«Ну и что, что стена не рухнула. Но теперь это место будет нашим чертовски слабым местом».
— Нам теперь придется удерживать эту стену, пока они ее не приведут в порядок! Каждый второй! Роберт, Эвен, Рочестер — ко мне!
Не задумываясь о риске того, что каменная кладка может обрушиться в любую секунду, Аш легко взбежала на развалины стены, за ней — ее люди, которые толпились у Белой башни. Аш, быстро раздавая приказы, заметила, что появились верхние части осадных лестниц; и вдоль всей стены завязались драки лицом к лицу. У нее было четыреста человек, они стояли в три-четыре шеренги; ярко выделялись в дневном свете их боевые шляпы; заостренные топорища алебард разгоняли мелкую красную пыль в воздухе. Бургундские бойцы перегруппировывались позади, вдоль парапета.
— Они ее взорвали! — крикнула Аш Роберту Ансельму, перекрикивая вопли, громкий клич «Лев! Лев!» и грохот фальконетов, доносившийся с дальнего конца стены. Она увидела бойцов, солнце отсвечивало от их боевых шляп, они поднимали свои шесты с крюками, отталкивали осадные лестницы от стены; и не один копьеносец подбирал обломки требушета и снаряда баллисты и сбрасывал глыбы каменной кладки вниз с парапетной стенки. На тех, кто там, внизу.
— Но только внутренняя стена рухнула! — прокричал в ответ Роберт Ансельм. — А им внутрь войти не через что!
Антонио Анжелотти появился с запасными фальконетами. На его закопченном лице выделялись только белки глаз.
— Наверное, мы все-таки контрминировали хоть какие-то из их мин! Иначе рухнула бы вся эта часть стены!
— Мы хоть одно делаем толком, — будем надеяться, что де Ла Марш сможет удержать эти хреновы ворота!
Казалось, время тянется бесконечно долго — хотя на самом деле прошло минут пятнадцать, — и на стенах остались только ее люди; не обращая внимания на ранения, все еще возбужденные битвой, они облокотились о парапетные стенки и непристойными криками, обращенными вниз, к умирающему врагу, выражали свое страстное презрение. Один алебардщик залез на верх парапета и, расстегнув ширинку, мочился. Двое из его товарищей хватали за щиколотки и лодыжки раздетые трупы врагов и швыряли их вниз через амбразуры.
Она позволила себе вздохнуть, только когда бургундские военные инженеры подперли упавшие части стены подпорками длиной в сорок футов, толщиной в человеческую руку, с опорой на деревянные конфорсы; и когда атака на северо-западные ворота провалилась и под обстрелом метательными снарядами вражеские солдаты стали спасаться бегством в укрытие, за деревянные частоколы своего лагеря; увязнувший в грязи по самые оси колес таран-голем был брошен.
«Дерьмо…»
Стоя среди своего оперативного штаба, она почти машинально оценивала, насколько доступна атаке осевшая стена перед ней. Итак, зубцы разрушены, от них остались зазубренные обломки. Бойцы бегут со стен, сержанты задерживают их внизу, предоставляя вести военные действия пушечным командам.
«Если они снова затеют атаку, то именно в этом месте».
— А можно всех ребят увести со стен? — затребовал Анжелотти. Он, казалось, не замечал крови, стекающей с пальцев его левой руки на каменные плиты под ногами. — И моих тоже?
— Угу. Какой смысл расходовать снаряды.
Она пробежала взглядом вдоль парапета. Один арбалетчик твердо поставил ногу в стремя своего арбалета, накручивая лебедку, но теперь не особо торопясь. Женщина-стрелок в нагруднике и боевой шляпе опустилась на колени и прислонилась к своему крючковому ружью, прислоненному к краю стены с амбразурами. Перед глазами Аш ее коллега-стрелок поднесла медленно горящую спичку к отверстию для пороха; потом бросила ее в стоявшую позади бочку с песком, не обращая внимания на шум выстрела.
Стрелок наклонила голову и стала перезаряжать, тут ее лицо стало видно, это оказалась Маргарет Шмидт.
— Прекрати тратить эти хреновые снаряды! — рявкнул сержант Анжелотти, Джованни Петро, успев раньше Аш. — Нечего стрелять, когда они уже улепетывают. Подожди, пока явятся эти ублюдки фламандцы — со своими визиготскими дружками!
Вдоль стены пробежал смех. Аш приблизилась к краю и, наклонившись, высунулась, замечая обращенные на себя взгляды своих солдат; большинство из них были в состоянии экзальтации, типичной после боя — скорее всего просто радость от того, что выжили. Несколько алебардщиков с суровыми лицами кололи трупы в явно европейском обмундировании.
Аш перегнулась через парапет и смотрела вниз на нейтральную территорию перед стенами города. Еще раз осмотрела все — нет ли поводов для беспокойства, и ничего такого не увидела.
Наверное, было проведено контрминирование; если бы готы сумели взорвать все свои петарды, тут была бы брешь, в этой стене.
Особенно не рассуждая, какое тут употребить местоимение, она подумала: «Мы чуть не потеряли Дижон за одну атаку!»
В полуденном солнце можно было заметить на земле вспышки. Она через некоторое время сообразила, что это валяются кальтропы note 40, брошенные защитниками.
— И еще греческий огонь. До хрена серьезные ребята, — цинично буркнул Ансельм, — Куда им так спешить?
Аш жестко улыбнулась:
— Погоди, Роберт. Они вернутся.
— Ты так полагаешь?
— Она спешит взять город. Не знаю, почему. Ей достаточно просто пересидеть там и дождаться, пока голод все сделает за нее. Боже, она даже в своих стреляла! — у нее заболели мышцы лица, и она почувствовала, что больше не улыбается. И добавила, вне всякой связи с разговором: — Джон погиб — Джон Стур.
По его взгляду было ясно, что он вполне в курсе и других потерь; тем не менее в голосе его прозвучало глубокое огорчение:
— А-а, блин. Вот бедняга.
Аш занялась наведением порядка: проследила, чтобы ее люди разобрались и двинулись к своему месту дислокации.
Группами они тащили тяжелые пропитанные кровью одеяла с останками Джона Стура, двух его коллег и еще семерых погибших. И Людмила не единственная кричала, пораженная греческим огнем; но Аш знала, что полный список раненых она получит от Флориан гораздо позже.
Когда она спускалась по лестнице со стены, наконец ее разыскал незнакомец — бургундский рыцарь — подъехал верхом к ней и ее оперативному штабу на улице, перехватил ее, когда она переходила через центральную канаву, даже при этой холодной погоде полную полужидких экскрементов.
— Мадам капитан…
— Просто «капитан»!
— …вам герцог просил передать.
У Аш болел каждый мускул, ей хотелось только одного: отыскать Флору и взять бальзам от ушибов, выпить темного пива и поесть похлебки — именно в такой последовательности, и она настороженно выжидала, что он скажет еще.
— Я в распоряжении герцога.
— Он мне сказал, что у вас есть более срочная задача, чем защищать стены, — сказал рыцарь, — и он спрашивает, когда вы начнете?
2
Ноябрьский день наконец превратился в серые сумерки, до вечерни оставалось около часа. Все раненые пока были живы. Все гостиницы в радиусе четверти мили от башни, где квартировал отряд, были забиты наемными солдатами, шумно напивающимися. Проезжая верхом по улицам, Аш думала, что самое умное — не видеть, не замечать, что тут может произойти — драки ли, сексуальные ли контакты на улицах; умнее поставить аб Моргану задачу — не допустить, чтобы все это перешло в убийства и насилия.
Верхний этаж башни отряда был предоставлен под склад оружия, ящики с оружием и личные вещи Аш; сейчас они были в относительном порядке сложены в кучу на свободном месте на полу, усыпанном тростником. Аш вошла большими шагами, кивком приветствуя стражников у двери.
Она швырнула пачку схем на стол, сделанный из козлов, перед Робертом Ансельмом:
— Вот!
— Все стены обошла?
— Дважды, — Аш подошла к жаровне, отстегивая пряжки своих перчаток и стаскивая их. К ней подбежал паж — один из полудюжины новых, набранных из обозной обслуги, взял перчатки у нее из рук. Она заговорила раздраженным тоном, усмехнулась, похлопала замерзшими руками. — Эвен Хью снова скулит. Он сказал: «Ты измотаешь ребят раньше, чем крысоголовые войдут сюда…»
Роберт Ансельм засмеялся — как точно она воспроизвела голос Эвена, и добавил:
— С вечерни note 41 мимо меня не меньше шести посланцев герцога проскочило там, на стенах, — чтобы не смотреть ей в лицо, он стал рассматривать грубо нацарапанные углем полосы и точки, изображающие собой диспозицию врага под стенами города. — Хоть один из них понял, что ты делаешь?
— Христос Зеленый! Мы же только с сегодняшнего утра в этом сраном городе! Да нам еще и драться пришлось! Что, не может этот тип дать мне хоть пару часов? Сказала же — сделаю, когда буду готова… — Аш выпрямилась, заслышав шаги и приглушенные голоса стражи. Никаких окликов часовых. Дверь открылась, и вошла Флора дель Гиз, с пылающими щеками, растрепанная. На ходу сбросила плащ, быстро направляясь к жаровне, где была Аш.
