Джули прошла совсем немного, когда сзади ярко засиял и стал быстро приближаться свет автомобильных фар. Не теряя ни секунды, она сбежала с шоссе в тень придорожных деревьев. Причем ее маневр был настолько неожиданным и стремительным, что она спугнула какое-то животное, которое из темноты настороженно высматривало опасность.
Джули успела заметить блеснувшие в свете фар красные глаза, дрожавшую от страха мягкую мордочку и остроконечные, как у самого дьявола, рога. Ее до предела напряженные, истерзанные нервы не выдержали, и она пронзительно закричала. Напуганное внезапным вторжением животное бросилось на шоссе прямо под колеса мчавшегося автомобиля.
Послышался пронзительный визг тормозов и трущихся об асфальтовую поверхность шин, скрежет металла. Машину развернуло и кинуло на растущие вдоль дороги деревья.
Джули смотрела, прижав обе ладони к щекам, как автомашина с громким треском врезалась в солидный ствол красного дерева и, накренившись, замерла. Мгновение Джули стояла неподвижно, словно окаменевшая, затем кинулась к машине, пытаясь открыть дверцу. Однако та не поддавалась. Плача, Джули изо всех сил дергала за ручку, стараясь увидеть, жив водитель или погиб.
Оставив бесплодные попытки, она начала осматриваться, соображая, где искать помощь, и в это мгновение узнала автомобиль. На какой-то момент сердце у нее перестало биться. Это был «кадиллак» Мануэля; это Мануэль лежал, уткнувшись в руль, по щеке бежала струйка крови.
Истерические рыдания подступили к горлу, но она сдержала их усилием воли, которой раньше в себе не подозревала. Паниковать было нельзя. Чем дольше она мешкала, тем меньше у него оставалось шансов выжить. Не имело смысла и суетиться около машины. В одиночку Джули не могла ничего сделать. Нужно было скорее бежать за людьми. Бежать и бросить Мануэля, истекающего кровью? «О, Боже, — в отчаянии молила она, — пожалуйста, не дай ему умереть! Не забирай его у меня! Я люблю его! Люблю!»
В миг улетучились все ее сомнения и обиды. И когда она из последних сил мчалась по дороге к дому Мануэля, она твердо знала, что если он выживет, то она не уедет в Англию. Не важно, какой он человек. Главное: она любит его.
Глава 12
Следующие две недели Джули жила в постоянной тревоге. Мануэля в спешном порядке доставили в Стаффордскую больницу в Сан-Франциско с трещинами в черепной коробке и многочисленными порезами и ушибами. Как узнала Джули от Фелипе, по словам врачей, Мануэлю повезло, и он отделался сравнительно легко; она же не могла простить себе, считая себя виновной в несчастье.
Если бы она не покинула так внезапно вечеринку, то Мануэлю не пришлось ехать ее искать. Если бы она не вскрикнула при виде безобидного оленя, то животное не бросилось бы под колеса автомобиля.
Кажется, все предшествовавшие эпизоды и события при их описании требовали сослагательного наклонения, и впервые Джули не могла говорить откровенно о своих чувствах с Самантой, хотя та отлично понимала, что переживает подруга. Саманта преднамеренно настаивала на том, чтобы самой заниматься с Тони, что позволяло Джули уходить и приходить по своему усмотрению. Большую часть времени Джули проводила в «Миссионерской больнице для моряков» с Фелипе.
К концу второй недели Бену и Саманте оставалось прожить в Соединенных Штатах только десять дней. И было приятно думать, что когда они вернутся в Англию, там будет уже тепло и зацветут розы.
Джули охотно согласилась бы никуда не уезжать, если бы только могла быть с Мануэлем; она уже была не в состоянии обманывать себя относительно своих подлинных чувств. Саманта и Бен вернутся домой и станут вести прежнюю жизнь, ну а что ожидает ее? Опять «Фардем» и нерадостные встречи с Полом?
Джули слушала рассуждения Саманты о том, как хорошо снова иметь возможность читать английские газеты и пить настоящий английский чай, и в то же время ей казалось, что ее собственная жизнь застыла на какой-то мертвой точке. Единственным человеком, который в полной мере понимал, что с ней происходит, был Фелипе. Добрый и отзывчивый, он говорил с Джули о Мануэле столько, сколько ей хотелось.
Будучи доктором и навещая брата каждый день, Фелипе мог точно определить состояние его здоровья. Джули спросила как-то: допускают ли к Мануэлю посетителей, и Фелипе сказал, что, помимо членов семьи, лишь Долорес разрешено видеться с ним. При этих словах у Джули мучительно сжалось сердце. Разумеется, Долорес регулярно ходит к нему. Она как будто вновь стала пользоваться благосклонностью Мануэля; правда, Джули и не сомневалась, что так было всегда.
— Мануэль спрашивал о вас, — однажды, как бы между прочим, сказал Фелипе. — Ему не дает покоя мысль о том, что он мог задеть вас. Ведь вы стояли под теми же деревьями, не так ли?
— Именно, как вам известно. Но во всем виновата только я сама.
— Джули, — вздохнул Фелипе. — Мануэль свернул в сторону, чтобы избежать столкновения с оленем. Вы здесь абсолютно ни при чем.
— Нет, я виновата! Только я! — возразила упрямо Джули. — Я напугала оленя. О Фелипе, скажите, что мне теперь делать?
Это был один из тех немногих случаев, когда Джули в присутствии Фелипе потеряла контроль над собой, и ей подумалось, что ему, должно быть, порядком надоели и она и ее чрезмерная эмоциональность. Но сильнее всего Джули удручал предстоящий скорый отъезд в Англию и ужасала мысль, что ей, быть может, придется уехать, не повидавшись с Мануэлем.
Саманта продемонстрировала удивительное отсутствие всякого любопытства относительно внезапного исчезновения Джули с вечеринки, и Джули предположила, что Фелипе в своей деликатной манере познакомил ее с общей ситуацией.
Фелипе также сообщил Джули, что Пилар чувствовала себя виноватой в несчастье, постигшем Мануэля.
— Она винит себя точно так же, как и вы, — сказал он. — Быть может, вам обеим следует еще раз встретиться и поговорить.
— Ваше предложение не кажется мне хорошей хорошей идеей, — заметила Джули, передернув, как от холода, плечами.
— Не кажется? Жаль. Думаю, вам обеим было бы это полезно.
В конце недели, в субботу, когда пошел восемнадцатый день пребывания Мануэля в больнице, Фелипе пригласил Джули к себе на ужин.
— Кроме нас двоих, не будет никого, — сказал он. — По-моему, и вам и мне нужно немного отдохнуть от постоянной суеты, и мне не думается, что в данный момент вам очень хочется посещать рестораны.
Джули согласилась. Ее радовала возможность провести вечер без необходимости притворяться беспечной. По этому случаю она надела тесно облегавшее фигуру платье бирюзового цвета и, отказавшись от замысловатой прически, позволила волосам свободно ниспадать на плечи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
