машину мира.
Пусть коварным ударом старик «Нил» доведен до состояния небоеспособности, пусть наглой атакой на полгода выведен из строя могучий «Маджестик», это не спасет от двенадцатидюймового возмездия ядовитое гнездо Кронштадта и прячущийся за ним оплот тирании – Санкт-Петербург!
Место временно выбывших заняли новейшие «Лондон» и «Булварк» с тыловой базы Борнхольма. Еще два броненосца той же серии – «Иррезистибл» и «Имплакэбл» выдвигались на Цейлон в помощь Индийской эскадре, покрывшей себя неувядаемой славой в противостоянии с русскими пиратами, но, увы, понесшей тяжелые потери. Однако джентльмены не забывают: «У короля много!».
Головной корабль серии «Формидебл» вместе с новым «Венерэблом» оставались в резерве, не получив два систершипа «Куин» и «Принс оф Уэлс». На последних не дождались поставки орудий главного калибра, поэтому удлиняли амбразуры и модифицировали подъемные механизмы, добиваясь возможности стрелять на те же десять миль, что и русские.
Колонна броненосцев Британии вновь выглядела внушительно и грозно. Оба «Формидебла» с пристойной даже в новых условиях противоминной артиллерией шли в голове колонны, за ними следовал «Трафальгар». «Юпитер», «Ганнибал», «Магнифисент», «Марс» и «Принс Джордж» пристроились за ветераном. Впереди ордера широким веером рассыпались тральщики под охраной трех крейсеров типа «Медея». Еще два, вместе с первоклассными «Тезеусом» и «Эндимионом», возглавили группы дестройеров, прикрывая броненосцы с флангов. Дополнительный отряд легких сил, но без приданных крейсеров, шел в кильватере основного.
– Мне не нравится то, что у нас сверху, и то, что у нас снизу, – мрачно заметил лорд Керзон-Хау.
– Это большой прогресс, Эшетон, – кивнул его штатский собеседник, – по крайней мере, вы не сказали ничего плохого про остальные направления.
– По данным разведки (я имею в виду и ваши данные, Алан), – пожал плечами адмирал, – береговая оборона Кронштадта устарела, или не закончена, либо все сразу. Русские укрепили входы в Рижский залив, но я не вижу смысла туда ломиться. Они могут держать легкие силы среди этих островов и в финских шхерах, но у нас достаточно дестройеров, чтобы отогнать их миноносцы.
А вот сил и средств на укрепление ключевой позиции у них не хватило. Даже если их девятидюймовки так хороши, как утверждает Джеки, вряд ли их больше восьми на самом острове. Еще восемь – на трех древних броненосцах, четыре – на «Петре», по два – на «Николае» и «Александре». Следовательно, у Кронштадта нас встретят шестнадцать орудий против наших двадцати восьми двенадцатидюймовок и еще четырех тринадцатидюймовок «Трафальгара». В той кишке русские не смогут маневрировать, уклоняясь от нашего огня, что еще больше усугубит их и без того незавидное положение.
– Ясно. Итак, их легкие силы мы парируем нашими.
– Но вот эту «летающую свинью» мы, к сожалению, не предусмотрели, – вздохнул адмирал, кивая на плывущий чуть в стороне русский дирижабль. – Инженеры в мастерских прямо на ходу клепают лафеты для трехфунтовок, чтобы вести огонь вверх, и я надеюсь, что через пару дней мы не будем у русских как на ладони.
– А говоря о беззащитности снизу…
В нескольких саженях от кормы одного из идущих впереди корабликов поднялся белопенный столб, а через несколько секунд до мостика донесся глухой удар: по-видимому, тральщик зацепил русскую мину.
– Я имел в виду именно это. Русские все-таки пошли на неслыханное нарушение международного права, – нахмурился адмирал. – Да, они объявили вход в Финский залив зоной боевых действий.
– Но мы предъявим им еще и это обвинение, – согласился Алан. – Мы станем на якорь?
– Разумеется. Признаться, я планировал продвинуться за этот день немного дальше, но, боюсь, нам придется ночевать здесь… Тралить в темноте невозможно, поэтому наша месть подождет еще немного.
* * *
Миноносцы типа «Пернов» были неудачными кораблями. Малая скорость, не слишком надежные котлы и машины, слабое вооружение… Именно поэтому их с легкой душой отдали под безумные эксперименты инженера Луцкого. Все внутренности безжалостно заменили двумя снарками шестицилиндровых моторов Никсона, ранее развернув их производство в Риге и Петербурге. И пусть спроектированные в изрядной спешке редукторы имели ресурс не более сотни часов, отсутствие вылетающих из труб искр в сочетании с двадцатью четырьмя узлами скорости делали их смертельно опасными ночью.
– Вон они, – усмехнулся мичман Альтфатер, глядя на снижающуюся к серым волнам и черным силуэтам звезду. – Хорошо летуны светят!
Выписывающий в небе ленивые восьмерки воздушный корабль выпустил еще одну осветительную ракету, а исходящий из него конус слабого прожектора оставался словно бы прикованным к одному из броненосцев Альбиона.
– Машины – полный! Выхлоп в воду! Минный аппарат – на левый борт, аппарат и пулеметы – товсь!
Моторы глухо взревели, матросы засуетились, разворачивая влево строенные трубы новейшего минного аппарата, установленного вместо двух старых однотрубных всего полтора месяца назад. Обе снарки крупнокалиберных браунингов шевельнули стволами.
– Цель слева на крамболе! – закричал сигнальщик, специально назначенный на боевую вахту из-за превосходного ночного зрения. – Здоровый!
– Это «Тезеус» из охранения! – среагировал мичман. – Аппарат – пли по готовности, рулевой – право десять!
Пенный след набравшего скорость миноносца был хорошо заметен, и с борта английского крейсера первого ранга ударили пушки – одна, затем вторая. Затем на марсе зажегся прожектор, почти мгновенно нащупавший цель.
– Пуск! – скомандовал офицер, и три длинных сигары одна за другой нырнули в свинцовую воду.
– Право на борт! Отходим…
Трехдюймовый снаряд пробил тонкую сталь борта и разорвался, воспламенив полукустарно установленные в бывшем котельном отделении баки. Мичмана подбросило и швырнуло в холодную майскую воду.
* * *
– Их было не меньше трех десятков, сэр. Около пяти – большие, типа «Ярроу»[36], они шли во второй волне вместе с этими адскими крейсерами-скаутами, и множество мелких, французского типа «Курье» в первой.
– Почему же они пустили первыми старые миноносцы? – спросил адмирал.
– Видимо, из-за меньшей заметности. Судя по тому, что «Курье» вспыхивали от попаданий как спички, русские поставили на них бензиновые моторы. В результате их трубы не искрили, и дыма над ними не было видно, что резко затруднило стрельбы расчетам противоминных орудий.
– Понятно, – нахмурился адмирал. – Наши потери помимо «Марса» и «Тезеуса»?
– Зафиксированы еще три попадания: два в «Булварк», но, к счастью, по разным сегментам сети, и одно в «Принса». Его сети тоже выдержали. Шесть наших дестройеров пропали, видимо, уничтоженные орудийным огнем и торпедами, еще один пришлось затопить вследствие тяжелых повреждений. А поскольку «Курье» были вооружены пулеметами пятилинейного калибра, пробивавшими стены рубок наших легких кораблей, даже на уцелевших дестройерах имеются тяжелые потери в экипажах.
– А у русских?
– Мы наблюдали три бензиновых костра, сэр. Остальным удалось уйти.
– Три из скольки? У нас есть пленные?
– Мы подняли из воды одного офицера и двух матросов,
