тут же твои книги.
Бабушка всплеснула руками:
— Книги?! Ты разве сама не видишь — ЭТО не мои книги?!
Рина снова пожала плечами — посылка как посылка. Как же она может ВИДЕТЬ, какие там книги?!
Бабушка тяжело опустилась на табурет, заслоняя свёрток от внучки, и заговорила как-то странно. Рине даже показалось, что в голосе прозвучали нотки отчаяния. Но почему?
— Да, — сокрушённо проговорила бабушка, — ты не видишь. Это я виновата… Надо было учить хоть силком…
Рина фыркнула и, схватив ножницы, кинулась к посылке. Хотела вскрыть — поглядеть из-за чего сыр-бор. Как же тогда вскрикнула бабушка:
