— Ты прямо мысли мои читаешь! — оскалился Серп. — Именно это я давно мечтаю сделать. Прикончить мракова Моховика.
Смотреть на лица Крестэля и Иволги было не слишком приятно. Даром обладать не нужно, и так отлично видно, что о тебе думают. А Рубус доволен. Еще бы: Серп говорил совершенно искренне. Прикончить стражника хотелось ужасно, только делать этого чародей не собирался, ни сейчас, никогда прежде. Зато теперь у него есть возможность применить чары, не опасаясь удара ножом.
— Иволга, отойди, — Кайт попытался оттолкнуть девушку подальше. — Полумесяц, мрак ему в душу, на сей раз, похоже, не шутит. Может, мой амулет выдержит…
— Серп, не смей! — закричала Иви, вцепляясь в стражника. — Если только ты хоть что-то Кайту сделаешь, никогда больше…
— Обидно, если собственная служанка предпочитает другого, — хмыкнул Рубус.
Серп был благодарен лиходею за злорадство. Это давало повод посмотреть в его сторону, не только посмотреть, немного повернуться. Силы он уже высвободил достаточно, золотое сверкание вот-вот просочится меж пальцев сжатых кулаков. И щит пробьет, и оглушит, хотя бы слегка. А там еще поглядим, кто кого. Раз птаха рядом, может, способность чаровать не исчезнет, даже когда запас мощи поубавится.
При взгляде на Рубуса злость в душе Серпа сменилась ликованием. У ног лиходея в раскрытой шкатулке, полной до краев, мерцали очи полнолуния, напитанные силой. Это было отлично видно по их блеску, слишком яркому, серебристому. Пустые же кристаллы сияли мягко, казались подернутыми синеватым туманом. Спасибо наставнику, который показал, как опасны могут быть лунные камни, если извлекать из них накопленную мощь чересчур торопливо. Тот крошечный камешек, стоило приказать ему отдать силу полностью и немедленно, разлетелся в пыль, а на полянке, где он лежал, образовалась немалых размеров яма.
Если до этого Серпу казалось, что время тянется, словно поддетый ложкой загустевший мед, то теперь оно понеслось быстрее горного потока, попавшего в стремнину.
Вот чародей мысленно приказывает Иволге и Кайту лечь на землю. Они, к счастью, на сей раз соображают быстро, едва ли не падают. Стражник еще и девчонку прикрывает, что ж, спасибо, но это лишнее. Их защитит его волшба. Грабители, занятые больше золотом, чем разборками чародеев, набивают мешки, один, самый шустрый, уже нырнул в переход. Интересно, успеет добраться до места или сгинет в тумане нигде-никогда?
Серп поднял глаза к полной луне и произнес вполголоса:
— Светлая Госпожа, прошу, возьми назад свою силу, — и, направляя чары, повел рукой в сторону раскрытой шкатулки.
Ночное светило не нужно было просить дважды. Стоило прозвучать словам, из-под ног Рубуса взметнулся вверх сияющий голубовато-белый столб, снеся лиходею половину туловища.
Земля задрожала, из замковой стены, которую от основания до середины прорезала изломанная, будто молния, трещина, посыпались булыжники, грабители попадали, кто со страху, кто просто не в силах устоять на ходящей ходуном тверди, на людей обрушилась лавина песка и камней.
Чародей, воззвав к Госпоже и направив чары на шкатулку, перестал удерживать полотно сил, крепко зажмурился и упал плашмя на живот, не препятствуя Чудю навалиться сверху, только пытаясь хоть как-то отгородиться щитом от ножа, да прикрыть голову.
От ножа уберечься почти получилось. Лезвие скользнуло по касательной, несильно рассекло кожу. Потом что-то большое рухнуло совсем рядом, Чудь неожиданно обмяк и стал невыносимо тяжел. Серпу показалось, что перед этим послышался какой-то хруст, но уверенности не было. Уши заложило, голова раскалывалась от боли, открывать глаза он боялся — вдруг ослеп? Сумасшедшее полыхание силы чувствовалось и за закрытыми веками, причем было во много раз сильнее, чем когда он ломал скрепку на ошейнике. Вырвавшаяся на свободу мощь сбила лишенных дара с ног, забросала песком и камнями, а чародея, выпустившего ее, оглушила почти до бесчувствия.
Когда земля перестала дрожать, Иволга с опаской подняла голову, но ничего не увидела, кругом была темнота. Кайт зашевелился почти одновременно с девушкой.
— Что за мрак? — он попытался подняться, но не сумел.
Оказалось, они лежат будто под туго натянутой парусиной, на которую сверху, кажется, что-то навалено.
— Этот проходимец нас еще и чарами накрыл? — удивился парень. — И как отсюда выбираться, если его уже нет в живых?
— Он жив, — Иви завозилась, пробуя освободиться. — Иначе чары рассеялись бы.
Стоило ей это произнести, щит исчез, и на парочку посыпалась земля. Кайт с шипением выдернул пальцы из-под внушительного булыжника, скатившегося, по счастью, с небольшой высоты.
Девушку исчезновение укрытия словно подхлестнуло. Она вскочила на ноги, и, не отряхиваясь, заозиралась по сторонам.
— Серп! Где ты?!
— Не вопи! — поднявшийся Кайт легонько встряхнул ее за плечи. — Тут же было полно лиходеев. Меч-то при мне, да я один.
Но одни они оставались недолго. Не успел Крестэль насчитать с полдюжины медленно выбирающихся из завалов фигур, как совсем рядом открылась воронка перехода, и оттуда шагнул Юнкус в сопровождении десятка стражников. Кайт увидел среди них Грифа, который выглядел, словно его только что выдернули из постели, и одевался капитан впопыхах. Так оно, конечно, и было.
Верховный чародей повел рукой, замыкая в непроницаемый круг место происшествия, отрезая для участников любую попытку бегства.
— Стража, арестуйте преступников. Нужно кому-то объяснять, что теперь без моего позволения уйти отсюда невозможно? — окинул суровым взглядом всклокоченных, грязных лиходеев.
Те замотали головами и, не пытаясь оказать ни малейшего сопротивления, позволили стражникам связать себя.
— Кайт, кто это? — прошептала Иви.
— Верховный чародей Мелги.
— Надо сказать ему про Серпа.
— Иди и скажи, — несколько раздраженно ответил парень, соображая, как самому объясняться с начальством. Он не предполагал, что Иволга решится заговорить с верховным, но та тут же направилась к чародею, осторожно ступая между вывороченными камнями.
— Господин, послушайте… — начала было Иви.
Тут раздался стон, груда земли неподалеку от девушки зашевелилась, показалось огромное тело, скорее всего, мертвое. Из-под него на четвереньках выбрался Серп, с трудом выпрямился, принялся оглядываться, щурясь и морщась. Увидел рванувшуюся было к нему Иволгу, сделал знак оставаться на месте. Она послушно остановилась.
Юнкус с прохладным любопытством наблюдал за происходящим.
— Итак, за всеми этими беспорядками и разрушениями стоит ни кто иной, как Серпилус, — молвил верховный чародей, когда помощник палача сделал несколько шагов в его сторону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
